Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав

«Но я в войну по собственной воле никогда бы не влез» – говорю шпиону, отправляя в рот очередной кусок рыбы.

По здравому размышлению, выход Кельбека из войны можно считать хорошей новостью. Когда Остров Снежных Вершин решился поучаствовать в общем «веселье», вохейцы с союзниками сразу же воспрянули духом, начав строить планы наступления на широком пространстве от Северной Тропы до Иханары. И моим папуасам отводилась почётная роль пушечного мяса на южном фланге. Единственное, что сдерживало наших «друзей» от немедленной организации экспедиции к нашим западным соседям, так это то, что половина армии Пеу завязла в Бонко. Наиболее нетерпеливые из вохейцев, впрочем, предлагали провести дополнительную мобилизацию. Дескать, поставить под ружьё ещё пять или десять тысяч человек, по-быстрому обучить их, солдат из стоявших на востоке острова батальонов, как уже опытных, определить в экспедиционный корпус, а новобранцев отправить им на замену сторожить бонко и суне, дабы те не перебили друг друга. Господин посол даже обещал выбить оружие и боеприпасы для десанта на Иханару. В отличие от иных генералов Повелителя Четырёх Берегов, бывших под впечатлением от нашего участия в войнах между кабиршанскими и тагирийскими вассалами на материке, Куба-Хитва, видевший, как проходила мобилизация, а также получавший от офицеров-сапёров подробные отчёты о бонкийском походе, довольно скептически оценивал возможности войск типулу-таками, но всё же полагал, что массой «пану макаки» и «регои-макаки» смогут задавить пару тысяч тюленеловов.

Мне в свою очередь оставалось только благодарить уважаемого представителя Старшего Брата за столь высокую оценку наших возможностей и указывать на проблемы с обучением, боевым слаживанием, а также на кучу трудностей при проведении такой масштабной десантной операции. Чисто теоретически, можно было бы маленькими партиями переправить несколько батальонов на свободные от палеовийского контроля острова Иханарского архипелага. И возможно, тюленеловы даже не сразу бы обнаружили переброску наших войск. Но дальше пришлось бы проводить то же самое десантирование – единственное, что преодолевать нужно было бы не сотни километров морской глади, а относительные небольшие водные пространства, отделяющие один остров от другого. Но вряд ли расквартированные там войска Северного архипелага стали бы смотреть на это совершенно безучастно. И класть сотнями или даже тысячами моих папуасов ради интересов Вохе никакого желания нет. Вот если бы союзники перебросили сюда дивизию своих солдат, я бы батальона три или четыре им в помощь выделил. Но планировали-то они наоборот – пару своих цабов, а основную массу должны составить наши.

Теперь же, когда кельбекцы выходят из войны, в Шущим-Вохе сразу же поубавится желающих осуществлять авантюристичные планы. Чужими руками жар там, конечно, не прочь разгребать и дальше, но чтобы был хоть какой-то толк, «руки» эти должны быть не голыми, а с оружием. Причём, огнестрельным, с учётом новых реалий. Так-то вохейцы и Ко надеялись получить некоторое количество современных винтовок и автоматов от новых друзей, а клёпанное своими силами или полученные от скилнцев палеовийские трофеи намерены были после этого передать армии Пеу-Даринги. Мои милитаристы уже настроились и воодушевились. А тут такой облом….

В общем, война пока что идёт чуть ли не по идеальному для нашего крабового угла сценарию. Стреляют и топят корабли где-то далеко отсюда: кельбекцы, прежде чем переключиться на внутреннюю резню, пустили ко дну несколько палеовийских «Далекоплывущих» в сражениях между Некатвой и Северным архипелагом, тюленеловы и вохейцы с переменным успехом били друг друга на пространстве от Шщукабы до Островов Пути, а у нас после того налёта на Новый Порт стояла тишина. Ну и то, что под шумок удалось припрячь подданных Старшего Брата на строительство дороги Тенук-Хау-По, а затем решить бонкийский вопрос, тоже хорошо. И даже случившаяся на востоке Пеу резня между гане и даре на пользу пошла: и союзники на какое-то время отстали со своими планами атаковать Иханару, и тамошние порядки удалось довольно сильно поменять. Один только перевод добрых двадцати тысяч сунийцев в платящих подати непосредственно центру, окупал все траты и издержки. А кроме них ещё были рана и сувана, которые как данники «восточных пану маками» теперь тоже превращались в трудовой резерв, доступный для применения в интересах пырг-хрыша. Там, правда, ещё придётся поработать, чтобы выстроить эффективную систему эксплуатации, не доводящую при этом народ до восстания. Ну, учитывая накопленный чиновниками Шестого Стола в опыт Болотном краю и промышленной зоне Талу и Кесу, с этим проблем не будет: тинса и бунса пашут у нас, как негры, и несильно жалуются на судьбу.

