Искра божья - Глазырина Елена

— Победителем ныне становится сеньор Пакко с сёстрами, проживающий на Гончарной улице, — громко объявил глашатай.

Счастливый победитель радостно расцеловал в губы двух заливисто хохочущих «сестриц», внешне ничуть не походивших на «братца».

— Мне кажется, или одна из них Джоконда? — спросил зоркий Джулиано.

— Ты прав, дружище, — подтвердил его догадку Пьетро. — Надо бы с ней поздороваться.

С этими словами шустрый де Брамини растворился в толпе.

Сеньор Жиральдо, не отрывая толстого зада от пышных подушек, с довольным видом похлопал в ладоши, прославляя победителя.

Без лишних проволочек слуги вручили счастливчику объёмистый бочонок с молодым вином, который он, кряхтя, водрузил на плечо.

— Виноградное побоище, во славу нового урожая! — объявил глашатай.

— Ох, и начнётся теперь потеха, — сообщил Суслик, благоразумно укрываясь за спинами менее опытных друзей.

Шумный подгулявший люд тотчас же заполнил всё свободное пространство площади и принялся отчаянно обстреливать друг дружку спелыми, лопающимися от переполнявших их соков виноградинами.

— Пойдём отсюда, — попросил Сандро у Джулиано. Художник прикрыл лицо полой куртки от летящих со всех сторон упругих снарядов, — здесь становится небезопасно.

Юноша поднял задумчивые глаза на центральную ложу и заметил, что герцог с семьёй, вдовствующей королевой и представителями церкви покинули свои места, а слуги опускают столы с остатками их трапезы на площадь. Джулиано кивнул Сандро и бездумно поплёлся следом за ним.

Опомнился он, лишь когда его окликнул знакомый мягкий голос:

— О, сеньор Марьяно, вы наконец-то к нам возвратились. Сеньор де Грассо, рад вас видеть! Как вам эта вакханалия?

На юношу смотрел улыбающийся Рафаэлло Санти, разодетый в дымчатую парчу и бархат не хуже иных благородных щёголей Конта. Его голову украшал объёмный берет с белым пером, а на груди покоилась толстая серебряная цепь с цеховым знаком ваятелей и зодчих. Рядом с художником, откровенно скучая и изящно пряча зевки за шёлковым веером, сидела та, которую он безрезультатно надеялся встретить в течение нескольких последних месяцев. Мадонна, чья солнечная красота заставила его однажды мгновенно забыть о Бьянке Кьяпетто и прелестях иных столичных чаровниц. Он так часто представлял в мечтах их встречу, что несколько опешил и застыл на месте, не зная, что ей теперь сказать.

— Ах, простите мои манеры, сеньор, я совсем забыл представить вам свою очаровательную спутницу. Знакомьтесь: сеньора Кармина Лацио, жена герцога Винченцо Армани. Сеньор Джулиано де Грассо, потомок славных графов Лаперуджо.

Молодая женщина скользнула по юноше безразличным взглядом бездонных голубых глаз с синими крапинками, улыбнулась и кокетливо поправила завиток волос, выбившийся из-под драгоценной сеточки, украшенной крупными топазами. Чтобы скрыть смущение, Джулиано склонился в низком поклоне, целуя кончики её точёных розоватых пальцев.

Кармина была совершенно не похожа на тот образ, что горел в его сердце, на то воздушное божество, нарисованное его фантазией и мимолётными видениями, что сама их встреча казалась ему немыслимым сном. И в то же время перед ним, безусловно, сидела ОНА! Её волосы, украшенные перьями страуса и уложенные в замысловатую причёску, при свете дня не грезились уже огненно-рыжими, а лишь слегка отливали мёдом. Тонкий стан подчёркивало узкое голубое платье с низким кружевным декольте. Прекрасные глаза в опахалах тёмных ресниц равнодушно блуждали в толпе, не глядя на юношу.

— Право, сеньор Санти, не находите вы, что сегодняшний праздник весьма уныл? — пухлые алые губки Кармины недовольно изогнулись. — Ни один джудит даже не споткнулся.

Голос женщины показался Джулиано пением ангелов. Юноша почувствовал, что он задыхается и тонет.

— О, как вы жестоки, сеньора! — с напускным возмущением в голосе заметил маэстро Рафаэлло. — Не завидую вашему мужу.

— А, кстати, где он? — поинтересовался де Марьяно, окидывая трибуны цепким взглядом живописца, привыкшего подмечать незаметные простым обывателям детали.

