Объятая тьмой - Тилли Коул

прося о помощи. Я так нервничала. Санчес знал, кто я. Он спросил меня, не старушка ли я Рипера. Я сказала ему правду. Что я никогда не была для него чем-то большим, чем шлюха, с которой он мог играть, играться, как с домашним животным. Я сказала Санчесу, что у него мой мальчик. Мой сын. Я сказала ему, что хочу уйти из клуба. И я хочу, чтобы мой сын тоже ушел. Я хотела, чтобы он был подальше от Рипера и клуба, и точка.

Санчес некоторое время смотрел на меня. Я запаниковал, думая, не сделал ли я что-то не так. Не подписал ли я только что свой смертный приговор. Но затем Рауль улыбнулся и сказал, что поможет мне. Я не знал, правда ли это. Но я был в отчаянии, и мне больше некуда было обратиться. У Рипера на зарплате были полиция и местное правительство. Моим единственным выбором был его враг номер один. Санчес собирался помочь мне спасти Ривера. Я собирался спасти своего маленького мальчика...

«Стикс?» Голос Кая вырвал меня из мыслей. Я провел рукой по лицу. Мне нужно было взять себя в руки. Меня захлестнула волна гнева. Мне никогда не следовало начинать читать эти чертовы журналы. Я никогда ничего не думал о своей матери. Ничего, кроме того, что она была шлюхой, которая сбежала. Теперь я, черт возьми, думал только о ней. О том, как ее снова и снова насиловал ее долбаный брат. О том, как хреново с ней обращался мой старик. И как она сбежала, чтобы спасти меня. Не потому, что хотела трахнуть Санчеса, как мой старик твердил мне снова и снова. Ты примерно так же хорош для меня, как твоя долбаная шлюха-мама, мальчик. Ебаная отсталая пизда.

Она хотела, чтобы я держался подальше от него. От этого клуба. Лом ударил меня в живот, когда я подумал обо всем этом. Потому что она была всего лишь ребенком. Подростком, когда у нее был я. Все еще слишком юной, когда она ушла и связалась с Санчесом.

«Стикс!» Локоть Кая впился мне в ребра, и я резко повернула голову в его сторону и схватила его за запястье. Он закатил глаза, когда я отбросила его руку. «Что, черт возьми, с тобой?» Я посмотрела через стол и увидела, что Чавес и Шэдоу ушли. Когда, черт возьми, они ушли? «Они ушли», — сказал Кай, читая мои мысли. Он странно на меня уставился. «Ты спишь?»

«Отвали».

Кай улыбнулся. Он поднялся на ноги. «Мне пора. У Ли назначена встреча в больнице». Когда я не пошевелился, он спросил: «Ты идешь?»

Я попытался встать, но потом оглядел пустую закусочную, в которой мы обедали, и покачал головой. «Ты иди».

Кай нахмурился. На этот раз на его лице не было ни единой гребаной улыбки. «Что происходит? Что ты мне не рассказываешь?»

«Н-ничего».

«Тебе небезопасно ехать обратно одному».

Я указал на место, где сидела Тень. «Ты с-слышал его, н-нет никаких признаков нападения н-пока. Или даже н-что Кинтана з-знает, что мы е-её».

«Да, и он также сказал, что их замолчание — это нехорошо».

«П-погнали».

Кай колебался, но потом его телефон начал звонить в его джинсах. «Блядь!» Он вытащил его и посмотрел на экран. «Это Ли. Мне пора. Сучка, если я опоздаю». Я махнул рукой, говоря ему, чтобы он пошел на хер. Кай прижал телефон к уху и умчался из закусочной. «Я уже в пути, сладенький».

Я наблюдал, как мой вице-президент выехал на своем Харлее, прежде чем мне снова налили кофе. Я вытащил журнал из внутреннего кармана своего куска. Никто не хотел связываться со мной здесь. Владельцы знали, что я говорю ерунду. Это место было городом-призраком. Мне нужно было вернуться в клуб. Но мне нужна была чертова минута.

Открыв журнал, я продолжил чтение.

Он купил мне дом. Рауль отвез меня в то место, которое он нам купил. Оно само по себе. Далеко от клуба и от любых угроз. Когда я переступил порог, я улыбнулся. Потому что у меня никогда не было настоящего дома. У меня была комната в «Палачах», и я вырос в трейлере. Это настоящий дом, построенный из дерева.

И для Ривера тоже есть место. Ривер и тот, кто сидит у меня в животе. Я беременна от Рауля, и я так-так счастлива. У Рауля уже есть ребенок, но он бросил свою старушку и обещает, что мы как-нибудь заставим нашу семью работать. Я верну Ривера, и у него будет брат или сестра.

Мы будем семьей.

И на этот раз я буду счастлив.

Мое сердце грозило вырваться из моей гребаной груди, так быстро оно колотилось. У нее был еще один ребенок? Или, по крайней мере, она была беременна одним?

Что за фигня?

Я не мог больше сидеть здесь, черт возьми. Мне нужен был мой велосипед, и мне нужна была дорога. К черту войну и угрозы — мне нужно было ехать, черт возьми.

Бросив двадцатку на стол, я вылез из закусочной и сел на свой Харлей. Как только завелся двигатель, я вырвался на гравий и, блядь, выехал на дорогу. Я ехал по проселочным дорогам. Все это время моя голова, блядь, раскалывалась. У моей мамы был еще один ребенок? У меня был брат или сестра, о которых я не знал? А знал ли мой старик? Знал ли он, что у нее есть ребенок от Санчеса, когда он ее убил? Знал ли Чавес?

ЕБАТЬ!

Я позволил ветру хлестать меня по лицу, когда я гнал свой велосипед быстрее, разрывая асфальт. День сменился ночью, пока я продолжал ехать, ветер, блядь, хлестал меня по лицу. Я ехал так долго, что у меня отнялись ноги. Но я ехал дальше. Я ехал до тех пор, пока мне не захотелось разбить кулаком чертову стену из-за того, что я только что прочитал. Мне нужно было держать себя в руках. Мэй сразу же раскусит меня, если я разозлюсь. Я не говорил ей, что читал журналы. Я не хотел, чтобы кто-то узнал, что я был слабаком, раз мне было насрать на женщину, которая меня бросила. Или, может, не хотел... Я, блядь, не знал. Моя голова была слишком забита — война, угрозы, беременность Мэй, а теперь еще и это.

Моя мама была беременна еще одним ребенком.

Мне нужно было вернуться в лагерь, к Мэй, поэтому я повернул назад и отправился в двухчасовую поездку