Славянские мифы и предания - Светлана Васильева

В славянской мифологии гамаюна изображали безногой птицей с вытянутой шеей и пышным длинным хвостом. Перья были такой красоты, что ослепляли смотрящего. С течением времени образ райской птицы варьировался, а изображения дополнялись новыми подробностями. Так, в зависимости от губернии, гамаюна изображали в жемчугах или, напротив, без ярких акцентов, в простом черном оперении. Порой гамаюн представал звероподобным получеловеком – сохранялась фигура птицы, но длинную шею венчала женская голова, увешанная украшениями.

Важно отметить, что в фольклорной традиции славян нет достоверных источников, в которых описывались бы райские птицы гамаюн. Многие языческие изображения, найденные на украшениях или ритуальной посуде, можно отнести к другим мифологическим образам птицезверей.

Сирин и алконост

Мифические образы звероптиц происходят из античной легенды о царе Кеике и его супруге Алкионе и древнегреческих представлений о сиренах. В славянские сюжеты образы сестер-птиц проникли через византийские сочинения, которые активно переводились в XI–XVIII веках. Сирин и алконост встречаются в «Повести временных лет» и некоторых средневековых хронографах[47].

Сирин в славянской мифологии – это птица-дева, образ которой восходит к древнегреческим сиренам – демоническим существам, обворожительным снаружи, но своенравным и коварным. Унаследовав власть над морской стихией от отца (морского бога Форкия), а красоту и мелодичный голос от матери Музы, сирены заманивали прекрасным пением моряков к подводным скалам и обрекали их на смерть.

В древнерусской мифологии сирин – сладкозвучно поющие птицы с женским лицом и грудью. Пением сирин способна развеять тоску и скорбь, унять злобу, но чары обладают губительной силой. По поверьям, от пения сирин человек забывал обо всем на свете и погружался в сладкий транс. Одним голосом они вынуждали путников бросаться в воду, позабыв обо всем. Смерть в таком случае воспринималась как нечто желанное, но как только пение стихало, тяжесть реальности вновь обрушивалась на человека.

В западноевропейских мифах сирин – воплощение несчастной души. Порой ее изображали как посланницу подземного мира. Вместе с алконостом она обитала за морем у мифического острова или в Ирие, где высиживает птенцов.

В отличие от сирин, алконост олицетворяла счастье и удачу. Ее считали посланником добрых вестей. Изображалась как птица с женской головой. Персонаж происходит из древнегреческой легенды о царе Кеике, который отправился в морское путешествие, но так и не вернулся. Его супруга, прекрасная Алкиона, не выдержала горя и бросилась за ним в море. Тогда боги сжалились над влюбленными и превратили их в зимородков[48].

По брачному сезону зимородков люди предсказывали период спокойствия моря. Мотив находит отражение в сюжете про алконоста: когда птица-дева несла яйца и погружала их в глубину вод, море стихало на семь дней. Таким образом, птицам-девам приписывалась способность управлять погодой, что также связывает образ алконоста с сиренами.

В славянской традиции сирин и алконост часто изображались вместе, как противопоставление счастья и печали. Объединенные схожими свойствами и внешностью, птицы-девы отличались сущностями: сирин несла напускное успокоение и заманивала людей на смерть; алконост олицетворяла жизнь и счастье, принося на хвосте удачу.

Облачные девы

Облачные девы, или лебединые девы, – персонификация тучных облаков. Гусь, утка и лебедь ассоциировались с водяными урочищами, отчего облачных дев стали изображать именно в облике крупных птиц с мощными и прекрасными крыльями. Дев облаков причисляли к водным духам. Они спускались с неба в образе птиц, плавали и купались в крупных источниках, а обернувшись девами, резвились на берегу.

Описание человеческого облика облачных дев схоже с представлениями о водяницах и русалках: нагие, с длинными волосами и белоснежной кожей, они плескались у водоемов. По поверьям, они никогда не задерживались на одном месте – под покровами облаков улетали к следующему водоему, унося с собой дожди.

У южных славян существовал персонифицированный женский образ грозовых туч – вилы. У сербов они повелевали бурями и насылали дожди и град. В образе прекрасных бледноликих девушек с длинными золотыми косами, таящими их силу, вилы взбивают ногами воду, поднимая пену и большие волны в грозу.

У болгар мифических дев называли самовилами, или самодивами (в редких случаях их разделяли как самостоятельных природных духов). Преимущественно они обитали в горах, реках и колодцах. В сказках самовил описывают как красавиц, они поют песни, водят хороводы или расчесывают свои длинные волосы на берегу реки. Жестоко карали тех, кто осмеливался оказаться рядом в тот момент: оплетали шеи косами и утаскивали на дно. В народе мифических дев прозвали словом «юдо»: оно часто употреблялось в сочетании с основным названием – юдо-самовило.

В контексте славянской мифологии облачных дев (вилы, самовилы, лебединые девы) и русалок можно рассматривать как воплощение стихийных существ, связанных с природными элементами. Как правило, облачные девы ассоциируются с водой и ветром, а русалки – с водой и морем. Вилы и самовилы оборачивались лебедями, в то время как у русалок пальцы ног соединялись перепонками, как у гусей или уток. Схожие черты отражают представления славян о связи между природой и человеческими душами.

Представления об облачных девах-лебедях отражены в народных сказках о морском царе и юном Иване, который по случайности оказался рядом с водоемом, когда на него приземлились 12 уточек или лебедей. На берегу птицы сбросили перья и обернулись прекрасными девушками. Стали они купаться и веселиться в воде, пока Иван прятался в зарослях неподалеку. По поверью, человек превращался в зверя или птицу с помощью магических объектов, таких как шкура или крылья. Когда Иван подкрался и забрал перышки одной из лебедок, все девы тут же обернулись птицами и разлетелись кто куда. Посреди воды осталась лишь одна Василиса Премудрая. Вернуть крылья Иван согласился только с условием, что Василиса Премудрая согласится быть его женой [2].

Змей

В народном сознании змея часто воспринимается как воплощение всего нечистого и злого, вселяющее ужас и отвращение, символизирует коварство, вредоносность и другие негативные черты. Змей – один из ключевых образов народных сюжетов, воплощающий хтоническую[49] природу добра и зла.

Змей сочетает противоположности: мужское и женское, отрицательные и положительные начала, яд и противоядие. Древние славяне воспринимали змею как воплощение духа-предка на земле, соотносили с силой плодородия и приписывали ей власть над природными явлениями. Чаще всего образ змеи связывали с проявлением нечистых сил. В то же время змея наделяла человека сверхъестественными способностями и могла покровительствовать целому семейству. Отождествление змеи с дьявольским проявлением объясняется последующим распространением христианства.

Хтоническая символика змеи отражается в поверьях и легендах. Домовую змею славяне ассоциировали с духом предка, а могильную – с недавно умершим родственником. От змеиного укуса