Мифы русского народа. Духи и демоны, ведьмы и колдуны, загробный мир и его обитатели - Елена Евгеньевна Левкиевская

дружен при жизни. «Пойдем ко мне в гости», – пригласил его Григорий. Кучер согласился. Пир был на славу, но пробило двенадцать часов, петух запел, и Григорий исчез, а кучер оказался сидящим по колена в реке, которая протекала недалеко от села.

В одной деревне повесилась девушка. Ее похоронили за деревней в лесу, где обычно хоронили некрещеных и самоубийц. С тех пор каждую весну на месте ее погребения были слышны стоны и плач. В деревне пошли рассказы о том, что в лесу стонет «задавлящая Пашка», а сама она – вся в белом и с опущенной головой – показывалась у дороги недалеко от своей могилы.

«Нечистые» покойники ходят после смерти, потому что их «земля не принимает». «Чтобы тебя земля не приняла» – очень распространенное проклятие. Считается, что таких покойников бесполезно зарывать в землю, она не держит их в себе, и они через некоторое время снова оказываются на поверхности. В одной украинской легенде говорится о сыне, проклятом матерью. Через некоторое время сын заболел и умер. Его не удавалось похоронить – закопают в землю, а гроб через два дня выходит из могилы наружу. Его снова закапывают, а он снова выходит.

Тела «нечистых» покойников в могилах не истлевают, как у обычных умерших, а лишь распухают и страшно смердят.

Мать прокляла сына за то, что он поднял на нее руку. Через несколько десятков лет пришлось разрыть его могилу, и увидели, что покойник в могиле сидит. Покойник сказал: «Я тридцатый год лежу, и меня земля не принимает, а матери Бог смерти не дает, за то, что меня не простила. Если она меня простит, то Господь ей смертушку пошлет, а если не простит, ей Бог смерти не пошлет, а меня мать-сыра земля не примет». Мать, помолившись, перекрестила сына, и он мгновенно превратился в прах[114].

Душами «ходячих» покойников с момента их смерти полностью распоряжается нечистая сила. Никакие молитвы и поминки не могут им помочь, и дьяволы будут мучить их до Страшного суда. И скитаются они по земле «не своим духом», а с помощью нечистой силы. Часто думают, что ходит не сам покойник, а черт, залезший в его кожу или принявший его облик. Есть немало рассказов о том, как, умирая, колдун просил своих детей перед похоронами облить его тело крутым кипятком (или обрызгать святой водой). Один из сыновей забрался ночью на печку и увидел, как черти вынули тело умершего из кожи, выбросили его, а в коже спрятались. Когда труп колдуна облили кипятком, черти выскочили и пустились прочь.

За душой самоубийцы черти прилетают в виде бури или вихря, вот почему при сильном ветре в народе говорят, что где-то поблизости произошло самоубийство. Да и человек не сам лишает себя жизни, а по наущению Сатаны. О самоубийцах так и говорят, что они «у Сатаны в коленях» или «в когтях», или «душу дьяволу отдали»; их называют «детьми дьявола», «чертовой жертвой».

Если человек удавился, Господь его не принимает. Он уже как у Сатаны в коленях, раз он свою душу – Господняя душа-то, не твоя, – дьяволу, лукавому отдал. Его и в церкви не отпевают. Он сам свою душу нарушил.

Согласно многочисленным легендам и быличкам, черти возят на самоубийцах и опойцах воду, а то и просто катаются на них верхом, словно на лошадях. Вот быличка, записанная в XIX в.

Одному кузнецу раз случилось попадью подковать. Как-то ночью стучат к нему в окошко – подъехали на конях люди богатые, одеты хорошо: «Подкуй кобылу, кузнец». Пошел кузнец в кузню, подковал кобылу, только успел оглянуться – видит, это уже не кобыла, а попадья, недавно удавившаяся в этом селе. Тот, кто ее оседлал, оказался чертом, и другие, такие же черти, сидели кто на удавленниках, кто на пьяницах. Недели через две после этого случая кузнец умер.

Похожие былички до сих пор рассказывают на Русском Севере.

Вот в кузнице ковал кузнец, и как-то вечером он запоздал. И приезжает к нему человек подковать лошадь. Он приготовил все: «Давай, – говорит, – сюда коней». Тот привел, а ноги-то у коней человечьи. Это, видно, черт приехал на утопленниках. Кузнец и прибежал домой без языка. Вот все говорят, что черт на утопленниках катается. Утонут да удавятся – самое плохое дело, на них черти воду возят.

Или:

У одной бабы страшно пил муж. Как-то раз просил у нее деньги на водку, а она не дала. «Схожу, – говорит, – в магазин, куплю что-нибудь». Накупила она и идет обратно, километр идти осталось. И попадаются ей мужики на лошади, два, большущие. «Посмотри, – говорят, – у лошади зубы во рту». Она посмотрела на лошадь, а это ее муж стоит. Он повесился, так они (черти) на мужике и едут. Она в обморок упала, а пришла домой – муж-то в удавке, удавился. Это дьяволы ехали на нем. Ведь как человек утопится, задавится, дьяволы на нем едут. Угробится сам человек, дьяволам попадет, больше никому.

«Ходячие» покойники сохраняют связь с местом своей смерти и своей могилой. В народе такие места считаются нечистыми и опасными, ибо там всегда присутствует дьявольская сила. Если человек ступит на такое место, он может сбиться с дороги, тяжело заболеть и даже умереть. Если скотина – у нее пропадет молоко. Крестьяне всегда избегали хоронить «нечистых» покойников, особенно самоубийц, на кладбищах, веря, что это неизбежно повлечет за собой серьезные бедствия для всей общины[115]. Вот как об этом говорят в Полесье.

Тот, что повесился, его хоронят не на кладбище, а за кладбищем. Если похоронить такого на кладбище и какая-нибудь беда в селе случится, то говорят, что это из-за того, что висельника на кладбище похоронили.

Утопленников раньше хоронили на перекрестке. Утопленников и висельников. Вывозят и на любом перекрестке (можно в самом селе) хоронят. Это нечистый дух его забрал, не Господь Бог, а нечистый дух. Он уже не своим духом дошел.

Тела таких покойников часто вообще избегали зарывать в землю, а относили в овраги, болота, низменные и топкие места, подальше от людских глаз, и там оставляли, закидывая листвой, ветками, мхом[116]. Запрет хоронить «нечистых» покойников в земле, а тем более на кладбище вместе с «чистыми», «правильными» умершими объясняется тем, что природа может ответить на такое осквернение засухой, заморозками, бурями, неурожаем, мором и другими страшными бедствиями. О том, как этого опасались, свидетельствует заговор от засухи, записанный