Свора певчих - Даша Игоревна Пар

Как только верёвка с тряпкой спали, парень тотчас возмущённо воскликнул: «Вы не имеете права», и тотчас был заткнут увесистой пощёчиной Филса.

– Забудьте о своих правах, Ваше Высочество, – с издёвкой заговорил ревун, – иначе отрежу ухо для доходчивости! У вас ведь конечности не отрастают? Нет? Будет хорошим уроком, – мужчина снял с пояса длинный нож и приставил к шее Кости.

Парень ответил мрачным взглядом. Сплюнув под ноги, он промолчал на последовавший более унизительный выпад. Его больше тревожила Реми, на которую поглядывали все присутствующие мужчины.

– Просто скажите, что вам от нас надо! – нервно произнесла она, и к ней направился второй ревун с револьвером. – Что? За любой вопрос удар по лицу? Ну давай! Попробуй! Настоящий мужчина завсегда поднимает руку на беззащитную женщину!

– А женщина, дерущаяся как зверёныш, – настоящая? – обернулся их главарь, останавливая своего. – Впрочем ты не женщина. Ты – сэва. И этим всё сказано.

В голове Реми тотчас всплыли картинки из музея пропаганды. Обесчеловечь противника. Преврати его в монстра, чтобы делать с ним всё, что угодно.

– Меня зовут Люсьен. Я буду вашим экскурсоводом по ролльским катакомбам. Ваша задача – быть тихими, послушными и исполнительными. Тогда путешествие пройдёт бодро и без неприятностей. Вы же не хотите неприятностей, правда? – он улыбнулся, демонстрируя выступающий вперёд клык. – Когда доберёмся, цесаревич кое-что сделает для меня, а Ремия послужит мотивацией для исполнения требуемого. Потом мы высадим вас где-нибудь в городе и наши дорожки навсегда разойдутся.

– Вы хотели доставить меня Иерихону, – тотчас напомнила Реми, демонстративно изгибая бровь.

Люсьен облизнул губы, чуть поморщившись. Переглянувшись с остальными, он ухмыльнулся, возвращаясь к Реми.

– Да. Но это важнее, дорогуша. Так что будь паинькой и никто не пострадает.

Её хватятся ближе к вечеру, как и Кости. Никто не знает, что произошло, а если и узнают – как их отыскать? Они остались одни, а значит и выкручиваться придётся самим.

Главарь банды приказал самому щуплому из них сторожить вход, обещая вернуться к ночи.

– Ты знаешь, что делать, если до полуночи мы не придём.

После этого по одному они миновали проём и оказались в кромешной тьме на деревянной площадке над пустотой. Свет от фонарей хаотично выхватывал подземный полукруглый туннель с подпорками сверху, проржавевшими рельсами снизу, вагонетками, полными щебня и песка, мотками проводов, забытыми и брошенными инструментами, следами того, что стройку покидали в спешке.

У Реми закружилась голова. Не от страха, а от чего-то более жуткого. От этих стен. От звуков, доносящихся из глубины туннеля. От того, как гуляет воздух, привнося что-то приторное, сладкое до вони. Оно било прямо по носу, забираясь внутрь, вызывая рвоту. Здесь было что-то ещё. Что-то, прячущееся за капелью, за тихими скрипами, за шорохами, крысиной вознёй.

Спускаясь по лестнице, ощущала, как с каждой ступенькой температура опускается ниже, переступая нулевой порог. Здесь было чертовски зябко, и осеннее пальто совершенно не спасало от холода. На последней перекладине она оступилась и была подхвачена Костей.

– Ты тоже это слышишь? – прошептала она, замечая, как побелел цесаревич.

Его лицо как плёнкой подёрнулось – проступил тонкий холодный пот.

– Пять лет назад отец вознамерился построить подземную дорогу и пустить трамваи, освобождая улицы города. Стройка началась шустро, бегло, как по нотам, котлован за котлованом, и ниже, глубже. Ложились плиты, прокладывались пути. А потом всё закончилось. Что-то пришло из глубины, из заброшенных канализаций и запаянных в кирпичные оковы речек.

– И моря, и небеса, и земля – всё испещрено их ходами. А мы переживаем только из-за разрывов. Одним больше, другим меньше – морликаи уже здесь, – мрачно ответила Реми.

– Не задерживаемся! – приказал Филс, толкая Костю вперёд. – Только звук услышу – и в башке одного из вас появится дыра. Эти твари от ваших голосов просто в экстазе. Вы же не хотите познакомиться с червями поближе? – мужчина причмокнул губами, взглядом кивая идти вперёд.

Группа разбилась по двое – в середине сэвы, спереди и сзади люди. Филс держался поблизости от Реми, тогда как главарь шёл впереди, держа в руках карту маршрута. Никто не переговаривался, не ворчал на лёд под ногами, на промозглые капли, падающие на застывшие в напряжении лица. Кем бы ни были эти ревуны, они знали, где оказались и старались быть незаметными, как мышки, пробравшиеся в кошкин дом.

Девушка ускорила шаг, догоняя Люсьена. Мужчина только окинул её равнодушием, но гнать не стал, его больше волновала карта и едва заметные ориентиры на стенах заброшенного тоннеля.

– Вы здесь уже бывали, – не спрашивая, а утверждая, заявила она. – И знаете, что бежать нам некуда. Может уже скажете, что вам надо от цесаревича?

– На твоём месте шёл бы да помалкивал. Не буди лихо, покуда оно тихо, – он щёлкнул языком, оглядывая задубевшую от холода сэву. – А то девка молодая, пригожая, ну и что, что сэва, – глазёнки выковыряем, а наощупь – кожа сущий бархат! Заодно согреешься.

Реми покраснела от гнева, ударившего в голову горячей струёй. Девушка остановилась, а потом бросилась на него, толкая в стену с силой настоящей сэвы. Приставив коготь к горлу, она прошипела:

– Тронешь – и сам без глаз останешься, а ещё без поганого языка!

Её оттащили за шиворот, бросая прямо на деревянные шпалы, а потом ударили ботинком по рёбрам, выбивая дух.

– Не калечить! – прикрикнул Люсьен, расшвыривая сотоварищей. – Она целенькой нужна!

Подняв, её взяли в силки с боков и подтащили к главарю. Мужчина прижимал руку к окровавленной шее – девушка успела оставить след прямо над бьющейся жилкой, так что кровь сочилась между пальцев. Ревун предвкушающе улыбался.

– Ну что же ты так реагируешь на комплименты? На тебя встал, а ты гниль такая ещё и кочевряжишься, – заговорил он ласково. – Может стоит тебя по-другому поучить манерам, дорогуша?

– Отвали от неё!

Скосив глаза Реми увидела валяющегося на рельсах Костю – видимо он бросился на защиту и ему тоже прилетело. Да ещё как – под глазом внушительный фингал, а губы испачканы красным и ржавчиной – его шеей прижимали к головке рельсы, чтобы он видел, что делают с ней.

– Это будет последний урок, – многообещающе сказал Люсьен, прежде чем ударить Реми по животу, чтобы она согнулась и обвисла на руках мужчин. Наклонившись к ней, и беря её за волосы, он прошептал: – Думаешь, мне не плевать, кто ты? Или кто он? Вы для меня – тараканы, которых нужно истребить. Будешь вести себя прилично, и наше знакомство окончится на нейтральной ноте, а продолжишь брыкаться –