— Винченцо отошёл по делам. Не переживайте, мой друг, никуда он от вас не денется и вовремя оплатит наш семейный портрет — я прослежу, — сеньора Кармина повернула прекрасное лицо в сторону говорившего Сандро, который уселся между ней и де Грассо.

— Вы прекрасны, — невпопад ляпнул Джулиано, чувствуя себя, будто глупая куропатка под взглядом плутовки лисы.

Сеньор Санти заразительно расхохотался:

— Сеньор, вы не одиноки в своих восторгах! Половина Конта сегодня лежит у ног очаровательной герцогини.

Сандро де Марьяно сдержанно улыбнулся.

— Какой милый юноша, — Кармина Лацио кокетливо нахмурилась, скользнув лукавым взглядом по взволнованному лицу де Грассо.

— Будьте осторожны, сеньор Джулиано весьма увлекающаяся натура, — весело сообщил Рафаэлло Санти. — В день нашего знакомства он так резво поскакал за экипажем какой-то красотки, что чуть было не сорвал поставку ценного материала в мою мастерскую.

Джулиано почувствовал невольное смущение от шутливого замечания художника.

— Это была карета сеньоры Лацио, — тихо пробубнил он в усы.

Красавица едва улыбнулась и с чуть большим интересом посмотрела на юношу:

— Вы уже видели мой последний портрет с единорогом кисти сеньора Рафаэлло?

— Да, но тогда он ещё не был завершён, — пробормотал де Грассо.

На бледном лобике красотки залегла очаровательная складочка.

— Впрочем, я уверен, что портрет великолепен! — с жаром закончил Джулиано.

— Обязательно взгляните на него при случае, — Кармина одарила юношу ослепительной улыбкой, — он украшает стену папского кабинета в старой крепости.

— Конечно, сеньора, но я буду безмерно счастлив, если вы позволите взглянуть и на ваш новый портрет кисти моего друга де Марьяно.

— Портрет лишь запланирован. Сеньор Марьяно приступит к нему только через пару месяцев. К сожалению, он очень занят в капелле Маджоре, — Кармина трогательно вздохнула. — Вы видели его Мадонн, сеньор де Грассо? Правда же, он великолепно передаёт красоту, изящество и грацию женского тела?

Смущённый похвалой, Марьяно опустил глаза и зарделся, как девица.

— О, сеньора, вы снова жестоки. Я буду ревновать вас к моему юному конкуренту по цеху, — подал голос Рафаэлло Санти.

— Что вы, маэстро, я не хотела вас обидеть, — спохватилась молодая красавица, — вы потрясающий мастер колорита, перспективы и анатомии, но ваши женщины в последнее время все как одна похожи на милую Фарнари́ну. Даже в моём портрете я нахожу её черты.

— Каюсь, грешен, — Рафаэлло молитвенно сложил руки на груди, — с тех пор, как я встретил эту булочницу, все прочие женщины потеряли для меня свою привлекательность.

— Неужели же я вам совсем не нравлюсь? — Кармина ревниво коснулась плеча художника веером.

— Мой юный друг уже всё сказал за меня, — сеньор Рафаэлло тепло улыбнулся Джулиано, — художник не может не любить натуру, которую он пишет. Иначе работа выйдет сухой, академичной и лишённой души, — мужчина глубоко вздохнул. — Но всё же сердце моё без остатка принадлежит Фарнарине! Лишь с ней я познал настоящее счастье и восторг вдохновения. Жаль, законный брак между нами невозможен.

— Я так завидую вашему чувству, маэстро! — сеньора Кармина прижала нежную ладонь к низкому декольте. — Ах, боюсь, что никогда мне не суждено испытать подобного преклонения.

— А как же ваш супруг? — удивился Джулиано. — На его месте я носил бы вас на руках!

— Винченцо больше печётся о своих капиталах, чем о молодой жене. Увы-увы, я лишь ещё одна породистая лошадь в его конюшне, ещё один драгоценный алмаз в его коллекции, ещё одно бесценное произведение искусства в его галерее.

— Это так печально, сеньора, — с искренним сожалением произнёс де Марьяно.

— Неужели ваше сердце свободно? — тихо спросил Джулиано, внутренне обмирая от собственной дерзости.

— Такие вопросы неприлично задавать замужним женщинам, — лукаво погрозив пальчиком, ответила Кармина Лацио.