«Итак, на складах скопилось уже свыше сорока тысяч мер меди» – говорит Чирак-Шудай – «До начала войны мы продавали за границу две трети выплавляемого металла. Сейчас выплавку держим в половину от довоенной. Добычу руды же сократили на три четверти. Если ничего не предпринять, в ближайшее время придётся сокращать выплавку металла ещё сильнее. Тех рабочих, которых можно, я уже с рудников отпустил». Мой министр промышленности имеет в виду используемых в основном на рудниках ганеоев, как обычных, так и «новых», они же «личные ганеои типулу-таками», привлекаемых «по разнарядке», в рамках наложенных на общины трудовых повинностей. Эту публику-то можно распустить или просто не требовать взамен отработавших своё новых «лимитчиков». Правда, чтобы они не расслаблялись и не привыкали к хорошей жизни, теперь их перенаправляли на строительство или ремонт дорог либо на ирригационно-мелиоративные работы. Сейчас, к примеру, дополнительно осушаются сотни пиу земли в Тинсоке, и орошаются – в Нижнем Огоке. А дорога от Тенука к Сонавским воротам наконец-то превращается из еле намеченного направления в относительно нормальную трассу.

Но если с разнорабочими и даже с горняками проблем особых не было – в конечном счёте, какая им разница, просто грунт лопатить, или, же медную породу, то куда девать квалифицированных металлургов, металлистов и прочих оружейников, оставалось неясным. А это с семьями почти десять тысяч человек. Собственные потребности Пеу в металле и изделиях из оного закрываются куда меньшим числом занятых. Склады же не резиновые. И если кормить такую ораву, не дающую быстрой экономической отдачи, удастся худо-бедно ещё долгие месяцы, то с обеспечением их фронтом работы скоро будет довольно грустно, особенно в части импортных комплектующих. Из-за моря везём не так уж много, но без этих «малостей» всё производство встанет колом. Держать же рабочих на «пособии по безработице» не хочется, в основном, чтобы не развращать с немалыми усилиями набранных и воспитанных пролетариев «халявой». Можно, конечно, придумывать для них работу, просто ради работы. Но люди у нас с собственной гордостью – могут и забузить, если начать давать бессмысленные занятия.

Есть ещё вариант с перестройкой промышленности и переброской работников на новые направления. Вот, только, как это сделать, что нужно развивать за счёт сокращаемой добычи руды и металлургии, ума не приложу. Впрочем, для этого у меня есть Чирак-Шудай и целая орава клерковШестого стола. Вот, пускай, они все и думают, куда пристраивать рабочих, ставших лишними из-за решивших повоевать придурков. Причём, чтобы это ещё в перспективе и пошло на пользу развития Пеу. Вашему покорному слуге лично пока что в голову пришла только идея насчёт ликвидации зависимости от импорта по ряду направлений. Да хотя бы свёрла и резцы для станков свои собственные производить начали бы что ли. А то до сих пор их покупать приходится у вохейцев и палеовийцев.

Потому говорю «министру промышленности»: «Почтенный Чирак-Шудай, я не знаю, сколько ещё продлится война и связанные с нею трудности в торговле с заморскими землями. Потому моё распоряжение: в десятидневный срок ты и твои парни представьте мне свои соображения, чего из нужного на Пеу сейчас не производится или производится в недостаточном количестве, и что необходимо предпринять, чтобы эти вещи делать самим. Пусть посчитают затраты времени и прочего, нужно для этого. Перечень составляйте самый подробный, дальше будем решать, как быть. Я могу только вспомнить про свёрла и резцы».