В погоне за убежищем - Коулc Кэтрин

до сих пор не разрешают оставаться с ней наедине, — с удовольствием добавила Фэллон.

— Эй, Кили любит своего дядю Кая. Правда, Килс? — встал на защиту Кай.

Кили плюхнулась на диван.

— Ты мой самый любимый! Помнишь, когда ты разрешил мне разрисовать себе руки татуировками?

Фэллон, смеясь, прижалась к Каю.

— Вот поэтому Каю и не доверяют сидеть с ней одному.

— Это были смывающиеся маркеры. Не понимаю, чего все так переполошились, — проворчал Кай. — И вообще, у моей Килс талант. Может стать крутым тату-мастером.

Он знал, о чем говорил: его работы прославились по всему миру, и люди приезжали издалека, чтобы попасть к нему на прием.

Фэллон покачала головой.

— Ты оставил ее спать с этим. Маркеры отпечатались на простынях и въелись в кожу так, что Трейс неделю не мог их отмыть.

Кай лишь пожал плечами.

— Ну, была немножко хулиганкой неделю. И что?

Я могла только представить себе реакцию Трейса на эту историю.

В этот момент в комнате раздался сигнал входящего сообщения, и Фэллон достала телефон из сумки. Прочитав, нахмурилась.

Кай сразу уловил перемену в ее лице.

— Что случилось?

— Ничего. Просто обновление по делу.

Хотя Фэллон и не работала в полиции, она часто сотрудничала с ними как соцработник службы опеки. Я уже успела понять, что, хотя она, возможно, самая мягкая из Колсонов, в душе она еще та боевая. И каждый ребенок, оказавшийся на ее пути, становился от этого только счастливее.

Кай напрягся.

— Только скажи, что ты не поедешь сегодня вечером в Pines.

Название зацепило мой слух.

— Что это? Pines?

Арден поморщилась.

— Неблагополучный район, на отшибе.

— Там много наркотрафика, — добавил Энсон.

Вся осанка Кая изменилась, когда он уставился на Фэллон. Его татуированные пальцы побелели, сжимая бутылку, а в челюсти бешено заходила жилка.

Фэллон подняла на него взгляд.

— Не надо.

— Это небезопасно, — выдавил Кай сквозь зубы.

— Это моя работа. И я не могу все время ходить с огромной тенью за спиной. Я знаю, что делаю. Поверь мне, — попросила Фэллон.

— Я бы доверил тебе свою жизнь, — не раздумывая сказал Кай. — Всем остальным я не доверяю.

Вот оно. То, что я чувствовала с самого момента, как познакомилась с Фэллон. Она — единственная, кого Кай по-настоящему подпускал к себе.

В ее взгляде что-то изменилось. Она зацепила его мизинец своим и слегка сжала.

— Я сегодня никуда не поеду. Это просто кое-что, что мне нужно будет проверить завтра.

Тело Кая чуть расслабилось.

— И ты возьмешь с собой помощника шерифа?

Фэллон тяжело вздохнула.

— Да, возьму помощника.

Мизинец Кая еще раз крепко сжал ее палец и отпустил, передав какой-то тихий, понятный только им двоим сигнал.

— Так, — хлопнула в ладоши Нора, — хватит препираться. Ужин готов.

— Это называется мутить воду, — бросил Кай, поднимаясь.

— Кайлер Блэквуд, я тебя еще накажу. Не думай, что не сделаю этого, — окликнула его Нора.

Он лишь рассмеялся и направился к столу, но я преградила ему путь.

— Кай?

— Что такое, ромашка?

Я тихо засмеялась.

— Хотела попросить тебя кое о чем.

— Тебе нужна татуировка?

Я покачала головой.

— У меня стойкое отвращение к иглам.

— Вы с Фэл такие обе.

— Я хотела спросить… может, у тебя найдется время для занятий по самообороне или смешанным единоборствам?

Выражение лица Кая снова переменилось. Оно стало оценивающим, как у хищника, который высматривает слабые места. Только я знала, что нападать он не собирается. Тут было что-то другое.

— Чего именно ты хочешь?

Я сглотнула, обдумывая вопрос.

— Я хочу чувствовать себя сильной.

Больше всего на свете я хотела именно этого. Чувствовать, что могу постоять за себя и не только словами. Что смогу подкрепить их делом.

— Это мы устроим. Завтра, в пять?

— Так просто? — удивилась я.

Один уголок его рта приподнялся.

— Сделаю из тебя машину для надирания задниц.

— Кайлер Блэквуд, — снова крикнула Нора, — ты наказан.

— Баночка для штрафов, Кай-Кай, — добавила Кили.

Кай покачал головой.

— Всегда был белой вороной.

Только я знала, что это совсем не так.

Воздух был полон смеха, пока Шеп рассказывал историю о том, как Лолли обыскали в аэропорту из-за футболки с надписью «Go Green» и рисунком конопляного листа вместо символа переработки.

Мой телефон пискнул, и я сунула руку в карман юбки, чтобы достать его. Он пискнул снова, прежде чем я успела это сделать, а затем зазвонил.

Я быстро заглушила звонок, глядя на незнакомый номер на экране. По спине прошел холодок — словно скользкие щупальца незнакомого морского чудовища проникли внутрь. Я поднялась на ноги, пробормотав, что скоро вернусь. Уже на пути к задней двери телефон зазвонил снова.

Тот же незнакомый номер.

Пальцы сильнее сжали устройство. Может, это Трейс? Вдруг он звонит с городского телефона в участке?

Я нажала «Принять» и поднесла трубку к уху, выходя на заднюю веранду и прикрывая за собой дверь.

— Алло?

— Элеонор.

Все во мне сжалось от звука голоса Брэдли.

— Тебе нужно перестать мне звонить.

Может, ему просто нужно было это услышать. Понять, что между нами все кончено.

— Перестань играть, — процедил он.

Я вцепилась в телефон крепче.

— Я не играю. Я говорю, что все кончено. Надеюсь, ты сможешь разобраться со своими проблемами и найти кого-то, с кем будешь счастлив. Но это точно не я.

Я уже отняла телефон от уха, чтобы завершить звонок, но услышала, как он кричит в трубку:

— Думаешь, можешь просто выкинуть меня, ты, маленькая…

Я оборвала звонок, но не могла отвести взгляд от экрана. Я могла по пальцам пересчитать, сколько раз слышала, чтобы Брэдли ругался. Он всегда считал, что моя привычка вставлять крепкие словечки — ужасно некрасиво. Наверное, оставлять их в своей речи было моей маленькой формой протеста.

Новый вызов. Тот же номер. Я проигнорировала его и заблокировала. Завтра поменяю номер. Полностью отрежу доступ. Так будет лучше для нас обоих.

Я услышала, как открылась дверь за спиной, но не повернулась. У меня не было сил натянуть нужную маску для того, кто бы это ни был. Я успела надеть лишь одну за другой, пока шаги приближались.

— Все в порядке?

Конечно, это был Линк. Он всегда проверял, все ли со мной. Настоящий старший брат.

Я обернулась, изобразив легкую улыбку.

— Ага. Ты уже доел десерт?

Прищуренные глаза Линка ясно давали понять, что он не отстанет.

— Кто звонил?

— Никто, — слишком быстро ответила я.

— Эл Бел…

— КонКон. — Мы оба умели пользоваться оружием детских прозвищ. В детстве я не могла выговорить «Линкольн», поэтому он стал для меня КонКоном — к великому раздражению отца.