Нестандартный ход 2. Реванш (СИ) - De Ojos Verdes

Разумовский отпил рома, смачивая горло.

И продолжил, опуская самые интимные моменты. О том, как лизнула ему шею на глазах у всех. Как этот поступок в дальнейшем стал роковой точкой невозврата. Как он отпустил тормоза и лишил её девственности, упиваясь девушкой в своих руках. А позже — воплотил в реальность когда-то спонтанно возникшее желание взять Элизу сзади, натянув роскошные волосы на руку.

Чем больше говорил — тем ярче в груди разгоралось тепло. Тем отчетливее было осознание… что по-настоящему он жил именно рядом с ней. Эта валькирия ворвалась в его черно-белую жизнь и раскрасила её во все цвета радуги. С ней он смеялся, забывал о сдержанности, оживал.

— …пришла и спровоцировала… заставив бегать за ней голым по лестничной площадке… — на этой истории Андрей всё же не выдержал и расхохотался в голос. — А в следующий раз накинула мне на шею гирлянду из презервативов…

Рому прорвало. Он никак не мог замолчать. В нем дрожала, требуя выхода, потребность рассказывать о ней. Все её выходки, бесподобные реплики, каждая шалость…

И ведь сам улыбался, пока описывал тот или иной случай.

Элиза... она уникальна в своем роде. Как и прежде, Разумовский считал, что девушка — ходячий разрыв шаблонов. Не похожа ни на одну из прошлых его женщин, такую он встретил впервые. Она стала диковинкой в его сером размеренном существовании. И поначалу, наверное, из-за своей чужеродности отвергалась его сознанием, но бесконечно импонировала подсознанию... А оно, как известно, мощнее. И правит балом при любом раскладе.

С ней ему было одинаково хорошо и в постели, и вне её, а также нравилось просто наблюдать за девушкой, особенно — когда сама об этом не догадывалась. Интересно было предугадывать шаги валькирии, которая умудрялась быть одновременно предсказуемой и при этом учудить нечто такое, чего мужчина и вообразить не мог.

— А потом... всё летит к черту. Внезапная беременность Элизы стала началом череды сложностей между нами. Она почему-то не хотела ребенка. Но я не имею права винить её в этом... Дальше — выкидыш, замкнутость, расставание.

Андрей по ту сторону экрана удрученно жевал лимон. И действительно ни разу не перебил, как и было заявлено в самом начале. Рома взглянул на циферблат. Оказалось, он вещает уже четвертый час.

— Проходит три года, она возвращается. Я ничего не знаю о ее жизни в этот период, меня будто не подпускают за черту, где много темного. Да и с какой стати ей подпускать чужого человека, правда? Кто мы теперь друг другу? И когда я смиряюсь с её желанием держаться отстраненно... Элиза ураганом врывается в мою повседневность и рушит до основания. Не оставляя камня на камне.

Разумовский замолчал. Перематывая события с конца мая. И опуская подробности того, что и как делал с девушкой... тихо обобщил:

— Она вынула из меня душу.

После минутного молчания друг выдал с ухмылкой:

— Сдается мне, ты не слышал глубокую мысль, что мешать женщине любить тебя противозаконно — какую бы дичь она ни вытворяла.

— Разве так можно любить, Кистяев? И поступать жестоко по отношению к тому, кого любишь?.. Якобы из любви?

— Дурак ты, Ромка. Только из любви так и поступают. И ненавидеть порой — норма. И желать убить собственными руками. И вытр*хать дурь. Любовь, может, не должна быть такой. И в глазах других — преступна, если причиняет боль. Но это не отменяет факта, что она есть. Во-первых. А, во-вторых, кто сказал, что любовь у всех должна быть одинаково прекрасной?.. Ну, теперь... тебе досталась именно такая разновидность — жёсткая. И дальше решай сам: надо оно тебе или нет...

— Значит, тогда с Асей ты решил, что тебе не надо?

— А ты не сравнивай себя со мной, Роман Аристархович. Ты умнее — чего не отнять. И сделай скидку на мой возраст в те годы. Я был молод и глуп, мои ошибки остались на моей совести. А ты твори свои, если хочешь. А лучше поступи правильно.

