Искра божья - Глазырина Елена

— Нельзя, сеньор, это может испортить лечение, — возразил лекарь.

— Разбуди немедленно, иначе я за себя не ручаюсь! — процедил Джулиано сквозь зубы.

— Хорошо, сеньор, — покорно согласился джудит.

Он низко склонился над бледным Сусликом и бережно, почти с отеческой заботой похлопал его по бледным щекам. Густые ресницы барбьери затрепетали, тяжёлые веки медленно поднялись, и бессмысленные, пустые глаза больного уткнулись в покатый низкий потолок.

Не сводя подозрительного взгляда с джудита, де Грассо присел рядом с приятелем.

— Спермофилус, ты живой?

— М-м-м. Cogito, ergo sum[108], — промычал Суслик, — спасибо Ицха́ку бен Хаи́му.

Джудит с достоинством поклонился больному.

— Ты его знаешь? — удивился юноша.

— Конечно, — Суслик слабо улыбнулся и попытался сесть. — Ицхак лучше всех в Конте разбирается в любой непонятной заразе. Когда я осознал, что члены мои более мне не служат, то сразу пришёл к нему. Ну, как пришёл… Вернее будет сказать — пританцевал.

— И это было правильное решение, уважаемый Никко́ло, — подтвердил Ицхак бен Хаим. — Только темнота, полный покой, здоровая пища и мои успокоительные микстуры вернули вас к жизни.

Оглушительные хлопки, раздавшиеся с улицы, заставили джудита вздрогнуть и сжаться.

— Что там происходит? — поинтересовался Суслик.

— Истиане убивают мой народ, — скорбно сообщил джудит, — они решили, что мы причастны к эпидемии хореи в Конте.

— Это плохо, — простонал Суслик, пытаясь снять с груди тесный кокон белого полотна, — людей надо остановить.

— Бесполезно, — Ицхак печально вздохнул, — там уже нет людей. Только озверевшее от крови и жажды наживы стадо.

— Если разыскать учеников де Либерти, уверен, у нас появится шанс прекратить погромы, — предложил Джулиано, не желавший платить злом за оказанное добро.

Суслик болезненно поморщился, высвобождая руку из пелён:

— Джудитское гетто весьма обширно. Сомневаюсь, что твоя затея осуществима.

— Тогда надо попытаться увести отсюда хотя бы сеньора Ицхака.

— Нет, — не согласился джудитский лекарь, — я не могу оставить свою семью.

— Здесь есть кто-то ещё? — удивился Джулиано.

— Да, — помедлив, сказал Ицхак, — прямо под вашими ногами в полу находится погреб, где я укрыл моих детей, жену и братьев.

— Почему же вы сами там не спрятались? — спросил Джулиано.

— Кто-то должен будет их выпустить, когда всё закончится, — лекарь потеребил свалявшуюся бороду.

— Но вы безоружны. Вас могли убить, и кто тогда позаботился бы о вашей семье? — удивился юноша.

— Наше учение запрещает нам проливать кровь, — Ицхак молитвенно сложил руки на груди. — На всё воля творца, если он повелит мне умереть — я умру. Я не боюсь смерти.

На улице снова что-то громыхнуло и обрушилось, рассыпавшись по мостовой звонким дождём осколков. Чёрный дым клубами повалил в подвал. Джудитский лекарь вздрогнул и вжал голову в плечи.

— Врёшь, уважаемый. Omnis vivus mori metuet[109], — Суслик встал, чуть пошатываясь, светлая материя складками потекла по его телу вниз. — Все боятся холодного поцелуя малютки Гадэса. Даже боги.

— Надо уходить, — Джулиано подхватил нетвёрдо стоящего на ногах Суслика под руку, — здание горит.

— Я должен помочь моему другу Ицхаку! — заявил барбьери твердо. — Надо вывести его семью за пределы города.

— Это самоубийство, — Джулиано нахмурил чёрные брови.

— Нет. Я знаю безопасный путь, — отрезал барбьери, — просто помоги мне провести к нему джудитов.

— Хорошо, идём, — юноша кивнул, с трудом удерживаясь, чтобы не раскашляться. Подвал медленно заполняли чадные клубы дыма вперемешку с пороховой гарью.

Общими усилиями с пыльного ковра был спешно отброшен всяческий хлам и рухлядь. Джулиано поддел пальцами указанные Ицхаком половицы, и из погреба на дымный свет показалось с десяток смертельно перепуганных бледных людей. Маленькие русоволосые дети жались к ногам некрасивой женщины с серым лицом и вытянутыми в тонкую линию губами. Трое мужчин постарше прижимали к груди объёмистые узлы с пожитками.

