Мифы драгоценных камней. От стрел Амура и яблока Адама до живого серебра и кожи Великого Полоза - Владимир Печенкин

Золотое кольцо с нефритом, на котором выгравировано обращение к Али ибн Аби Талибу, зятю пророка Мухаммеда, к. XV – нач. XVI вв.

The Metropolitan Museum of Art

Пик популярности перстней с изречениями приходится на начало Средневековья. Современник Харуна ар-Рашида, поэт Абу Нувас (большой почитатель вина и женщин), оставил целую «переписку»:

Госпожа на камне перстня начертала письмена:

«Та, кому наскучил милый, пусть навек лишится сна».

Ей послал и я свой перстень, и на нем прочла она:

«Кто во сне не видит милой, да не знает вовсе сна».

Вновь она прислала перстень, чтобы передали мне.

Я прочел: «Не спит влюбленный и не бодрствует вполне».

Стер я надпись и ответил: «Мне свидетелем творец:

Я во всем подлунном мире первый страждущий мертвец».

Но она мне возразила: «Мне свидетелем Аллах,

У меня такие речи застревали бы в устах»[228].

Сердоликовые перстни

Считается, что серебряный перстень с сердоликом был любимым украшением пророка Мухаммеда. Ему даже приписывают слова о том, что тот, кто носит в перстне сердолик, тот непременно пребывает в благоденствии, ибо сердолик изгоняет бедность. С тех пор камень чрезвычайно популярен у мусульман.

Интересно, что самоцвет приобрел свою популярность в результате ошибки. При жизни Мухаммеда его проповеди не записывались, но тем не менее распространялись по всей Аравии. Для этого существовали особые люди с хорошей памятью, которым вменялось в обязанность запоминать и пересказывать проповеди Мухаммеда. Этих людей называли «носители Корана». При жизни Мухаммеда в толковании его проповедей осложнений не возникало, потому что в случае надобности пророк сам мог внести пояснения или поправки. Когда же Мухаммед умер, появилась опасность, что в устную передачу Корана могут попасть искажения и неточности. Это усугублялось тем обстоятельством, что в непрерывных битвах за веру, которые вели в то время арабы, гибли и «носители Корана». Идея собрать, систематизировать и записать проповеди пророка принадлежит первому халифу – Абу Бекру. Именно при нем началась работа по изданию рукописного Корана, а завершена она была уже при халифе Османе.

Текст Корана был завершен, казалось бы, все трудности позади, но… его правильное понимание затруднено до сих пор. Дело в том, что арабская письменность, на которой была изложена эта священная книга, имеет свои особенности. Во-первых, в ней отсутствуют знаки препинания и прописные буквы, а во-вторых, не проставляются гласные (за исключением долгих). Таким образом, один и тот же текст можно прочесть по-разному, а между тем изменение одной лишь буквы нередко меняет смысл целой фразы. Арабисты часто приводят такой пример: «ас-салям алейк» означает «я тебя приветствую», а «ас-силям алейк» – «чтоб тебя камнями побили». Кроме того, в арабской графике большое количество мелких надстрочных и подстрочных символов (диакритических знаков), которые могут выпасть или исказиться при переписке текста. Незначительные на первый взгляд описки в начертании букв или расстановке диакритических знаков могли порой кардинально изменить первоначальный смысл. На это еще в X веке обратил внимание Бируни. Вот что он писал в «Минералогии» о сердолике: «Говорят, что встречающиеся в Предании слова: “Прикладывайте сердоликовые печати (тахтиму би-л-акик)” являются ошибкой передатчиков; на самом деле пророк приказал расположиться лагерем (тахаййум) в Сердоликовой долине (Вади-ал-Акик)». Но несмотря на то, что Бируни высказал сомнение об упоминании сердолика Мухаммедом, перстень с назидательным изречением на этом самоцвете долгое время оставался одним из любимейших украшений мужчин в странах ислама.

В конце XVIII – начале XIX века европейцы начинают проявлять повышенный интерес к Востоку: переводятся сказки Шахерезады, ведутся археологические раскопки в странах древних цивилизаций, в завоевательных походах вместе с солдатами участвуют ученые. Появился спрос на восточную экзотику: в моду входят сердоликовые печати с восточной вязью. Европейцы зачастую не могли перевести надписи, сделанные на арабском, еврейском языках или на дари, и придавали непонятным письменам магический смысл. Перстень с резным камнем становился в глазах владельца амулетом или талисманом.

Сердоликовый перстень-печать с гравировкой. Иран, ок. XII–XIII вв.

The Metropolitan Museum of Art

Во время египетского похода тогда еще генерал Наполеон Бонапарт нашел в песках Сахары восьмиугольную печать. На ней была вырезана надпись на восточном языке. Бонапарт прикрепил ее к цепочке карманных часов и с тех пор не расставался со своим талисманом. С ним он вернулся в Европу, где вскоре стал первым консулом, а затем и императором. Со временем печать попала к его племяннику – Наполеону III, который тоже стал императором. Он также носил сердолик с письменами на своих часах и считал его амулетом, приносящим удачу. Наполеон III подарил камень своему наследнику, когда тот отправлялся в Африку. Но амулет не уберег нового хозяина, и тот пропал вместе с ним в краю зулусов. Говорят, что он погиб из-за лопнувшей подпруги седла и, отстав от отряда, был растерзан аборигенами. Считается, что злополучную подпругу ему купила обнищавшая мать в лавке старьевщика, а ведь его матерью была не кто иная, как Евгения – последняя императрица Франции, вынужденная жить в изгнании на Британских островах. Да уж, от тюрьмы да от сумы не застрахованы и царствующие особы…

Печать пропала, но остался ее оттиск. Письмена перевели. Надпись на печати оказалась совсем не царская: «Раб Абрахам, доверяющий Богу».

Своя история с сердоликами была и у Пушкина. У него было два сердоликовых перстня, и с каждым из них связаны любовные переживания поэта. Отчего-то среди пушкиноведов считается, что одним из них он вовсе не дорожил и расстался с ним без сожаления. Ну, это как посмотреть.

В свое время получила широкое распространение версия о любви Пушкина к Марии Раевской, и, хотя большинство пушкиноведов с ней не согласны, предположим вслед за Лидией Лавровской[229], что первой истинной любовью Пушкина все же была юная Маша.

Их близкое знакомство началось в 1820 году в Екатеринославе в день рождения Пушкина. Ему исполнился двадцать один год, ей идет пятнадцатый. Семья Раевских направляется на юг на лечение, и благодаря петербургскому другу Пушкина Николаю Раевскому молодого человека приглашают в это путешествие. Какие романтические обстоятельства! Вольная кочевая жизнь с ночевками под открытым южным небом и два молодых эмоциональных существа, изо дня в день совсем близко друг к другу! Три с половиной месяца провели они вместе, бок о бок, – недавний лицеист, прежде совершенно не знавший близкого общества барышень-сверстниц, и романтичная Машенька с огромными черными выразительными глазами-звездами.

Много позже в письме к брату Пушкин признавался, что многие места в его творчестве «относятся к одной женщине, в которую я был очень долго и очень глупо влюблен». А ведь и правда, многие героини поэта живо напоминают черноглазую смуглую Машу – будь