Гадюка - Джон Вердон

class="p1">Через несколько минут зазвонил телефон. Выслушала, взглянула на Гурни:

— Окружной прокурор вас примет.

Внутри было не приветливее, чем в приёмной. Формальная улыбка на лице Страйкер была столь же прохладной, как атмосфера.

— Садитесь, — это звучало как приказ.

Он опустился на один из двух стульев напротив почти пустого стола.

— Итак, — сложив пальцы домиком у подбородка, начала она, — что думаете о реакции RAM на дело Блэкмор?

Он пожал плечами:

— Безответственно и предсказуемо. А вы?

— Для вас — катастрофа. Давление с требованием вашего ареста растёт ежеминутно. Фраза Олбрайта о «запахе сокрытия» цитируется повсеместно в северных медиа. Политический яд.

Гурни хотел заметить, что арест не того человека ещё опаснее, но промолчал.

— Насколько бы отвратительным ни было обвинение в сокрытии, хуже другое: его намёк на связь между двумя убийствами Лерманов. RAM вцепится в это зубами. И станет давить на вас — помогите им «установить связь».

— О моём сотрудничестве с RAM можете не переживать. Этого не будет. Но вам правда нужно разобраться со связью. Она есть.

— Чёрт побери, Дэвид! Нет доказательств! Ни одного! Ленни Лерман шантажировал Слейда — Слейд его убил. Точка. Сонни — совершенно иной эпизод, где главный подозреваемый — ты. И ты, похоже, этого не замечаешь.

Гурни вздохнул:

— Кэм, ты отлично знаешь: улика указывает не на меня, а на третью сторону, — и он изложил, что выяснил на Блэкмор-Маунтин: начиная с воспоминаний Норы Рамстен о мотоциклетном звуке до и после двух выстрелов. — Первый выстрел убил Сонни. Второй — в воздух, в то время как кто-то держал пистолет в моей руке, оставляя мои отпечатки и следы пороха.

Страйкер отмахнулась:

— Дикое предположение, основанное на звуках, легко поддающихся неверной интерпретации, услышанных какой-то женщиной в лесу.

— Кроме того, у другой женщины в тот день был визитёр на мотоцикле. Следы шин говорят: он катался от её кемпинга до места убийства.

Страйкер нахмурилась, полистала папку, отыскав нужную страницу:

— Эта женщина — Тесс Ларсон?

— Да.

— В рапорте указано, что полицейский на КПП расспросил её, не видела ли и не слышала ли чего-нибудь — касательно инцидента, случившегося полчаса назад на Блэкмор-Маунтин-роуд. Допрос прекратил, установив, что в момент происшествия она была в Харбейне и ничего не знала.

Она закрыла папку и посмотрела на Гурни.

— Фокус в том, — сказал он, — что она знала больше, чем осознавала в ту минуту. Скажи ей полицейский, что речь о стрельбе — возможно, она бы сложила пазл.

— О чём ты говоришь?

Он описал поездку Тесс в госпиталь в Харбейне и отсутствие гостя по возвращении, а затем — как нашёл следы шин грузовика и мотоцикла:

— У меня есть фото этих следов плюс её наброски человека и техники. Могу отправить сейчас.

Её голос оставался ровным, выражение — бесстрастным:

— Было бы уместно передать все материалы.

Он достал телефон, выбрал файлы и отправил на её мобильный. Через мгновение приглушённый сигнал известил о доставке. Она пролистала медленно, демонстрируя нарочитое невпечатление.

— Всё это доказывает лишь одно: вы проигнорировали условия нашего соглашения.

— Какого именно?

— Из уважения к вашему прошлому я не буду спешить с выводами о вашей роли в деле Лерманов; а вы, в свою очередь, воздержитесь от разрушительных самостоятельных действий по делам Лерманов. Вы нарушаете и букву, и дух.

— Инстинкт самосохранения — сильный мотиватор.

— Ваше поведение требует ареста. Это вы так называете «самосохранение»?

— Кто-то пугает меня светом в моём сарае — демонстрируя, насколько я уязвим. И моя жена тоже.

— Неприятно звучит, — сказала она без тени тревоги. — Но связи с темой не вижу.

— Я уже говорил про обезглавленного кролика, подброшенного в мою машину, и…

Страйкер перебила:

— Ещё один иррелевантный эпизод. Это всё?

— Вряд ли. Случившееся на Блэкмор-Маунтин — очевидная попытка остановить моё расследование убийства Ленни, обвинив меня в убийстве его сына. Надо быть слепым, чтобы не видеть общей линии.

Страйкер не подняла глаз от стола:

— Похоже, вас не посещала мысль, что события, которые вы считаете предупреждениями «отступить», могут иметь совсем другую цель.

— Например?

— Каждое из этих «знаков» заставляло вас двигаться дальше с усиленным упрямством. Если они вообще имеют смысл, возможно, их истинная задача — мотивировать вас.

— Неожиданно смелая интерпретация.

— Зовите как хотите. Вас провоцируют. Кто-то хочет, чтобы вы внесли хаос в дело о признании Слейда виновным.

Гурни улыбнулся:

— Если улики против него настолько крепки, зачем кому-то мой «хаос»?

— Ради разногласий. Вы не «кто-то», Дэвид. У вас — вес. Я уже вижу заголовок: «Ведущий нью-йоркский детектив ставит под сомнение приговор Слейду».

— А финал? Если в дыму не окажется огня…

Гнев прорвался сквозь её ледяной тон:

— Финал — моё политическое унижение! Люди цепляются за противоречия, а не за легитимность. В следующем году, когда я пойду на переизбрание, они вспомнят: «А, Страйкер — та, что стоит за сомнительным приговором». Такие штуки хоронят карьеры.

— Ты действительно полагаешь, кто-то подкинул в мою машину обезглавленного кролика, чтобы сорвать твоё переизбрание?

Она не мигнула:

— Политика — кровавый спорт, Дэвид. Не недооценивай, на что идут некоторые.

Он промолчал.

Она чуть расслабилась:

— Итак, чтобы было ясно. Условие вашей свободы на период расследования по Блэкмор — оставаться в Уолнат-Кроссинг, если только я не вызову вас сюда намеренно. Ни контактов с кем-либо, связанным с делом Слейда или Блэкмора. Нарушите — пожалеете об этом на всю жизнь.

46.

Гурни некоторое время сидел на парковке у здания округа, перебирая встречу со Страйкер, отделяя правду от бреда. Он не видел способа повернуть улики с места преступления так, чтобы оправдать его арест — в свете сведений Норы Рамстен и Тесс Ларсон. Но облегчение омрачалось открытием: острый ум Страйкер изуродован паранойей. Особенно её реплика: «Не недооценивайте, на что готовы пойти люди». Стало очевидно: она — тоже из этих.

Он был готов рассказать о странной атмосфере в лавке Бруно Ланки и о том, что единственный заметный сотрудник — тот самый человек, который отправил Тесс Ларсон по фальшивому делу в Харбейн. Но её вспышка иррациональности осадила его.

Теперь он твёрдо знал: некоторые аспекты расследования стоит держать при себе. Мысль напомнила: его «Беретта» до сих пор в окружном управлении по борьбе с организованной преступностью