Мифология майя и ацтеков. Сверхъестественные существа и боги - Сандра Альгимантасовна Хохрякова

подателя дождя и пищи, у которого человеческая голова и тело змея, и соотносит это описание с изображением в Дрезденском кодексе на с. 38, где как раз представлен змей с головой бога дождя Чака, который находится внутри водоема. В Мадридском кодексе также встречается изображение змея с головой Чака.

Интересно отметить, что в области майя существует всего два климатических сезона – в отличие от привычных нам зимы, весны, лета и осени, в Мезоамерике есть сухой сезон (с ноября по апрель) и сезон дождей (с мая по октябрь). Перед началом сезона дождей змеи массово вылезают из своих нор, что не могло не быть замечено древними майя – скорее всего, именно поэтому змеи оказались связаны не только с водоемами, но и с дождями.

Водные сверхъестественные существа являются одними из наиболее древних персонажей в мезоамериканской мифологии. Еще одно водное божество, Дракон с крыльями-раковинами (Shell Wing Dragon), впервые появляется еще на резной статуэтке ольмеков, а у майя часто изображается над водяной лилией.

Водяной змей с головой Чака. Прорисовка изображения из Дрезденского кодекса, с. 38

Отдельного внимания заслуживают лягушки, которые в мезоамериканской иконографии и мифологии обычно считаются предвестниками дождя и связаны с луной и водной стихией. Очень необычное изображение Бога-лягушки (Бог Р) встречается в Мадридском кодексе – это человек с лягушачьими лапками, единственное известное на сегодняшний день антропоморфное изображение этого божества. Бог-лягушка был связан с дождем, так как кваканье лягушек предвещает дождь. У майя до XIX в. сохранялся магический обряд вызывания дождя – участники ритуала подражали кваканью лягушек[82]. В регионе горной Гватемалы изображения лягушек/жаб встречаются, например, в монументальной скульптуре Каминальхую, где находится множество каменных алтарей в виде жаб. В искусстве майя изображения лягушек встречаются достаточно часто, в том числе фигурки лягушек были обнаружены среди погребального инвентаря. Стоит отметить, что эти захоронения находятся недалеко от водоемов. Одна из фигурок лягушек происходит из богатого захоронения на острове Топоште в озере Йашха (Гватемала). Она изображает плывущую лягушку и вырезана из раковины моллюска Oliva porphyria, который обитает в Тихом океане. Вторая фигурка лягушки, также вырезанная из раковины, была обнаружена в захоронении в Тайясале, на озере Петен-Ица (Гватемала). Обе лягушки сделаны из морских раковин, что подчеркивает связь между лягушками, водой и морем[83].

Монстр Водяной Лилии, прорисовка блюда К5073

Вода и водоемы не только были жизненной необходимостью, но также имели важное религиозное и политическое значение. Зависимость сельскохозяйственных сезонов от чередования сухого сезона и сезона дождей в регионе майя только повышали ценность воды как важнейшего ресурса. Поэтому водные храмы в честь Змея Водяной Лилии, такие как в Караколе, были построены как визуальное напоминание о власти правителя над водой и как физическое место для прославления этой власти посредством ритуалов, которые проводились в храме.

Особую значимость дождя, воды и водоемов для общества майя подчеркивает тот факт, что для их изображения был разработан отдельный сложный краситель – яркий пигмент интенсивного голубого цвета, который получил название maya blue (azul maya). Этот термин был введен в 1930-е гг. исследователями из Института Карнеги для обозначения характерного цвета, который был обнаружен на фресках Храма Воинов в Чичен-Ице. Позже большое количество аналогичного пигмента было обнаружено в росписях Бонампака. Изначально использование голубого цвета в изображениях считалось характерной чертой исключительно майяской изобразительной традиции, однако более поздние исследования показали, что он также использовался в других мезоамериканских культурах.

Для создания голубого пигмента использовались два основных компонента:

1) минерал палыгорскит – водный алюмосиликат магния;

2) растение, известное как индиго (Indigofera suffruticosa).

Несмотря на то что растительные красители обычно быстро утрачивают цвет, полученный из индиго и палыгорскита пигмент химически стабилен и крайне устойчив, в том числе к эрозии, перепадам температур и современным растворителям[84].

Пещеры

После новаторских работ отечественного ученого Юрия Валентиновича Кнорозова[85], а также ряда иностранных археологов второй половины XX в.[86], в академической науке прочно утвердился преимущественно сакральный, а не бытовой характер использования пещер в Мезоамерике. Пещеры рассматриваются в исследованиях как место проведения ритуальных действий. Среди современных общин майя неоднократно было зафиксировано, что церемонии, проводимые в пещерах, направлены на кормление или задабривание существ, которые буквально или метафорически обитают в них. Однако пещеры играют гораздо более сложную роль в мифической картине мира майя.

Начиная с 1960-х гг. Ю.В. Кнорозов углубился в изучение истории племен и народов Мезоамерики, скрупулезно собирая все имеющиеся данные – даже те, что по его словам, на первый взгляд противоречили друг другу. Кнорозов утверждал, что устная традиция способна хранить и передавать информацию на протяжении тысячелетий. Таким образом, этногонические и исторические легенды могут быть верным источником фактов, уходящих корнями в верхний палеолит, и становятся бесценным наследием прошлого[87].

В легендах о происхождении племен заметна одна удивительная общая черта. Как правило, история начинается с отправления от прародины, символизирующего переход к новой традиции. За этим следует описание пути скитаний, часто с указанием конкретных мест и топонимов. И в конце истории мы узнаем о нахождении новой родины. Кнорозов обратил внимание, что в мезоамериканских легендах в качестве прародины часто фигурирует некая пещера, из которой выходят предки племен. Пещера в легендах – это не всегда конкретный географический объект. Она может быть метафорой, символизирующей долину, регион или просто место, откуда происходило племя. В исторических легендах тольтеков сохранилось название «Семь пещер», у киче – «Семь ущелий», у майя – «Семь покинутых домов». Ю.В. Кнорозов, глубоко изучив историю и культуру древних индейцев, установил связь между понятием прародины и «Семи пещер», доказав их взаимозаменяемость в мировоззрении народов Мезоамерики[88].

Сцена с изображением музыкантов, выходящих из пещеры на сосуде К8947

Таким образом, пещера в культуре народов Мезоамерики имеет глубокий и сложный символический смысл. Концепция пещеры включает в себя понятия прародины, воспринимается как сакральное место, где зарождается и куда уходит жизнь. Это место, где жизнь рождается из девственных вод и куда она возвращается по окончании пути[89]. Пещера не просто место для проведения церемоний – это одно из ключевых мест в мировоззрении индейцев, и подобное почитание мы наблюдаем и среди современных майя, и в древности.

В регионе майя есть некоторые свидетельства того, что первые поселенцы охотников-собирателей уже исследовали глубокие пещеры, но нет четких признаков ритуального использования до раннего доклассического периода (1100–650 гг.