В погоне за убежищем - Коулc Кэтрин

не отвела взгляда от бывшего профайлера, складывающего все кусочки мозаики.

— Да.

Мой брат издал низкий звук в горле, но я не смогла на него посмотреть. Не могла взглянуть ни на кого, прежде чем произнесла следующее:

— Когда я сказала ему, что не выйду за него замуж, он ударил меня. Ладонью так, что остался синяк под глазом.

Раздался шум. Шорох, а потом хлопнула дверь. Я подняла голову и увидела, как Линк выходит на заднюю террасу, в темноту. Мой взгляд встретился с глазами Арден, и она грустно улыбнулась.

— Я пойду за ним, — тихо сказала она.

Я знала, что пойдет. Но внутри что-то оборвалось от мысли, что именно я причинила боль брату. Единственному человеку, который был рядом, пока я росла. Но скрывать это от него не было добром.

— Так и надо, — мягко сказала Тея. — Нужно рассказывать. Даже если это причиняет боль. Даже если это самое страшное, что ты когда-либо делала. Нужно рассказывать, чтобы люди могли быть рядом. Чтобы помогли развеять ложь, которую ты о себе слышала.

Я сдерживала слезы. Между нами с Теей было что-то родственное, чем я не хотела делиться с другими. Потому что не хотела, чтобы кто-то еще чувствовал ту же боль, что и я. Но все же я произнесла:

— Спасибо.

Губы Трейса коснулись моего виска.

— Чертова храбрячка.

Взгляд Габриэля стал куда более жестким.

— Я уже направил офицеров в Нью-Йорке, чтобы они допросили его, и связался с администрацией тюрьмы, где сидит твой отец.

— Он еще проверяет, где сейчас Джаспер, — добавил Трейс.

По комнате прошел легкий ропот — не все Колсоны знали, что отец Трейса уже на свободе.

Я повернулась к нему.

— Ты правда думаешь, что он мог сделать это просто из-за злости на тебя?

Челюсть Трейса дернулась несколько раз, прежде чем он ответил:

— Сегодня он стоял возле начальной школы. Снова угрожал. Я не знаю. Он ненавидит меня.

Я сильнее прижалась к Трейсу, крепче сжав его руку. Все это давило на него вдвойне: страх за меня и боль с гневом из-за отца. Я подняла голову и коснулась его губ своими.

— Мы справимся.

Но по лицу Трейса было видно — он в это не верит.

38

Трейс

Вышел на заднюю веранду, тихо прикрыв за собой дверь. Тея говорила с Элли вполголоса, и я хотел оставить им этот момент. Потому что они понимали друг друга так, как никто другой не мог. Неважно, что обстоятельства у каждой были разные, путь к освобождению был один. А я не мог подарить Элли то, что могла дать ей Тея — понимание. И был чертовски рад, что Тея могла.

В темноте я различил Линка и Арден, сидящих на ступеньках веранды, прижавшихся друг к другу. Арден повернулась на звук моих шагов.

— Как она?

— Крепкая, как сталь. Сейчас с ней Тея.

Арден кивнула, и на губах у нее появилась грустная, понимающая улыбка.

— Можно минуту с Линком?

Арден поднялась, но, прежде чем уйти, встала перед своим женихом, взяла его лицо в ладони и поцеловала. Поцелуй был не нежным, а скорее напоминанием.

— Люблю тебя, ковбой. — И направилась в дом.

Я сел рядом с Линком, но оставил ему пространство. Не стал сразу говорить. И правильно сделал.

— Она рассказала тебе, да? Про Брэдли.

Я сглотнул.

— Да.

Линк выругался.

— Я подвел ее. Во многом.

— Ты привел ее туда, куда ей нужно было попасть. Ты дал ей смелость вырваться. И то, что она открылась не тебе первой, не значит, что ты не помог ей во множестве способов.

Линк медленно поднял голову и посмотрел на меня. Даже в темноте я видел боль в его глазах. Она была осязаемой, как живое существо, и ударила прямо в грудь.

— Ты не понимаешь. Я ушел. Когда окончил школу, сбежал. Уехал в Калифорнию. Мне так хотелось вырваться, что я даже не думал о том, что оставляю ее с чудовищем.

Я знал, что он говорил о Филипе Пирсе. О чудовище другого рода.

— Он ее ломал. Делал с ней то же самое, что и Брэдли. Я знаю это, потому что сам через это прошел. Жестокость и наказания, если не подчиняешься его железной воле. Это он заставил ее быть с Брэдли. Это он отвернулся от нее и лишил даже искаженной подобия заботы, когда она впервые попыталась уйти. А я не был рядом, чтобы защитить.

В глазах Линка блеснули слезы, и я сжал его плечо.

— Херня это все. Элли сама рассказала, как часто ты был в ее жизни. Как звонил, приезжал. И когда она стала достаточно сильной, чтобы уйти, куда она пошла? Прямо туда, где чувствовала себя в безопасности. К тебе.

Его плечи дрогнули, и он дал слезам волю.

— Я хочу его убить.

— Поверь, я понимаю.

Линк поднял взгляд, уже без слез.

— Ты ее любишь?

Блядь.

Я специально избегал этого вопроса. Может, потому что боялся. Может, потому что не был готов к правде. Но, глядя на ту муку, через которую проходил Линк, я понял — он заслуживает честного ответа.

— Она изменила для меня само понятие любви. Я, наверное, и не знал, что это такое, пока она не появилась в моей жизни. Она сделала меня лучшим отцом. Лучшим братом. Лучшим сыном. Сделала меня лучшим человеком. И я сделаю все, чтобы быть достойным этой любви. Чтобы ее беречь. Чтобы ее защищать.

— Вот дерьмо, — пробормотал Линк. — Теперь понятно, почему Коуп был в ярости, что не может врезать мне.

Я невольно рассмеялся — последнее, чего ожидал от себя в этот момент.

— Могу дать тебе бесплатный удар, если станет легче.

— Неинтересно, если ты сам разрешаешь.

Снова вырвался смешок.

— Прости.

— Еще бы.

Телефон пискнул, и я достал его из кармана.

Габриэль: Встретимся снаружи? Надо обсудить план действий.

Я понял, почему он написал. Не хотел, чтобы в дом Элли набилось полно копов, пока она в таком состоянии. И я ценил его тактичность. Это одна из причин, почему он такой чертовски хороший коп.

— Тебе идти? — спросил Линк.

— Надо получить инструктаж от Габриэля.

Линк поднялся.

— Держи меня в курсе? Я проверю, как она.

— Обязательно. — Я направился к боковым воротам, чтобы не попасться никому в доме.

Выйдя на улицу, поморщился от вида официальных машин. Свет в домах по всей улице говорил, что соседи наблюдают за этим шоу, и я был уверен — сплетни уже полетели. У тротуара стояли Габриэль, Бет, Лэйни