Либежгора - Рустам Разуванов

из веранды, хотя кухонная сторона дома находилась совсем с другой стороны и отсюда ее было не видать.

– Ну… И вправду кого-то принесло. Калитка вон открытая.

Через несколько секунд стук опять повторился. После долгого спора, пойти или не пойти посмотреть, кто же там все-таки стучится, когда стуки уже стихли, мы пришли к общему мнению, что идти все же не стоит. А тетя Таня, между тем, в полной темноте стояла у окошка и ждала, пока стучавший выйдет и покажется у калитки. Вскоре она кого-то увидела:

– Во, вышла.

– Кто там?

– Нинка.

– Тетя Нина?

– Ну!

– А чего она среди ночи-то приперлась?

– Да кто его знает, что и за чертовщина тут теперь творится.

– Да что хоть ей не спится-то?

– И Тима ведь молчит, хоть бы голос подал.

– Ну… Поперлась куда-то… Мимо своего дома прошла.

– На деревню пошла, что ли?

– Нет, в сторону кладбища.

– Еще не легче.

Тетя Вера тоже встала и подошла окошку с другого края, так, чтобы ее нельзя было разглядеть с улицы. Аккуратно отодвинув прозрачную занавеску, она уставилась в окно, и на минуту все замолчали. Не выдержав такого длительного напряжения, я еле слышно спросил:

– Ну, что там?

– Смотри-ка, еле ноги переставляет.

– Куда хоть она идет-то?

– Смотри, за забор, что ли, свернула?

– Куда?

– Да к нам за огород.

– На огород?

– Да не на огород, а за забором у огорода, на задворок пошла.

– Да что хоть она бродит-то среди ночи?

– Да черт ее знает, может, лунатит?

– Ничего не видно.

– Надо к другому окошку подойти.

– Да не открывай там, а то потом не повесить будет.

– Да я через щелочку.

Тетя Таня с тетей Верой подошли к окну, которое было за нашей кроватью. Мы с мамой продолжали лежать под одеялом, пытаясь с их слов выяснить подробности происходящего, пока они пытались аккуратно отодвинуть развешенные шубы и ковры. Нащупав удобный краешек, тетя Вера попыталась заглянуть в образовавшуюся щель, но тут же громко вскрикнула и отпрянула.

– Что там?

– Да ты чего? Что с тобой?

– Стоит там…

– Кто?

– Да она… Прям перед окном стоит…

Тетя Таня, встав на место младшей сестры, повозилась немного с навешанными шубами и тоже выглянула в окошко. Повисла мучительная тишина. Как же мне хотелось, чтобы она хоть что-нибудь сказала, но она просто молчала, и все. Может ничего нету, раз молчит? Может, тете Вере привиделось?

– Ты чего тут бродишь? А ну, прочь отсюдова! Я щас выйду да как кочергой отлуплю! Нечего тут шляться по огородам в ночи!

Мое сердце замерло. Тетя Таня поспешно отошла от окошка и замотала его пуще прежнего. Старательно приглаживая шубы и ковры, она сказала, что лучше всем лечь спать и по окнам не смотреть. Тетя Вера еще раз хотела взглянуть, но старшая сестра ее не пустила.

– Нечего, нечего на это смотреть!

– Что там? Кого вы там увидели? Нинка, что ли?

– Да не Нинка это!

– А кто?

– Не знаю… Чужая какая-то бабка. Не знаю такой. Нечего смотреть. Не выглядывайте в окна больше.

С этими словами она занавесила скатертью со стола единственное открытое окошко, согнав с него кота, и улеглась в кровать. Тетя Вера последовала ее примеру. Мы все лежали в кровати и молчали. «Чужая бабка какая-то» бродила у нас под окнами, а мы молча лежали, хотя спать перехотелось окончательно.

Глава 46. «Впустите, дети, в дом»

Я старался не дышать. Мне почему-то казалось, что если я буду громко дышать, то эта «чужая бабка» за окном меня услышит. Остальные тоже не спали. Я чувствовал это. Через несколько минут тетя Вера первая не выдержала и заговорила:

– А кто хоть это такая-то?

– Не знаю.

– Опять, что ли, всякая ерунда происходит?

Я заметил, что, будучи вместе, мы никогда вслух не признавались друг другу в том, что видели и чего боялись, словно если этого не замечать или не говорить об этом вслух, то все закончится.

– Может, все-таки Нинка?

– Нет, точно не она.

– Смотрите! У нее свет в доме загорелся, через занавеску видно!

– Не вздумай и смотреть. Спите!

– Почему? Да ты чего, Таня?

– Нечего там выглядывать, опять какая-то ерунда происходит!

– Точно, у Нинки свет горит.

– Чего это?

– Да ну их всех к чертям! – злобно проговорила Таня.

– Может, это все же она была?

Мама встала и решила подойти к окошку, проигнорировав наставления тети Тани. Она открыла щель в занавесях и заглянула в окошко.

– Темно-то как. Но никого нет.

– Нечего там смотреть! Потом чего-нибудь почудится, и всю ночь спать не будем опять.

– Тишина.

– А че же у нее свет-то горит?

Мама подошла к другому окошку. Пройдя мимо кровати со своими сестрами, она отодвинула тряпки и выглянула.

– Вон, вон, точно! Смотрите!

– Что там?

– Стоит кто-то на дороге!

– Кто?

– Да черт ее знает, может, и вправду тете Нине там плохо, бредит или лунатить начала.

– Еще не легче.

Тетя Вера испуганно вскочила с кровати и подбежала к окну. Только у меня не было желания вылезать из-под одеяла. Вопреки своему обычному любопытству я ничего не хотел ни видеть, ни слышать.

– Смотри, куда пошла?

– К калитке нашей потопала.

Из избы снова раздался стук в окошко. Стучали коротко, как-то ненавязчиво, словно выжидая.

– Пойду, что ли, посмотрю, кто там стучит.

– Я с тобой, – сказал я, устало вставая с кровати и всем видом пытаясь показать, что мне не очень-то и страшно.

Мама решила включить свет и подержать дверь в веранде открытой, чтобы в коридоре было не так темно. Мы с тетей Таней вышли в коридор, и в лучах света, падающего с веранды, двинулись в сторону крыльца. Я отпер засов и открыл дверь, тетя Таня вышла вперед и спустилась по ступеням крыльца к двери, которая тоже была заперта.

– Кто там?

– Да это я, Танюша.

– Кто – я?

– Ну, что ты, миленькая, не узнаешь, что ли?

Мы пытались угадать, кому принадлежал до боли знакомый голос, но когда узнали, то просто не поверили своим ушам. Нет, такого не могло быть.

– Мама?.. Это ты, что ли?

– Ну, а кто же? Открывай, пусти в избу-то, а то зябко стоять.

– Не может быть, тебя же на скорой в больницу увезли?

– Да вернулась я! Вернулась!

– Как? И как ты добралась?

– Добралась я, добралась, сама пришла, пусти же… Ну?

Тетя Таня взглянула на меня, и я, поддаваясь невесть откуда взявшемуся внутреннему чутью, замотал головой. Она еще раз искоса посмотрела на меня, а потом стала подниматься по