Если бы он знал, как это — правильно. Все ориентиры спутались. Когда Элиза уходила, Рома знал, что не держать её — правильно. Когда Элиза вернулась, Рома знал, что не лезть — правильно. А когда Элиза пошла в атаку, Рома знал, что правильно — не отвечать, но ведь ответил. Ответил, черт возьми! И с тех пор все получается с приставкой НЕ. Неправильно, нехорошо, некрасиво и... не по-мужски.

Догадывался ли Разумовский, что у нее могли проснуться к нему чувства, когда они были женаты? Безусловно. Вряд ли девушка подпустила бы его к себе, расставшись с невинностью, если бы не испытывала эти самые чувства. Но в дальнейшем, когда она так категорично отнеслась к своей беременности, а потом решилась уйти, мужчина усомнился в этом.

И сейчас... после всех её жестов... затруднялся с выводами.

— Вижу, ты ушел в загруз, и мои услуги тебе больше не нужны, — подал голос Андрей, которого, кажется, сморил алкоголь. Но он держался молодцом и даже не забывал улыбаться. — Рад был стараться. Очень рад. Жаль, такие акции проводятся раз в тридцать шесть лет. Ну и крепкий же ты орешек, бл*ть. Встретимся на повторной исповеди, когда тебе стукнет семьдесят два.

Рома иронично усмехнулся, благодарный другу за поддержку. Ему поистине необходимо было выговорить бездну внутри.

— Эй. Ромыч, — привлек Кистяев его внимание. — Ты не можешь сделать так, чтобы всем вокруг было хорошо, это не твоя забота или обязанность — помни. И... пожалуйста, прими, что ты не виноват в том, что случилось между твоими родителями. Отпусти их опыт. Он — ни разу не твой.

Вот что значит дружба, прошедшая огонь и воду. Она все знает, понимает и молчит до нужного момента.

Андрей попал в самое сердце всех бед.

Но именно об этом Рома не был готов говорить даже с ним. И ни с кем. Вообще.

Они кивнули друг другу и отключились.

Следом ему прилетело сообщение в чате:

«И главное! Хотя бы иногда отключай голову!».

Мужчина вздохнул. Кажется, в последние полгода именно по этому совету он и живет. Потому что таким импульсивным никогда не был. Никогда не обращался с женщинами грубо. Никогда не позволял эмоциям взять верх. Есть стойкое ощущение, что c Элизой они поменялись местами. Вот она — наоборот, просчитывала свои шаги, имела план и была на порядок сдержаннее самого Ромы.

Телефон завибрировал, на экране появилось оповещение. Лена спрашивала, как он себя чувствует.

Устроив локти на столе, Разумовский уронил голову в раскрытые ладони и потер веки. Еще одно обстоятельство, тяготившее его с некоторых пор, — связь со своей помощницей.

Вчера после короткого визита Элизы, к нему подошел Руслан и, крепко сжав плечо, выдал, не скрывая разочарования:

— Когда-то ты позвонил и позвал меня на знакомство со Светой, заманив тем, что хочешь представить любимую девушку. Знаешь, почему я пришел? Не мог поверить, что мой старший брат способен на такие чувства. И оказался прав. Она всего лишь была удобным вариантом, чтобы создавать видимость личной жизни. Просто, потому что тебе захотелось побывать в шкуре нормального мужика, имеющего отношения, а не секс-партнершу на какие-то периоды. Я уверен, теперь ты понимаешь, что такое любовь. По-настоящему. И знаешь, что боль — её обратная сторона. Но я удивлен, что ты повторяешь ту же ошибку, пусть и с другой…

С тоской пройдясь по беседующей с гостями Лене, он напоследок вздохнул и отошел.

А Рома… Роме нечего было возразить. Более точного определения и не подберешь. Лена была удобным вариантом. И связь их закрутилась как-то непримечательно. Начавшись с его мысленного вопроса: почему бы и нет?

Это произошло примерно спустя год после отъезда Элизы. За тот период секс в его жизни случился пару-тройку раз. Не от сильного желания. А от потребности выплеснуть скопившуюся внутри мужскую энергию. Ему было совершенно плевать — с кем. Он даже не помнил лиц тех девушек, с которыми знакомился в рандомных барах.

Период пандемии, страшные прогнозы, неразбериха в стране. Мужчине казалось закономерным, что его либидо спит. Он даже не пытался найти кого-то для постоянных встреч. А потом снова окунулся в работу.