Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант

II. НОВАЯ МОРАЛЬ

1. Мораль и право

Отбросив религиозную основу морали - любовь и страх перед бдительным, регистрирующим, вознаграждающим и наказывающим Богом и повиновение приписываемым ему законам и заповедям, - освобожденные духи Франции не нашли никакой защиты, кроме этических отголосков своих отброшенных верований, против своих самых старых, самых сильных, самых индивидуалистических инстинктов, укоренившихся в них за первобытные века голода, жадности, незащищенности и раздоров. Оставив христианскую этику своим женам и дочерям, они стали искать новую концепцию, которая могла бы послужить моральным якорем в море неспокойных людей, не боявшихся ничего, кроме силы. Они надеялись найти ее в гражданственности - гражданственности в смысле принятия обязанностей, а также привилегий принадлежности к организованному и защищающему обществу; в каждом моральном выборе человек, в обмен на эту защиту и многие коммунальные услуги, должен признать благо общества главенствующим законом - salus populi suprema lex. Это была благородная попытка установить естественную этику. Пройдя через христианские века, депутаты-философы - Мирабо, Кондорсе, Верньо, Ролан, Сен-Жюст, Робеспьер - нашли в классической истории или легендах образцы, которые они искали: Леонид, Эпаминондас, Аристид, Бруты, Катос и Сципион; это были люди, для которых патриотизм был суверенной обязанностью, так что человек мог с полным правом убить своих детей или родителей, если считал это необходимым для блага государства.

Первый раунд революционеров довольно успешно справился с новой моралью. Второй раунд начался 10 августа 1792 года: парижские народные массы свергли Людовика XVI и взяли на себя безответственный абсолютизм власти. При старом режиме некоторые милости аристократии, некоторые штрихи гуманизма, проповедуемого философами и святыми, смягчали естественную склонность людей к грабежам и нападениям друг на друга; но теперь последовали сентябрьские резни, казнь короля и королевы, распространение Террора и гильотины, что одна из жертв, мадам Ролан, описала как "огромную Голгофу резни".14 Лидеры революции стали наживаться на войне, заставляя освобожденные регионы платить за "Права человека"; французским армиям было велено жить на завоеванных территориях; художественные сокровища освобожденных или побежденных принадлежали победоносной Франции. Тем временем законодатели и армейские офицеры вступали в сговор с поставщиками, чтобы обмануть правительство и войска. В экономике laissez-faire производители, дистрибьюторы и потребители старались обмануть друг друга или уклониться от максимально допустимой цены или заработной платы. Эти или аналогичные им виды мошенничества, конечно, существовали уже несколько тысячелетий до Революции; но в попытках контролировать их новая мораль гражданского общества казалась столь же беспомощной, как и страх перед богами.

По мере того как Революция усиливала неуверенность в жизни и нестабильность законов, растущее напряжение в народе выражалось в преступности, и люди искали отвлечения в азартных играх. Дуэли продолжались, но уже реже, чем раньше. Азартные игры были запрещены эдиктами 1791 и 1792 годов, но тайные maisons de jeu множились, и к 1794 году в Париже насчитывалось три тысячи игорных домов.15 Во времена изобилия высшего класса в годы Директории люди ставили на кон крупные суммы, и многие семьи были разорены поворотом колеса. В 1796 году Директория вступила в игру, восстановив Национальную лотерею. В петиции к Конвенту Тюильрийская секция Парижской коммуны просила принять закон, подавляющий все игорные дома и публичные дома. "Без нравственности, - утверждала она, - не может быть закона и порядка; без личной безопасности - свободы".16

Революционные правительства пытались создать новую систему законов для народа, возбужденного, буйного, лишенного моральных и правовых устоев в результате падения веры и смерти короля. Вольтер призывал к полному пересмотру французского законодательства и объединению 360 провинциальных или окружных кодексов в единый свод для всей Франции. Этот призыв не был услышан среди шума революции; пришлось ждать Наполеона. В 1780 году Академия Шалон-сюр-Марн предложила приз за лучшее сочинение на тему "Лучший способ смягчить суровость французского уголовного законодательства, не подвергая опасности общественную безопасность".17 В ответ Людовик XVI отменил пытки (1780), а в 1788 году объявил о своем намерении пересмотреть все французское уголовное законодательство и создать единый национальный кодекс; кроме того, "мы будем искать все способы смягчения суровости наказаний без ущерба для общественного порядка". Консервативные юристы, господствовавшие в то время в парламентах Парижа, Меца и Безансона, выступили против этого плана, и король, борясь за свою жизнь, отложил его.

В каирах, представленных Генеральным штатам в 1789 году, содержался призыв к проведению ряда правовых реформ: судебные процессы должны быть публичными, обвиняемым должна быть предоставлена помощь адвоката, письма де кэше должны быть запрещены, должен быть установлен суд присяжных. В июне король объявил об отмене lettres de cachet, а другие реформы вскоре были приняты Учредительным собранием. Была восстановлена система присяжных, существовавшая в средневековой Франции. Законодатели теперь были достаточно невосприимчивы к церковному влиянию и внимательны к потребностям бизнеса, чтобы 3 октября 1789 года (спустя столетия) провозгласить, что взимание процентов не является преступлением. Два закона 1794 года освободили всех рабов во Франции и ее колониях и предоставили неграм права французских граждан. На том основании, что "абсолютно свободное государство не может допустить в своем лоне ни одной корпорации", различные законы 1792-94 годов запретили все братства, академии, литературные общества, религиозные организации и деловые ассоциации. Как ни странно, якобинские клубы были пощажены, но рабочие союзы были запрещены. Революция стремительно заменяла абсолютного монарха всемогущим государством.

Разнообразие старого законодательства, принятие новых законов и усложнение деловых отношений способствовали росту числа юристов, которые теперь заменили духовенство в качестве первого сословия. После роспуска парлементов они не были формально организованы, но их знание закона во всех его лазейках и юридической процедуры во всех ее приспособлениях и проволочках давало им силу, которую государству - самому по себе конгломерату юристов - было трудно контролировать. Граждане начали протестовать против задержек в законе, тонкостей адвокатов и дорогостоящего законодательства, которое делало нереальным равенство всех граждан перед судом.18 Сменявшие друг друга ассамблеи пытались принять различные меры, чтобы сократить число и власть адвокатов. В ярости антиадвокатских законов они подавили нотариусов (23 сентября 1791 года), закрыли все юридические школы (15 сентября 1793 года) и постановили (24 октября 1793 года): "Адвокатская контора упраздняется, но тяжущиеся могут уполномочивать простых мандатариев представлять их интересы".19 Эти постановления, которые часто нарушались, оставались в силе до тех пор, пока Наполеон не восстановил адвокатов 18 марта 1800 года.

Революция добилась больших успехов в реформировании уголовного кодекса. Процедуры стали более публичными; было покончено (на некоторое время)