Время тьмы - Майкл Коннелли

имущества, — ответила Бэллард. — Почему бы вам двоим не пойти и не принять заявление?

— На хуй надо, — сказал Смоллвуд.

— По-моему, это похоже на детективную работу, — добавил Вителло.

Разговор, если его можно было так назвать, был прерван голосом диспетчера комцентра, который зазвучал по рации в обеих машинах и запросил любое подразделение 6-Уильям, "6" — это обозначение Голливуда, а "Уильям" — детектива.

— Это тебя, Бэллард, — сказал Смоллвуд.

Бэллард вытащила рацию из зарядного устройства на центральной консоли и ответила.

— Шесть-Уильям-двадцать шесть. Продолжайте.

Диспетчер попросил ее ответить на сообщение о стрельбе с ранением на Гауэр.

— Галч, — отозвался Вителло. — Нужна подмога, дамы?

Голливудский отдел был разбит на семь различных зон патрулирования, которые назывались базовыми. Смоллвуд и Вителло были приписаны к зоне, включавшей Голливудские холмы, где преступность была низкой, а большинство жителей, с которыми они сталкивались, были белыми. Это было сделано для того, чтобы оградить их от неприятностей и не допустить конфронтации с меньшинствами. Однако это не всегда срабатывало. Бэллард слышала о том, как они издевались над подростками в машинах, незаконно припаркованных на Малхолланд-драйв, откуда открывался захватывающий вид на ночной город.

— Думаю, мы справимся с этим, — сказала Бэллард. — Вы, ребята, можете вернуться на Малхолланд и присмотреть за детьми, выбрасывающими презервативы из окна. Обеспечьте там безопасность, ребята.

Она перевела машину в режим "драйв" и нажала на газ, прежде чем Смоллвуд и Вителло успели развернуться.

— Бедняга, — сказала Мур без сочувствия в голосе. — Офицер Маленькая дубинка.

— Да, — сказала Бэллард. — И он пытается это компенсировать каждую ночь во время патрулирования.

Мур рассмеялась, когда они поехали на юг по Кауэнга.

3

Гауэр-Галч — так в Голливуде называли перекресток бульвара Сансет и Гауэр-стрит, где почти сто лет назад собирались поденщики. Эти рабочие ждали на углу работы в качестве статистов в вестернах, которые киностудии снимали каждую неделю. Многие голливудские ковбои ждали на перекрестке в полном обмундировании — в пыльных сапогах, чапанах, жилетах, десятигаллонных шляпах, — поэтому это место стало известно как Гауэр-Галч[3].

Говорили, что здесь нашел работу молодой актер по имени Мэрион Моррисон. Впоследствии он стал более известен как Джон Уэйн[4].

Сейчас Галч — это торговая площадь с выцветшим фасадом городка Старого Запада и портретами голливудских ковбоев — от Уэйна до Джина Отри — на внешней стене аптеки "Rite Aid". Если двигаться на юг от Галча, то с восточной стороны тянулась полоса студийных площадок размером с гимнастический зал, вплоть до жемчужины Голливуда — студии Paramount. Эта знаменитая студия была окружена стенами высотой в двенадцать футов и железными воротами, как в тюрьме. Но эти барьеры были построены для того, чтобы не пускать людей внутрь.

Западная сторона Гауэра представляла собой противоречие. Вдоль нее тянулась череда автомастерских, делящих пространство со стареющими многоквартирными домами, где все окна и двери были закрыты решетками от взлома. Западная сторона была испещрена граффити местной банды под названием "Лас-Пальмас 13", но стены студий на восточной стороне оставались незапятнанными, как будто те, кто распылял краску, каким-то чутьем знали, что не стоит связываться с индустрией, которая построила город.

Вызов на происшествие со стрельбой привел Бэллард и Мур на уличную вечеринку во дворе автосервиса. Несколько человек слонялись по улице, многие из них без масок. Большинство наблюдали за полицейскими из двух патрульных машин, которые огораживали пленкой место преступления в закрытом и заасфальтированном дворе, где стояли автомобили, находящиеся на разных стадиях ремонта и восстановления.

— Значит, нам придется это сделать, да? — спросила Мур.

— Да, — ответила Бэллард.

Она открыла дверь и вышла из машины. Она знала, что ее ответ заставит Мур последовать за ней. Бэллард была уверена, что ей понадобится помощь Мур.

Бэллард пробралась под желтую ленту, натянутую перед входом в предприятие, и быстро убедилась, что жертвы стрельбы на месте нет и что ее уже увезли. Она увидела сержанта Дэйва Байрона и еще одного офицера, пытавшихся загнать группу потенциальных свидетелей в один из открытых гаражей предприятия. Двое других полицейских выстраивали внутреннюю границу вокруг места преступления, на которой виднелась лужа крови и обломки, оставленные медиками. Бэллард подошла к Байрону.

— Дэйв, что у тебя для есть меня? — спросила она.

Байрон посмотрел на нее через плечо. Он был в маске, но по его глазам она поняла, что он улыбается.

— Бэллард, у меня для тебя сэндвич с дерьмом, — сказал он.

Она подала ему знак отойти от граждан, чтобы они могли поговорить наедине.

— Народ, оставайтесь все здесь, — сказал Байрон, подняв руки вверх, призывая свидетелей оставаться на месте, что, по мнению Бэллард, означало, что они, возможно, не понимают по-английски.

Он присоединился к Бэллард у передней части ржавеющего кузова старого автобуса "Фольксваген". Потом просмотрел то, что записал в маленьком блокноте.

— Наша жертва — предположительно Хавьер Раффа, владелец бизнеса, — сказал он. — Живет примерно в квартале отсюда.

Он показал большой палец через плечо, указывая на район к западу от кузовного цеха.

— Если уж на то пошло, он связан с Лас-Пальмас, — добавил Байрон.

— Хорошо, — сказала Бэллард. — Куда они его перевезли?

— В Голливуд Прес[5]. Он мог истечь кровью.

— Что тебе сказали умники?

— Ничего особенного. Оставил их для тебя. Раффа, видимо, держит ворота открытыми и каждый Новый год выставляет бочонок. Это для соседей, но приезжают многие из Лас-Пальмас. После обратного отсчета в небо раздались выстрелы из огнестрельного оружия, а затем Раффа вдруг оказался на земле. Пока никто не говорит, что видел, как в него попали. А у нас повсюду гильзы. Удачи вам.

Бэллард повела подбородком в сторону камеры, установленной на карнизе крыши над углом гаража.

— А что насчет камер? — спросила она.

— Камеры снаружи — муляжи, — сказал Байрон. — Внутри камеры легальные, но я их не проверял. Мне сказали, что они не в состоянии оказать большую помощь.

— Хорошо. Вы приехали сюда раньше медиков?

— Я — нет, но "семьдесят девять" да. Финли и Уоттс. Они сказали, что это ранение в голову. Они там, и ты можешь с ними поговорить.

— Поговорю, если понадобится.

Бэллард проверила, не говорит ли кто-нибудь из тех, кто обозначал границу, по-испански. Бэллард знала базовый испанский, но не знала его достаточно хорошо, чтобы проводить опросы свидетелей. Она увидела, что один из офицеров, привязывающих ленту с места преступления к боковому зеркалу старого пикапа — Виктор Родригес.

— Не возражаешь, если я оставлю Ви-Рода для