Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

Я ахнула, заметив голубовато-белый свет заиндевевшей полной луны, просачивающийся сквозь окно в конце коридора. Он медленно растекался лужицей и двигался прямо к нам. У меня в ушах зазвенело, тело горело от желания свернуться в клубок как змея. Я не могла оторвать глаз от голубовато-белого свечения ледяной луны. Неведомое мне доселе притяжение завладело моим разумом, разбивая здравые мысли на осколки. Свет будто подкрадывался к нам, и я знала: как только он достигнет нас, мы не сможем больше противиться взаимному притяжению.

Внезапно я почувствовала силу в ладонях и инстинктивно оттолкнула его. Эфкен отступил на шаг назад и оказался прямо в луче голубовато-белого света. В этом тусклом свечении его бронзовая кожа сияла словно бриллиант, а он сам был похож на океан, залитый лунным светом. Я увидела, как в его синих глазах промелькнул неестественный блеск, но потом он быстро зажмурился и сделал глубокий вдох. Я оставалась во тьме, он же стоял в странном свете луны. Он уже не выглядел как человек, но и для чудовища был слишком привлекательным.

– Иди в свою комнату, – сказал он, и я услышала, как дрожит его голос. Казалось, его слова разносятся по ветру, не долетая до моих ушей. – Держись от меня подальше. – Он повернулся спиной и стал стремительно удаляться от меня. – И не вздумай, – сказал он, остановившись в конце коридора, – больше подходить ко мне так близко.

– Это не я к тебе подошла, – слабо проговорила я, не понимая, как столь незначительный момент мог вызвать резонанс в моем теле. Поэтому я просто оставалась на месте и молча наблюдала за тем, как он уходит.

Той же ночью, напившись холодной воды, я почувствовала, что у меня заболело горло. Вместо того чтобы отправиться в свою комнату, я свернулась калачиком на диване и заснула. Мне было так холодно, как будто над головой парили снежинки. Проснувшись, я сперва подумала, что этот кошмар закончился, но сон, как предсмертное предчувствие, породил еще больше кошмаров. Некоторое время я вглядывалась в темный коридор, пока сон, от которого я проснулась в поту и крови, обжигал мне глаза.

Я не знала, сколько проспала. Проснулась от очередного кошмара и пришла в ужас от того, что снова заснула на диване, в доме незнакомого человека, в незнакомом городе. Слова Мустафы-баба не выходили у меня из головы ни на минуту. Фигуры в моем кошмаре не имели очертаний, но я хорошо помнила сверкающие алые глаза и искаженные голоса, выкрикивающие мое имя. По коже пробежал ледяной холодок, а сердце забилось в панике.

Я сглотнула, и боль в горле усилилась. Теперь, когда все уснули – или я надеялась, что уснули, – я могла принять душ и надеть что-нибудь из новой одежды, которую принес Эфкен и которая до сих пор лежала в пакетах на диване. Моему телу требовалось расслабиться, а в чужой одежде это было сделать сложно. Пусть новую одежду купила не я, по крайней мере, этикетки еще никто не оторвал и моя кожа станет первой, что коснется этой ткани.

Я вошла в ванную, держа в руках один из пакетов, который, насколько я знала, предназначался именно мне. В ванной было холодно и темно. Конечно, я не ожидала найти настоящую ванну в доме, спрятанном в сердце леса на вершине горы, но со временем привыкаешь к любым странностям. Может быть, я просто пыталась приспособиться к окружающему миру, а моя душа стремилась эти странности отринуть. Овальная ванна оказалась темно-синего цвета, хотя в первый раз, когда я увидела ее, она показалась мне полностью черной. Тогда в ванной комнате было темно, но при дневном свете – хотя солнце здесь никогда не всходило – цвет имел более насыщенный оттенок. Душевая кабина была просторной, и от ванны ее отделяла лишь стеклянная перегородка в черной раме.

Я закрыла дверь ванной и избавилась от старой одежды. Оставшись совершенно голой, я знала, что прохладный воздух был не единственной причиной моего озноба. Я вздрогнула, вспомнив, как бледно-голубой лунный свет подбирался к нам, словно волна, разбивающаяся о берег и накатывающая на песок. Цвет ее был каким-то нездоровым, как окоченевший труп, но на самом деле имел тускло-белый оттенок. Я вспомнила, как Эфкен удалялся от меня в этом странном свете, как странно и неестественно увеличилось его тело, а мускулы вздулись. Пока все эти мысли бушевали в моей голове, я ступила под теплую воду, но она ничуть не ослабила напряжение в шее. Растирая затекшие мышцы ладонью, я не переставала думать о том моменте.

О том моменте, когда он прижимался ко мне всем телом, а я прижималась к нему… Словно противоположные полюса магнитов, которые враждуют, но безумно любят друг друга… Потом я вспомнила слабый свет заиндевевшей луны, и мои мысли снова перепутались.

Один из комплектов нижнего белья, сложенных в пакете, показался мне вполне удобным. Я бы не назвала его женственным, но спортивный крой указывал на то, что в нем я буду чувствовать себя комфортно. При мысли, что он купил для меня нижнее белье, я крепко стиснула зубы и закусила внутреннюю сторону щеки. Хотя его выбрала Сезги, именно Эфкен платил и наверняка видел, как их упаковывали.

Я надела черный удобный бюстгальтер и подходящие к нему трусики. От меня пахло чистотой, а капли воды, падающие с кончиков волос, струйками спускались по телу, скользили словно слезы и исчезали где-то внизу. Я вытерлась найденным чистым полотенцем и бросила его в корзину для грязного белья, но волосы все еще оставались влажными. Я оторвала зубами бирки с нижнего белья и мягкого пушистого свитера персикового цвета. Черные легинсы, плотно облегающие ноги, были мне как раз впору. Положив свитер Эфкена и шорты Ярен в корзину для грязного белья, я постирала нижнее белье и повесила его сушиться в укромном незаметном месте.

Я расчесала пальцами мокрые волосы и вышла из ванной, чувствуя неприятное ощущение во рту, потому что не почистила зубы. Я жила здесь как беженка, поэтому не могла выдвигать никаких требований, но мне почему-то все равно хотелось, чтобы он понял, как сильно я нуждаюсь в зубной щетке. Я была готова принять любую одежду, которую Ярен согласится мне дать, пусть даже ношеную… Ладно, я очень радовалась новой одежде, но отсутствие собственной зубной щетки ощущалось неприятно.