Ренессанс - Уильям Джеймс Дюрант

управлявшее зданием, и было решено поместить изображение в роскошную святыню из мрамора и золота. Чиони спроектировали его как миниатюрный готический собор, с колоннами, пинаклями, статуями, рельефами, драгоценным металлом и дорогим камнем; он является жемчужиной декора треченто.* Андреа, получивший за это признание, был назначен капомаэстро в Орвието и участвовал в оформлении фасада собора. В 1362 году он вернулся во Флоренцию и до самой смерти работал над великим дуомо.

Необъятная слава Санта-Мария-дель-Фьоре - самой большой церкви из всех, что были построены в Италии, - была начата Арнольфо ди Камбио в 1296 году. До нашего времени над ним трудилась целая череда мастеров - Джотто, Андреа Пизано, Франческо Таленти и многие другие; его нынешний фасад датируется 1887 годом; даже сейчас собор не завершен и с каждым столетием должен в значительной степени перестраиваться. Архитектура была наименее успешным из искусств в Италии эпохи Возрождения; она наполовину заимствовала с севера некоторые элементы готики, такие как остроконечная арка, сочетала их с классическими колоннами, а иногда, как во Флоренции, увенчивала все это византийским куполом. Смесь получилась несочетаемой, и, за исключением нескольких небольших церквей работы Браманте, ей не хватало единства и изящества. Фасады Орвието и Сиены были скорее великолепными образцами скульптуры и мозаики, чем честной архитектуры; а подчеркивание горизонтальных линий чередующимися пластами черного и белого мрамора в стенах угнетает глаз и душу, когда сам смысл церкви должен был быть молитвой или паремией, возносящейся к небу . Санта-Мария-дель-Фьоре - так флорентийский собор стал называться после 1412 года по лилии в геральдической эмблеме города - вряд ли можно назвать цветком; если бы не прославленный купол Брунеллеско, это пещера, темная пустота которой могла бы стать устьем "Ада" Данте вместо притвора к Богу.

Именно неистощимый Арнольфо ди Камбио в 1294 году начал строительство францисканской церкви Санта-Кроче, или Святого Креста, а в 1298 году - самого прекрасного здания Флоренции, Палаццо делла Синьория, известного последующим поколениям как Палаццо Веккьо. Церковь была закончена в 1442 году, за исключением фасада (1863); Дворец Синьории, или Старый дворец, был завершен в основных чертах к 1314 году. Это были годы изгнания Данте и отца Петрарки, расцвет фракционных распрей, поэтому Арнольфо построил для Синьории не дворец, а крепость, а крышу оформил машикулями, в то время как уникальная кампанила разнообразным звоном своего колокола созывала горожан в парламент или к оружию. Здесь отцы города (priori, signori) не только управляли, но и жили; о нравах того времени говорит закон, согласно которому в течение двух месяцев пребывания в должности они не должны были покидать здание ни под каким предлогом. В 1345 году Нери ди Фьораванте перекинул через Арно один из знаменитых мостов мира - Понте Веккьо, ныне потрескавшийся от возраста и многочисленных войн, но все еще шатко держащий на себе нетерпеливый транспорт и двадцать два магазина. Вокруг этих гордых достижений флорентийского гражданского духа, на узких улочках, ведущих от собора и площади Синьории, высились пока еще скромные особняки беспокойных богачей, благородные церкви, превращавшие золото купцов в искусство, шумные лавки торговцев и ремесленников, переполненные жилые дома трудолюбивого, мятежного, возбужденного, умного населения. В этом неистовстве эгоизма родилось Возрождение.

VII. "ДЕКАМЕРОН"

Именно во Флоренции итальянская литература достигла своих первых и величайших триумфов. Там Гинизелли и Кавальканти в конце XIII века придали сонету законченную форму; не там, но стремясь к этому, флорентиец Данте ударил по первой и последней истинной ноте итальянской эпической поэзии; там Боккаччо создал высшее произведение итальянской прозы, а Джованни Виллани написал самую современную из средневековых хроник. Посетив Рим на юбилей 1300 года и потрясенный, подобно Гиббону, руинами могущественного прошлого, Виллани некоторое время думал о том, чтобы записать его историю; затем, решив, что Рим уже достаточно помянут, он вернулся в родные места и решил "собрать в этот том... все события города Флоренции... и полностью изложить деяния флорентийцев, а также кратко рассказать о примечательных делах остального мира".36

Он начал с Вавилонской башни и закончил на пороге Черной смерти, в которой и умер; его брат Маттео и племянник Филиппо продолжили историю до 1365 года. Джованни был хорошо подготовлен; он происходил из процветающей торговой семьи, владел чистой тосканской речью, путешествовал по Италии, Фландрии и Франции, трижды служил приором и один раз - мастером монетного двора. Он обладал необычным для того времени пониманием экономических основ и влияния истории и первым начал солить свое повествование статистическими данными о социальных условиях. Первые три книги его "Хроник Фиорентины" - это в основном легенды; но в последующих книгах мы узнаем, что в 1338 году во Флоренции и ее внутренних районах проживало 105 000 человек, из которых семнадцать тысяч были нищими, а четыре тысячи - на государственном обеспечении; что в городе было шесть начальных школ, в которых обучалось десять тысяч мальчиков и девочек, и четыре гимназии, в которых шестьсот мальчиков и несколько девочек изучали "грамматику" (литературу) и "логику" (философию). В отличие от большинства историков, Виллани включал в свои статьи сообщения о новых книгах, картинах, зданиях; редко какой город был так непосредственно описан во всех сферах его жизни. Если бы Виллани объединил все эти этапы и детали в единое повествование о причинах, явлениях, личностях и следствиях, он бы превратил свою хронику в историю.

Поселившись во Флоренции в 1340 году, Боккаччо продолжал преследовать женщину и в жизни, и в стихах, и в прозе. Книга "Видение Аморозы" была посвящена Фьямметте и в 4400 строках terza rima вспоминала счастливые дни их связи. В психологическом романе Фьямметта, принцесса-бастард, заставляет Боккаччо рассказывать о своих похождениях; она в ричардсоновских деталях анализирует любовные эмоции, муки желания, ревности и покинутости; а когда совесть упрекает ее в неверности, она представляет себе Афродиту, укоряющую ее за трусость: "Не робей, говоря: "У меня есть муж, и святые законы и обещанная вера запрещают мне это". Это всего лишь тщеславные умозаключения и легкомысленные возражения против власти Эроса. Ибо он, как сильный и могущественный князь, устанавливает свои вечные законы; не заботясь о других законах низших государств, он считает их низменными и подневольными правилами".37 Боккаччо, злоупотребляя властью пера, заканчивает книгу тем, что Фьямметта, к его славе, заявляет, что это он бросил ее, а не она его. Возвращаясь к поэзии, он воспевает в "Нинфале Фьезолано" любовь пастуха к жрице Дианы; его триумф описан в причудливых подробностях, с некоторым энтузиазмом, пощаженным для природных пейзажей. Это почти рабочая формула "Декамерона".

Вскоре после чумы 1348 года Боккаччо начал