Страшные русские сказки - Русские сказки

подымается крышка с гроба, встаёт царевна и подходит прямо к черте:

– Я тебя съем! – грозит, рвётся вперёд, кричит на разные голоса, и по-собачьи и по-кошачьи, а переступить черты не может.

Иван читает, на неё не смотрит; вдруг петухи запели, и царевна бросилась в гроб как попало; её платье через край повисло. Поутру посылает царь своих прислужников: «Ступайте в церковь, приберите кости». Прислужники отперли двери, заглянули в церковь – а купеческий сын стоит живой перед гробом да всё псалтырь читает.

‎На другую ночь было то же самое; а на третий день вечером взял его старик за руку, привёл в церковь и говорит:

– Как только ударит двенадцать часов, ты не мешкая полезай на хоры; там стоит большой образ Петра-апостола, стань позади его – ничего не бойся!

Купеческий сын принялся за псалтырь; читал-читал; ровно в двенадцать часов видит – крышка с гроба подымается; он поскорей на хоры и стал позади большого образа Петра-апостола. Царевна выскочила да за ним; прибежала на хоры, искала-искала, все углы обошла – не могла найти. Подходит к образу, глянула на лик святого апостола и задрожала; вдруг от иконы глас раздался: «Изыди́, окаянный!» В ту же минуту злой дух оставил царевну, пала она перед иконою на колени и начала со слезами молиться. Иван купеческий сын вышел из-за образа, стал с нею рядом, крестится да поклоны кладёт.

‎Поутру приходят в церковь царские прислужники, смотрят – Иван купеческий сын и царевна стоят на коленях и богу молятся; тотчас побежали и доложили царю. Царь обрадовался, поехал сам в церковь, привёз царевну во дворец и говорит купеческому сыну:

– Ты мою дочь и всё царство избавил; возьми её за себя замуж, а в приданое жалую тебе шесть кораблей с дорогими товарами.

На другой день их перевенчали; весь народ пировал на свадьбе – и бояре, и купцы, и простые крестьяне. Через неделю после того собрался Иван купеческий сын домой ехать; распростился с царём, взял молодую жену, сел на корабль и велел выходить в море. Бежит его корабль по мо́рю, а вслед за ним двенадцать других плывут; шесть кораблей, что царь подарил, да шесть кораблей, что у дядей выслужил.

‎На половине пути говорит старичок Ивану купеческому сыну:

– Когда ж станем барыши делить?

– Хоть сейчас, дедушка! Выбирай себе шесть кораблей, какие полюбятся.

– Это не всё; надо и царевну поделить.

– Что ты, дедушка, как её делить?

– Да вот разрублю надвое: тебе половина да мне половина.

– Бог с тобой! Этак она никому не достанется; лучше бросим жребий.

– Не хочу, – отвечает старик, – сказано – барыши пополам, так тому и быть!

Выхватил меч и рассёк царевну надвое – поползли из неё разные гады и змеи. Старик перебил всех гад и змей, сложил царевнино тело, взбрызнул раз святою водою – тело срослось, взбрызнул в другой – царевна ожила и сделалась краше прежнего. Говорит тогда старик Ивану купеческому сыну:

– Бери себе и царевну и все двенадцать кораблей, а мне ничего не надо; живи праведно, никого не обижай, нищую братию наделяй да молись святому апостолу Петру.

Сказал и исчез. Купеческий сын воротился домой и жил с своею царевною долго и счастливо, никого не обижал и бедным завсегда помогал.

Леший

Одна поповна, не спросясь ни отца, ни матери, пошла в лес гулять и пропала без вести. Прошло три года. В этом самом селе, где жили её родители, был смелый охотник: каждый божий день ходил с собакой да с ружьём по дремучим лесам. Раз идёт он по́ лесу; вдруг собака его залаяла, и песья шерсть на ней щетиною встала. Смотрит охотник, а перед ним на лесной тропинке лежит колода, на колоде мужик сидит, лапоть ковыряет; подковырнет лапоть, да на месяц и погрозит:

– Свети, свети, ясен месяц!

Дивно стало охотнику: отчего так, думает, собою мужик – ещё молоде́ц, а волосом как лунь сед? Только подумал это, а он словно мысль его угадал:

– Оттого, говорит, я и сед, что чёртов дед!

Тут охотник и смекнул, что перед ним не простой мужик, а леший; нацелился ружьём – бац! и угодил ему в самое брюхо. Леший застонал, повалился было через колоду, да тотчас же привстал и потащился в чащу. Следом за ним побежала собака, а за собакою охотник пошёл.

‎Шёл-шёл и добрёл до горы; в той горе расщелина, в расщелине избушка стоит. Входит в избушку, смотрит: леший на лавке валяется – совсем издох, а возле него сидит де́вица да горько плачет:

– Кто теперь меня поить-кормить будет!

– Здравствуй, красная де́вица, – говорит ей охотник, – скажи: чья ты и откудова?

– Ах, добрый мо́лодец! Я и сама не ведаю, словно я и вольного света не видала и отца с матерью не знавала.

– Ну, собирайся скорей! Я тебя выведу на святую Русь.

Взял её с собою и повёл из лесу; идёт да по деревьям всё метки кладёт. А эта девица была лешим унесена, прожила у него целые три года, вся-то обносилась, оборвалась – как есть совсем голая! А стыда не ведает.

‎Пришли на село; охотник стал выспрашивать: не пропадала ли у кого девка? Выискался поп.

– Это, – говорит, – моя дочька!

Прибежала попадья:

– Дитятко ты моё милое! Где ты была столько времени? Не чаяла тебя и видеть больше!

А дочь смотрит, только глазами хлопает – ничего не понимает; да уж после стала помаленьку приходить в себя… Поп с попадьёй выдали её замуж за того охотника и наградили его всяким добром. Стали было искать избушку, в которой она проживала у лешего; долго плутали по́ лесу, только не нашли.

Неосторожное слово

Записано во Владимирской губ.

Жил старик со старушкою, и был у них сын, которого мать прокляла ещё во чреве. Сын вырос большой, и отец женил его; вскоре после того пропал он без вести. Искали его, молебствовали об нём, а пропащий не находился. В одном дремучем лесу стояла сторожка; зашёл туда ночевать старичок нищий и улегся на печке. Спустя немного слышится ему, что приехал к тому месту незнакомый человек, слез с коня, вступил в сторожку и всю ночь молился да приговаривал: «Бог суди мою матушку – за что меня прокляла во чреве!» Утром пришёл нищий в деревню и прямо попал к старику со старухой на двор.

– Что, дедушка, – спрашивает его старуха, – ты человек мирской, завсегда ходишь по миру, не слыхал ли чего