Гесериада - Автор Неизвестен

к разрешению этого вопроса был уже наш замечательный исследователь, монголист А. Бобровников, когда писал: «Сложные глагольные формы не есть нечто целое или не есть форма этимологическая, а есть логическое или синтактическое сочетание глаголов. А посему, хотя сложными формами и выражаются времена (и виды?), однако их нельзя признать в строгом смысле временами глаголов» (А. Бобровников, Грамм., стр. 166).

О «вспомогательных» же глаголах, являющихся непременной составной частью подобных «логических или синтактических сочетаний», он рассуждал таким образом: «Вспомогательные глаголы признаются таковыми только по общности своего значения, близкого к понятию бытия вообще. Между тем в качестве вспомогательного глагола служит и всякий другой глагол, когда главная мысль заключается не в нем, а в предшествующем глаголе. Например, Xonin-i jaxa-du cino-a güyijü yabunam, где yabunam и является таким вспомогательным глаголом (ibid., стр. 150, ср. также стр. 305).

Иначе говоря, А. Бобровниковым установлены положения:

1) Времена в монгольском (а отчасти и виды) показываются путем синтактических соединений с участием в конце таковых вспомогательных глаголов (в европейском понимании этого термина).

2) Вспомогательными в монгольском являются все глагольные понятия общего значения.

Не сделано только вытекающих отсюда выводов, не устранены противоречия и не поставлены и не решены вытекающие отсюда вопросы, — как то: 1) До конца ли, перманентно ли остаются выражающие времена и виды вспомогательные глаголы только частью синтактических соединений; не омертвевают ли они и не видоизменяются ли со временем в простые аффиксы или, как стоящие всегда на конце соединения, — именно в суффиксы? 2) Если всякий монгольский глагол может быть в синтактическом соединении вспомогательным по отношению к впереди стоящему [это по существу верное, но не точное положение составляет особую тему о взаимной вспомогательности всех монгольских глаголов или о двойных, тройных и более сочетаниях глаголов, причем последний не всегда имеет смысл вспомогательного глагола, ср., например, üjekü], то нужен ли в таком случае самый термин? 3) Если вспомогательными в монгольском являются именно глаголы общего значения, то нельзя ли выделить их и точно определить их роль и значение?

Уже из самой постановки вопросов выясняется, что термин «вспомогательных» глаголов (хотя и условный) все же нужен и что им определяется ряд глаголов общего значения с определенными (самым фактом выдела их в эту группу) функциями.

Какие именно эти глаголы (и глаголоподобные слова) устанавливает в разных местах своей работы сам же Бобровников (Грамм., стр. 145—159; 150; 319—321; 400 и др.). Я насчитываю, по Бобровникову, следующий ряд в 15 глаголов, который решаюсь пока увеличить до 23, а именно: 1) bükü; 2) busu ~ bisi ~ si; 3) mön ~ bui ~ ~ bi (i) ~ buyu; 4) bui ~ bii ~ butai | | ügei; 5) ajuyu, bui; 6) axu; 7) bayixxu; 8) bolyu; 9) yabuxu; 10) kebtekü; 11) sayuxu 12) irekü; 13) ögkü; 14) odxu ~ ocixu; 15) orkixu; 16) abxu; 17) edükü; 18) kikü; 19) gekü; 20) bolyaxu; 21) olxu; 22) üjekü и 23) jokixu.

Каждый из этих глаголов может быть использован двояким способом: 1) как коренной глагол, как автономная синтактическая единица, и тогда он ничем не отличается от всех вообще монгольских глаголов, и 2) как последняя часть синтактического сочетания из двух или более глаголов, и тогда он служит только для некоего обобщения частного понятия, заключающегося в предыдущем глаголе. Вместе с тем в некоторых случаях, в каких именно, решить пока трудно, он стремится к слиянию с последним до степени его суффикса для образования новых сложно-глагольных понятий.

Для такой роли именно и могут с удобством служить приведенные выше монгольские sui generis вспомогательные глаголы, круг которых пока очерчен, возможно, еще не с достаточной полнотой. Решительно все они, как это с полной убедительностью показано уже Бобровниковым, встречаются в сдвоенных глаголах или двойных глагольных сочетаниях, но ни об одном из них не сформулировано нашего положения о стремлении их к превращению в суффиксы. Между тем это явление совершенно очевидно в таких разговорных сочетаниях, как, например, «yabuju bayina, abun irekü», превращенных в «yabjana ~», «aburaxu», где -jana u-raxu стали уже сдвоенными суффиксами indic. praes.-fut. и мнимо-возвратного залога. Нет надобности приводить многочисленных всем известных примеров, например, с глаголом orkixu (в живых диалектах).

Подлежащий нашему исследованию вопрос может уже быть поставлен прямо: какие именно из перечисленных выше «вспомогательных» глаголов лежат в основе суффиксных глаголо-образующих тем: -da, -la, -äci, -ji?

В качестве материалов для ответа на этот вопрос нам послужат нижеследующие сочетания, в которых вспомогательные глаголы, являясь (с точки зрения нашего языкового мышления) лишними, могли бы превратиться в суффиксы, но по каким-то неблагоприятным условиям не превратились и даже как будто не обнаруживают к этому тенденции, освещая, однако, дело в отношении других случаев, где такие благоприятные условия оказались налицо, и, следовательно, вскрывая происхождение соответствующего суффикса:

1. asan odku — калм. вспылить. (Позднеев, Калм. слов., стр. 3);

2. xuruyun-i mönggü bolju ociba — палец его сделался серебряным;

3. yeke dalai bohiyad odcuxui — явилось великое море;

4. köbegün-ü xormoi ni kürün odba — пола мальчика задела;

5. köbegün cu untayad odubai — и мальчик уснул;

6. Ene yayun bohiyad odci? Что это случилось? (Бобровников, Грамм., стр. 321);

Tere bayasun-i nigen taladügürcü ecibe — пометом его наполнилась вся степь (Гесериада, песнь 3, стр. 85.)

Во всех этих случаях замыкающий деепричастную форму глаголов — asan, bolju, bohiyad, kürün, untayad, bohiyad — глагол odxu, как «вспомогательный», совсем оставляется без перевода, потому якобы, что он только дополняет смысл впереди стоящего глагола, а сам, как говорится, «ничего не значит». Но чем дополняет и почему? Этот вопрос и не ставился. Однако немыслимо допустить, чтобы в данном сочетании семантически равнялся нулю глагол такого вполне конкретного содержания, как — odxu «уходить». Если мы подставим в приведенных сочетаниях его прямое значение, то получим: 1) «вспыливши, ушел»; 2) «сделавшись, ушел»; 3) «задевши, ушла»; 4) «сделавшись, ушло»; 5) «сделавшись, ушло» и 6) «уснувши, ушел»; т. е. сочетания по меньшей мере неясные.

Однако, развернув несколько семантический ряд глагола — odxu, можем иметь: «отправляться», «уходить», «выступать», «выходить». В этом месте семантика, в нашем языковом мышлении, двоится: в прямом значении — исходить от данной точки отправления; в переносном (как, например, в выражениях «ничего не вышло», «вышло, что я же стал виноват») — «происходить» и русское безличное «выходит», «вышло, что»...

Независимо даже от того, что мы наблюдаем множество совершенно параллельных подобных же раздвоений значения в русском и монгольском и, следовательно, могли бы добавить