Ренессанс - Уильям Джеймс Дюрант

Стефанески вызвал его в Рим для создания мозаики - знаменитой Навичеллы, или Маленького корабля, изображающего Христа, спасающего Петра от волн; она сохранилась, значительно измененная, в притворе собора Святого Петра, незаметная над и за колоннадой портика. Вероятно, тот же кардинал заказал полиптих, хранящийся на сайте в Ватикане. В этих работах виден незрелый Джотто, энергичный в замысле, слабый в исполнении. Возможно, изучение мозаик Пьетро Каваллини в Санта-Мария-ин-Трастевере и его фресок в Санта-Чечилия помогло сформировать Джотто в те римские годы; а натуралистическая скульптура Никколо Пизано, возможно, заставила его обратить свой взор от работ предшественников к реальным чертам и чувствам живых женщин и мужчин. "Джотто явился, - говорил Леонардо да Винчи, - и нарисовал то, что увидел".32 И византийская лепнина исчезла из итальянского искусства.

Переехав в Падую, Джотто за три года написал знаменитые фрески капеллы Арена. Возможно, в Падуе он встретил Данте; возможно, он знал его во Флоренции; Вазари, всегда интересный и иногда точный, называет Данте "близким спутником и другом" Джотто,33 и приписывает Джотто портрет Данте, который является частью фрески во флорентийском Барджелло или дворце Подеста. Поэт с исключительным дружелюбием восхваляет художника в "Божественной комедии".34

В 1318 году две банкирские семьи, Барди и Перуцци, наняли Джотто, чтобы тот рассказал на фресках истории святого Франциска, святого Иоанна Крестителя и святого Иоанна Евангелиста в капеллах, которые они посвящали церкви Санта-Кроче во Флоренции. Эти картины были забелены в более поздние годы; они были открыты в 1853 году и заново написаны, так что Джотто принадлежат только рисунок и композиция. Такая же судьба постигла знаменитые фрески в двойной церкви Святого Франциска в Ассизи. Эта святыня на вершине холма - одна из главных целей паломничества в Италии, и посетителей, которые приходят посмотреть на картины, приписываемые Чимабуэ и Джотто, кажется, так же много, как и тех, кто приходит почтить или попросить святого. Вероятно, именно Джотто спланировал сюжеты и набросал контуры для нижних фресок Верхней церкви; в остальном он, по-видимому, ограничился наблюдением за работой своих учеников. Эти фрески Верхней церкви подробно рассказывают о жизни святого Франциска; сам Христос редко получал столь обширную живописную биографию. Они искусны по замыслу и композиции, приятны по своему мягкому настроению и плавной гармонии; они раз и навсегда покончили с иератической чопорностью византийских форм; но им не хватает глубины, силы и индивидуальности, это изящные табло без цвета страсти и крови жизни. Фрески в Нижней церкви, менее изуродованные временем, знаменуют собой прогресс в мастерстве Джотто. Похоже, что он непосредственно отвечал за картины в капелле Магдалины, в то время как его помощники писали аллегории, иллюстрирующие францисканские обеты бедности, послушания и целомудрия. В этой двухэтажной церкви легенда о Франциске дала мощный толчок, почти новое рождение, итальянской живописи, и породила традицию, идеально завершенную в творчестве доминиканца Фра Анджелико.

В целом, работы Джотто были революцией. Мы чувствуем его недостатки, потому что знаем о навыках живописи, которые были развиты движением, которое он начал. Его рисунок, моделирование, перспектива и анатомия болезненно неадекватны; искусство, как и медицинская наука времен Джотто, только начинало препарировать человеческое тело, изучать место, структуру и функции каждой мышцы, кости, сухожилия, нерва; такие люди, как Мантенья и Масаччо, освоят эти элементы, а Микеланджело доведет их до совершенства, почти сделает из них фетиш; но во времена Джотто все еще было необычно изучать, скандально изображать обнаженную натуру. Что же делает работы Джотто в Падуе и Ассизи вехой в истории искусства? Это ритмичная композиция, притягивающая взгляд со всех сторон к центру интереса; достоинство спокойного движения, мягкий и светлый колорит, величественное течение повествования, сдержанность выражения даже в глубоких чувствах, величие спокойствия, омывающего эти тревожные сцены; и, время от времени, натуралистические портреты мужчин, женщин и детей, не изученные в прошлом искусстве, а увиденные и прочувствованные в движении жизни. Таковы составляющие триумфа Джотто над византийской жесткостью и мрачностью, таковы секреты его непреходящего влияния. На протяжении целого столетия после него флорентийское искусство жило его примером и вдохновением.

Вслед за ним пришло два поколения Джоттески, которые подражали его темам и стилю, но редко касались его совершенства. Его крестник и ученик, Таддео Гадди, почти унаследовал искусство; отец Таддео и трое из пяти его сыновей были художниками; итальянское Возрождение, как и немецкая музыка, обычно передавалось в семьях и процветало там благодаря передаче и накоплению техники в домах, мастерских и школах. Таддео начинал как ученик Джотто; к 1347 году он возглавил флорентийских живописцев; однако даже тогда он подписывал себя преданно "Discepol di Giotto il buon maestro".35 Благодаря своему ремеслу живописца и архитектора он разбогател настолько, что его потомки могли позволить себе быть меценатами.

Впечатляющая работа, которую долгое время приписывали ему, а теперь приписывают Андреа да Фиренце, показывает, что в этом первом веке Ренессанса Италия все еще оставалась средневековой. В Капелле дельи Спаньоли, или Капелле испанцев, в церкви Санта-Мария Новелла, монахи-доминиканцы около 1370 года создали живописный апофеоз своего знаменитого философа. Св. Фома Аквинский, удобно устроившийся, но слишком преданный, чтобы гордиться, стоит в триумфе, а еретики Арий, Сабеллий и Аверроэс падают к его ногам; вокруг него Моисей, Павел, Иоанн Евангелист и другие святые кажутся лишь аксессуарами; под ними четырнадцать фигур символизируют семь священных и семь профанных наук - грамматику Доната, риторику Цицерона, право Юстиниана, геометрию Евклида и так далее. Мысль все еще полностью средневековая; только искусство, в дизайне и цвете, показывает появление новой эпохи из старой. Переход был настолько постепенным, что еще не одно столетие люди ощущали себя в другом мире.

Прогресс в технике более очевиден в Орканье, который стоит на втором месте после Джотто среди итальянских художников XIV века. Изначально его звали Андреа ди Чионе, но восхищенные современники называли его Арканьоло - Архангел, а ленивые языки сократили это название до Орканьи. Хотя его часто причисляют к последователям Джотто, он был скорее учеником скульптора Андреа Пизано. Подобно величайшим гениям эпохи Возрождения, он был мастером многих искусств. Как живописец он создал красочный алтарный образ Христа с троном для капеллы Строцци в Санта-Мария-Новелла, а его старший брат Нардо выполнил на стенах яркие фрески рая и ада (1354-7). Как архитектор он спроектировал Чертозу или Картузианский монастырь под Флоренцией, знаменитый своими изящными клуатрами и гробницами Аччайуоли. Как архитектор и скульптор он вместе со своим братом выполнил богато украшенный табернакль в ор(атории) Сан-Микеле во Флоренции. Считалось, что изображение Богородицы творит чудеса; после Черной смерти 1348 года вотивные пожертвования выживших обогатили братство,