— Бросайте всё! — скомандовал барбьери. — Нам придётся очень быстро бежать.

— Куда? — уточнил юноша.

— На улицу Гончаров, третий дом слева, — понизив голос прошептал Суслик.

Сверху над головами раздались чьи-то тяжёлые шаги, толстые половые доски с ниточками тенёт и паутины заскрипели под ногами незваного гостя.

— Там же общественные уборные, — удивился Джулиано.

— Т-с-с! — зашипел на него Суслик, но было поздно.

Неведомый враг уже спускался по шаткой лестнице. Светло-серые, заляпанные кровавыми брызгами сапоги показались на верхней ступеньке.

— Тише мыши, кот на крыше… — промурлыкал знакомый голос.

Сделав страшные глаза и лихорадочно жестикулируя, Ицхак бен Хаим потянул застывших от ужаса джудитов и Суслика за собой к дыре, проломленной упавшим в подвал Джулиано.

— Бегите, я задержу его, — понизив голос, прошептал де Грассо.

— … А мышата и не слышат… — пробормотал спускающийся убийца, постукивая кончиком меча о резные балясины[110] в такт шагам.

Джудиты добежали до провала. Суслик первым пролез в его тусклую щель, за ним поспешили братья лекаря. Через мгновение сразу несколько рук опустилось вниз. Ицхак подхватил одного из детей и передал барбьери.

— … Кот пошёл за потрошком, а мышата кувырком, — человек в бархатных сливовых панталонах, обшитых галуном и серебряной тесьмой, не спеша оглядел задымленный подвал. Нижняя половина его рябого лица была прикрыта надушенным кружевным платком.

Джулино обнажил меч и вышел в центр комнаты, закрывая спиной поднимаемых наверх малышей и лекаря с женой.

— Я не хочу с вами драться, — громко крикнул де Грассо. — Отпустите джудитов с миром и разойдёмся.

— Ха, — Кириако Рябой отнял белоснежный батист от лица, бриллиантовая серьга блеснула в его левом ухе, — я так не думаю. Кажется, сеньор, вы мне кое-что задолжали после театра.

— Это только между мной и сеньором Лацио, — возразил Джулиано, пытаясь выиграть время для копошащихся сзади людей.

— Ну уж нет. Сегодня я преподам вам важный урок: нельзя безнаказанно оскорбить одного из Дестраза, мы все будем мстить! — воскликнул Кириако, коршуном падая на голову юноши.

Джулиано, ожидавший этот подлый удар, поймал эспадон Рябого на лезвие своего меча, закрутил его и распорол концом клинка щегольские панталоны противника. Кириако ловко отпрыгнул вбок, уходя с прямой линии атаки и сбивая клинок де Грассо.

Рябой сделал ложный выпад, но юноша не сдвинулся ни на палец, лишь закрывшись мечом.

— Я вижу, вы не так безнадёжны, как мне показалось вначале, сеньор, — лицо Кириако исказилось в неприятной улыбке, — только по-прежнему лезете туда, куда не надо! Что вас связывает с дьяболловым племенем? Зачем вы их защищаете?

Рябой пошёл вперёд, метя Джулиано в грудь, но в последний момент изменил угол атаки и полоснул юношу по предплечью. Лезвие вспороло поношенный рукав дублета и кожу на правой руке де Грассо. Джулиано оскалился, скрывая боль.

— Джудиты вылечили моего друга, — огрызнулся де Грассо.

— Как благородно с вашей стороны подохнуть за презренных убийц нашего бога! — Кириако опустил меч и небрежно поправил страусовое перо на берете.

Шаги спасаемых джудитов затихли где-то в отдалении. Джулиано расправил плечи. Он больше никуда не торопился, его ничто не отвлекало.

— Вы же понимаете, что только один из нас покинет стены этого подвала? — уточнил Кириако, манерно отгоняя дым свободной рукой, затянутой в тонкую перчатку.

Джулиано кивнул и пинком отправил в сторону Рябого хромой стул. За ним тут же последовали вязанки высохшей лозы и корзины, приваленные к стене, рваные ширмы и пустые горшки. Кириако в раздражении отталкивал летевшие в него снаряды, не забывая перекрывать лестницу — единственный удобный выход из помещения.

Внезапно на первом этаже что-то оглушительно грохнуло, в дыру на потолке посыпался пепел и горящие щепки.