Прекрасное изгнание - Коулc Кэтрин

укол. Эта боль захватила меня так же, как и ее красота.

— Я спросила, кто ты, — процедила она сквозь зубы, ее серо-фиолетовые глаза сверкнули.

В этом пламени не осталось места для веселья. Потому что так защищаются только те, кого уже ранили раньше.

Блядь.

Я медленно поднял руку, показывая связку ключей с брелком от спортзала Haven, который забрал вчера. Там был код, открывающий двери после шести утра.

— Новый клиент, — спокойно сказал я.

Она не расслабилась ни на секунду. Только прищурилась сильнее, будто выискивая все мои тайны.

— Спортзал еще закрыт.

Я держал руку на виду, не желая провоцировать ее еще больше, но и не желая ее пугать. Хотя за это я уже хотел себе врезать.

— Мне сказали, что он открывается в шесть.

Ее взгляд метнулся к огромным часам на стене, и она тихо выругалась, наконец убирая нож от моей шеи.

— Конечно, Кай опаздывает, — пробормотала она.

Значит, она знала владельца. Того самого Кая, брата моего лучшего друга, который все уши прожужжал мне про лучший зал в Спэрроу-Фоллс. Что-то странное кольнуло внутри. Неужели они вместе? Мне совсем не понравилась эта мысль. Хотя это полный бред — я знал о ней только то, что она моментально достает нож и что выглядит как ходячее искушение во время бокса.

Огромный серый пес рядом с ней снова тихо зарычал. Она бросила на него взгляд:

— Beruhigen, — произнесла она так легко, будто родилась с немецким на устах.

Пес расслабился, но не спускал с меня взгляда. Я был даже рад, что у нее есть такой защитник.

Она внимательно следила за мной, пока медленно закрывала нож и отступала назад. На ней были леггинсы, облегающие подтянутые ноги, и черная майка, чуть открывающая вид на то, что мне точно не следовало разглядывать. Но мой взгляд все равно зацепился за что-то еще.

На ее загорелой коже были пятна краски. Серой, черной, фиолетовой, синей. Без всякого порядка, просто хаос цвета. Но мне почему-то хотелось отыскать каждое из них.

Она недовольно кашлянула.

Я перевел взгляд на ее лицо, на эти вихри в серо-фиолетовые глаза, которые могли заворожить и разбить вдребезги.

Пятнышко краски на ее щеке дрогнуло, когда она нахмурилась.

— Чего уставился?

— Ты не собираешься извиниться за то, что чуть не распорола мне горло? — бросил я, пытаясь перевести разговор, чтобы отвлечь себя от внезапно нахлынувшей одержимости.

Она вскинула бровь.

— Это ты вломился сюда до открытия. Еще повезло, что дышишь.

Ее глаза вспыхнули, и я, кажется, чуть-чуть влюбился в ее огонь.

— Яростная, — пробормотал я с явным восхищением. — Хотя не уверен, что это называется взломом, если дверь была не заперта, и я позвал. Просто музыку не слышно.

На ее лице промелькнуло раздражение. Она нагнулась, подняла телефон с мата и отключила музыку несколькими касаниями.

— Это не просто музыка. Это Cradle of Filth.

Уголки моих губ дернулись.

— Ты сама это сказала, не я.

Она закатила глаза:

— Это название группы.

— Назвать это группой — спорный момент.

— Томат, помидор, — бросила она и поморщилась, двинувшись к стопке полотенец. — Прости за шею.

Я машинально пошел за ней, будто она заколдовала меня, но огромный серый зверь встал у меня на пути, оскалив зубы.

— Твой пес собирается перегрызть мне глотку?

Она хрипло рассмеялась, и этот звук пробежал мурашками по коже.

— Если останешься там, где стоишь, то нет, — сказала она, протягивая мне бумажное полотенце.

Она посмотрела на пса и улыбнулась ему:

— Freund, Брут.

После этих слов напряжение в псе спало, но взгляд с меня он не отвел.

— Брут знает немецкий.

Она пожала плечами:

— Так его учили.

— Охранник?

Что-то темное промелькнуло в ее взгляде.

— Личная защита. Здесь у многих есть такие собаки. Фермы и все такое.

Но это прозвучало как ложь. Люди не таскают своих фермерских псов в спортзал без причины. Я хотел копнуть глубже. Узнать ее секреты.

Хотя это совсем не в моем стиле. Я строил свою империю терпением и настойчивостью. Никогда не показывал, что чего-то хочу. Потому что люди могут этим воспользоваться. Я уже однажды усвоил этот урок.

Она подошла к полке, схватила свою сумку и закинула ее на плечо.

— Наслаждайся тренировкой. Постарайся ничего не украсть. Хотя, может, моему брату и полезно было бы остаться без пары гантелей.

Я застыл, сжимая ключи крепче.

— Твоему брату?

— Кай. Ему принадлежит зал. И да, он вечно пропускает будильник.

Кай. То есть брат Коупа.

А если Кай брат Коупа, то…

Черт. Моя сирена — сестра моего лучшего друга.

3

Арден

Я ненавидела, как дрожали мои руки, когда я залезала в кабину грузовика. Это крошечное, почти незаметное подрагивание выдавало меня, пока я поворачивала ключ в замке зажигания. Я действовала быстро — сработала подготовка и инстинкт, и это было к лучшему. Я вполне могла бы прикончить этого чересчур красивого для своей же безопасности мужчину одним ударом.

Его лицо тут же всплыло в памяти. Темно-каштановые волосы — чуть растрепанные, небрежные. Щетина, покрывающая сильную, угловатую челюсть. Гипнотические глаза цвета золота с зеленью. Он не выглядел убийцей. И, как выяснилось, он им и не был. Просто новый посетитель спортзала. Такой, что, вероятно, теперь считает меня слегка свихнувшейся.

Я крепче сжала руль, кожа обивки жалобно заскрипела под пальцами, когда волна стыда накрыла меня с головой.

Больше тринадцати лет прошло.

А порой все еще казалось, что я та же сломленная девочка, которая приехала на ранчо Колсонов, боясь собственной тени. Но я уже не она. Я научилась защищаться. Научилась быть в безопасности. И если для этого кто-то будет считать меня странной — пусть будет так.

Я напоминала себе об этом всю дорогу домой, пока солнце поднималось над горизонтом, окрашивая пейзаж в розовое и золотое. У дома Коупа уже стояли несколько машин — я знала, это потому, что он собирался вернуться в Сиэтл вместе со своей девушкой Саттон и ее сыном Лукой.

В груди кольнуло. Дело было не в том, что я не любила одиночество. Любила. Просто после всего, через что они прошли за последний месяц, мне было спокойнее, когда я знала, что они в безопасности. Особенно Коуп. Когда ты чуть не теряешь кого-то, сложно поверить, что он не исчезнет прямо у тебя на глазах. А когда ты уже терял кого-то, кого любишь, — поверить еще труднее.

Я разжала пальцы на руле и направилась к гостевому дому. Спать мне точно не хотелось. В голове вертелось слишком