Свора певчих - Даша Игоревна Пар

* * *

Оказалось непросто разобраться, как работает лифт. Только наблюдательность Реми подсказала, в какой последовательности нужно нажимать на стены, чтобы спуститься на первый этаж. Весь путь их преследовало странное чувство опустошения. Усталость проникла к ним под кожу, сэвы держались на одном упрямстве. И Феликс, оглядываясь по сторонам в поисках скрытых, подглядывающих устройств, задавался вопрос насколько их хватит и чего в дальнейшем следует ожидать от якшарас.

А вот Роберт просто злился. На себя, что не пошёл с остальными за Вивьен, на Виктора, заманившего их в ловушку, на больных на голову якшарас, на Беркутов, из-за которых всё началось.

Изначально поддержав план Реми, теперь парень проклинал себя за поспешность, ценой которой стала Виви. Что с ней сделает Виктор? Почему её опять отделили от них? После похищения девушка сильно изменилась.

И не только она. Перемены Беркутов оказались масштабнее. Поглядывая на молчаливую Реми, Роберт задавался вопросом, кто она такая. Для него очевидным было то, что всё началось с неё. И его пугало то, как выглядела сэва. Что-то звериное мелькало в чертах её лица, какая-то неприкрытая злость, крайняя степень отчаяния, что бывает у зверя, загнанного в угол. Даже пальцы девушка держала согнутыми, повторяя очертания птичьих когтей. Она молча пялилась перед собой, собираясь с силами на новый рывок.

Когда Феликс тронул её плечо, Реми вздрогнула.

– Ты в порядке?

– Буду, когда найдём папу. Тогда всё будет в порядке, – жёстко ответила она.

Открылись двери, и они оказались в давешнем пустом коридоре. Реми мельком глянула на пол, где совсем недавно лежала без дыхания, содрогаясь от невыносимых спазмов. Балвор преподал ей хороший урок. Второй раз она не попадётся.

– Как мы найдём Дмитрия? – недовольно спросил Роберт, когда они вышли в заброшенное фойе с заколоченными дверями, ведущими на улицу. – Это здание слишком большое, чтобы блуждать просто так.

– Якшарас и так знают, где мы, – отмахнулась Реми. – И боятся. Они видели, на что мы с Рене способны. Пока их держит страх, мы действуем.

– Как?

– Через неё, – просто ответила Реми, кивком головы указав на женщину, показавшуюся на другой стороне фойе.

Алисия в ужасе смотрела на дочь, не веря, во что та превратилась. Мать Реми смотрелась абсолютно чужеродно в этом месте. В простом белом платье, дрожащая как осиновый лист, набравшаяся смелости, чтобы остановить происходящее. Она слишком хорошо знала, на что способен её муж. И не смогла остаться в стороне.

– Реми, – воскликнула Алисия, устремляясь к дочери, но была остановлена Сычёвыми.

– Я не причиню тебе вреда, дочка, – в мольбе обратилась она к ней, и Реми велела её отпустить. Женщина тотчас прильнула к безучастной девушке, что-то запричитала тонким голоском.

– Реми, пожалуйста, остановись! – наконец сказала она, разомкнув объятия и ухватив Реми за подбородок, вглядываясь в горящие золотые угли. – Ты не победишь его. Балвор всё равно добьётся желаемого. Пойми, это не остановить. Если вы вернётесь домой, то он последует за вами и иным способом вынудит открыть порталы. Он способен на это. Вы не знаете, через что прошёл ваш отец ради спасения Лаберии. Он ни перед чем не остановится.

– Да, – хрипло ответила девушка. – Я поняла это в тот момент, когда он попытался исправить меня, а когда не вышло – убить. Так что я прекрасно понимаю его. Но и ты пойми, мама, я не сдамся. Более того, теперь я знаю, что внутри меня, так что Балвора ждёт сюрприз. А теперь, если ты не хочешь, чтобы я сделала больно тебе, скажи, где мой настоящий отец. Где Дмитрий.

Алисия отшатнулась. Её глаза вспыхнули и погасли до едва заметного блеска.

– Ты даже не представляешь, насколько похожа на него, – прошептала женщина. – Вы оба – продолжение его воли. Никто не должен быть так силён. Это разрушает души. Подумай о том, что было с Аллейн. Ты же знаешь настоящую историю? О том, что тогда было?

– Аллейн и Люциан были учёными, увлечёнными запрещённой евгеникой. Во время войны между якшарас, они пытались улучшить солдат ради победы. Однако правительство выступило против них, испугавшись достигнутых успехов. Их осудили и они, вместе со своими последователями и верными воинами, совершили побег, открыв портал на Землю, породивший первые разрывы, создав область между мирами, из которой и полезли морликаи.

– Они были не только учёными, но и родственниками. Братом и сестрой. Любовниками. Ваш отец – единственный выживший на Лаберии их прямой потомок. А я – прямой потомок Аллейн от союза с человеком. Она изгнала сошедшего с ума от власти брата в междумирье. Знай же, Балвор, как и его далёкие предки, все эти годы занимался той же наукой, используя их дневники и собственные наработки. Он изменил вас также, как себя изменили Аллейн и Люциан. Вы оба обладаете той же силой, что и они. Подумайте о том, что она сделает с вами!

В её словах было столько горечи, что Реми вынырнула из безэмоционального кокона, в котором находилась, и иначе взглянула на отчаявшуюся женщину. Быть может, Алисия была искренней. Возможно, она и правда пытается помочь.

– Что ты предлагаешь?

– Ваш отец может быть жестоким, но им движет желание спасти свой народ. Не боритесь с ним, – просто ответила та.

Реми молчала, пока внутри бушевал шторм. На неё разом навалились все прошедшие месяцы, весь тот кошмар, начавшийся в театре Вильнёва. А потом она вспомнила последнее хорошее утро. Папу, суетящегося у плиты. Услышала напутствия брата, увидела тень в его глазах, предвещающую скорые перемены. Она вспомнила, какой лёгкой была тогда. Беззаботной. Ничего не знающей.

– Нет, – холодно ответила сэва. – Мне всё равно, что хочет Балвор. Я сделаю то, что задумала, и он не остановит меня. Ты можешь пойти с нами и вернуться домой вместе со своими детьми. Это всё, что я могу предложить.

– Ты найдёшь Птицееда в конце того коридора, – сожаление мелькнуло в глазах матери. – Я не могу пойти с вами. Слишком долго прожила здесь, чтобы вернуться. Прости меня, Реми. Надеюсь, когда-нибудь, ты сможешь это сделать.

* * *

Алисия не солгала. Следуя её инструкциям, сэвы нашли большой зал со стеклянными клетками, от потолков которых вверх уходила сеть из больших и малых, блестящих, как фольга, труб, испускавших низкий гул. Все клетки, кроме одной, были пусты. Персонал лаборатории отсутствовал и по некоторым признакам, уходил в спешке. Реми наступила на разбившуюся чашку, а потом бросилась бежать, утыкаясь в клетку, руками замолотив по ней:

– Папа, папочка! – кричала она, и измождённый мужчина, лежавший на полу, приподнялся, щурясь, хоть в