Баба Нюра. Мистический фольклор - Рустам Разуванов

– Нет, пропадёшь там и не выйдешь. А потом некому тебя отговорить будет. Раньше были, кто знал как, могли их упросить или силой заставить. А сейчас нет таких. Не осталось. Все померли. Пойдёшь и останешься там.

– А кто-нибудь ходил к ним в гости? Как я к вам в гости пришёл, без особой причины, чтобы просто пообщаться и чаю попить?

– Нет, я не знаю такого, может, раньше кто и был. Раньше были те, кто мог их слышать и к себе позвать. Они, может, и ходили. А сейчас нет.

– Значит может человек с ними дружить?

– Может, конечно, может. Можно и помощи какой просить. А могут и плохого сделать. Это по-разному бывает.

– Вы упоминали, что возможны даже браки между человеком и другими.

– Конечно-конечно. Раньше всякое бывало. И не раз такое раньше случалось.

– А можете рассказать подробнее, случалось ли такое в этой деревне?

– Случалось, а я только про нашу деревню и знаю, я про другие не знаю. Было такое, что наша от их понесла, вот так. Раньше же, в старые времена, праздники бывали, колядки там, например. И случалось так, что на колядки и эти из лесу приходили.

– Другие приходили к людям в деревню на праздник?

– Конечно. Раньше это могло быть. Знали люди, что и зачем, а теперь вот ничего не знают. И я уже старая стала, тоже ничего не знаю.

– И что же случилось с той девушкой?

– Известно что: понесла ребятёнка, а потом в люльке-то вместо ребёночка полено обнаружила. Не уследила. Это они забрали. Вот, на умах, и ходила к этому, на Митин Горб-то. Отговаривала-отговаривала и отговорила ведь. Воротилась обратно с ребёнком.

– И что случилось с этим ребёнком? Он вырос обычным человеком? С ним случалось что-то странное?

– Ну, этого я не знаю, это ещё до нас было.

– Подождите, но если это было известно, значит известно и в каком доме это было? В чьей семье?

– Ну, это точно я тебе не скажу, знаю, что это у Бутораги было. У неё так с кем-то из детей случилось.

– Буторага? Это имя?

– Нет, наверное, звали её так просто. Буторага. Это с того краю было. С осиновских она. Сильная бабка была. Её все боялись.

– Что-нибудь ещё известно о ней? Фамилия или имя?

– Ну нет, такого уже не знаю. Знаю, что про неё все говорили. Она тоже всё ходила, в дыры шептала. Но та, конечно, многое могла. Посильнее наших будет.

– И это она понесла от других?

– Нет, дочка её вроде, одна из дочерей. У неё ещё дети были, но всё у них неудачно как-то: кто помер, а кто пропал. Раньше ведь и время такое было, голодное, это не то что сейчас.

– Вы застали Буторагу ещё живой?

– Нет, что ты. Уж я каких годов, а это… Её дети уж старые были. Да, помню, как хоронили, я маленькая была. А про неё только знаю, что другие говорили.

– Значит вы не помните её семью? Какая у них была фамилия?

– Да ведь нет той семьи уже давно. Дети все уже по сто раз поженились, а кто вышел замуж. Да и домов их не осталось. А где она жила-то, этого дома и не помнит никто уже. Где и стоял такой дом, никто не скажет. Уж на моём веку всё поменялось, а что ещё век назад было, это уже никто тебе не скажет.

– Значит она была из осиновских?

– Ну да, так говорили. А жила здесь, муж её местный был.

– Как часто бывало так, что местные выходили замуж или женились на осиновских?

– Да случалось так. Не то чтобы часто, но бывало. Осиновские – это же не только с самого Осиново. Необязательно деревня Осиново.

– Как так? А откуда ещё?

– Ой… ты что! Сколько тут всяких хуторов было, не счесть. В каждом лесочке заткнуто было. И у Машково, помню, в конце поле изба ещё стояла, я маленькая была; и в Тёмной Гриве, и на Салмаксе. И Тиранова изба стояла. Много-много! Я всех и не вспомню.

– Подождите, Машково – это же кладбище?

– Ну, кладбище. Так называют, да. А я когда маленькая была, в конце поля там ещё изба стояла. Там наша родственница была, не помню, как и звать её… мы к ней на чай ходили. Вот тебе и память, а как звать-то уже и не вспомню. Скоро и себя забуду.

– А они все тоже осиновские, стало быть?

– Нет, осиновские это вот оттуда, там Осиново. И там ещё много всяких хуторков стояло. Вот, например, там, где ржавый ручей, об Салмаксу-то… Знаешь, где Салмакса?

– Да, знаю. Там был дом раньше?

– Ну, не прямо там, а подальше. Через сам ржавый ручей-то переходишь, и там поле-то, в горку подниматься.

– Я там никогда не был. Там тоже был хутор в древности?

– Ну, как в древности-то? Я когда молодая была, мы туда за грибами ходили, об ручеёк-то в роще всегда набрать можно было. А на холме-то там забор стоял высокий очень, покосившийся. Вот так.

– А кто там жил?

– Да кто его знает. Вот так. И когда в Осиново-то идёшь, то там много поворотов есть. И на Митин Горб, и в Тёмную Гриву, и в Лембу ведь дорога была – много там было. Это всё осиновские. Они там всегда жили. В лесах этих осиновских, потому и осиновские. А в самих болотах там Осиново стояло. По всему кругу топи были. И никак к нему не подобраться было. Вот как люди-то в старину забрались жить далеко. Видать, не очень-то хотели, чтобы к ним в гости ходили.

– А про Либежгору что-нибудь знаете? Был там раньше хутор?

– Этого не знаю, никогда не слышала, чтобы там кто жил. Там люди, мне кажется, никогда не жили.

– Но дорога, которая туда ведёт, называется дорогой на горелую избушку?

– Да, так.

– Но никакой горелой избушки или хотя бы забора вы там никогда не видели?

– Нет, никогда. Дорога так называется, но ничего я там не видела. А есть ведь и старое слово, старое название этой дороги. Ты знаешь?

– Нет. Очень прошу, скажите, как называется!

– Ижгарники. Дорога на Ижгарники. Вот так.

– А что означает это слово?

– Это я не знаю. Слово как слово. Может, и ничего не означает.

– А слышали ли вы что-то о могильниках в холмах?

– Нет, такого ничего не слышала. Бывало, что скажут, мол, нашли кости то тут, то там. Иной раз и на огороде кто найдёт. Но я