Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

в шумной пене,

Входят в море с головою,

По плечи в икру лососью.

Что они за рыбу ловят,

Что там ищут, дорогие?

Рыбака ловила рыба,

Деточку взяла морская.

Унесло волною братца,

Глубиною поглотило.

Мать оплакивала братца,

Я пошел искать малютку

В волны шумные по шею,

С головой в икру лососью,

В глубину морской пучины.

Что нашел я под волнами?

Меч нашел на дне пучины.

Взял блестящее железо,

Взял я меч из волн глубоких,

С берега стал кликать брата:

— Воротись, мой милый братец!

Воротись домой, родимый!

Наш родитель умирает,

При смерти лежит родная,

Старший братец наш скончался.

Умерла сестричка наша,

Девушка лежит в соломе!.. —

Горько-горько я заплакал,

Поспешил домой скорее. —

— Ох, бессовестный лгунишка!

Ох ты, выдумщик бесстыдный!

За столом сидит родитель

Невредимый с кружкой пива.

Матушка стрижет овечек

Ножницами золотыми,

А сестричка тесто месит,

На руках сверкают кольца.

Старший братец пашет поле

На волах дородных наших,

Борозду ведет глубоко,

Лишь звенят земные недра.

Полосатый вол — монеты

Старые выпахивает,

Белый вол — серебряные

Талеры выпахивает.

В борозде червонцы братец

Золотые подбирает,

Деньги черпает лукошком,

Хлебной меркою монеты,

В бочку золото ссыпает! —

Калевитян сын любимый

В дружеском кругу пирует:

Над застольем звон веселья,

Шутки, хохот молодецкий.

В пене ходит кружка браги

По рукам могучих братьев,

В честь победы — ликованье.

Сулев-сын, могучий витязь,

Развязал у песни крылья:

— Хмель кудрявый в палисаде,

Блещут шишечки красою,

Вьется кверху горделиво

По шестам-опорам частым,

Плетью скручиваясь туго!

Выходите, удалые,

Зрелый хмель снимать с подпорок,

Спелый хмель снимать идите,

На жердях сушить в овине!

У стены потом насыплем,

Он в котел пойдет оттуда,

Из котла забьется в бочку

И в пивной полубочонок.

Только в кружки пеной хлынет —

У мужчин отымет разум,

Пол-ума возьмет у женщин

И в обман введет сестричек.

Как ходил мой милый братец.

Как невесту ездил сватать:

Он проехал по долине,

Проходил сквозь частый вереск.

Повстречал он по дороге

Четырех невест кудрявых.

Стал он спрашивать красавиц:

«Почему вы, молодые,

Далеко ушли от дома?»

Девушки ему сказали,

Отвечали молодые:

«Из села идем мы в город,

Мы в посад идем, голубки,

Милые, идем на рынок,

По рядам гулять торговым…

Раз высмеивали парни

Нас, кудрявых, на гулянке.

Много сплетников в округе,

Много в селах злоречивых.

Вот они и стали хаять,

Стали девушек позорить…»

Я силки речей расставил,

Стал опутывать голубок:

— Покажи лицо, невеста,

Милый взгляд, румянец нежный! —

Застыдились, заалелись,

Убежали молодые

Через поле быстро к дому.

Я им вслед шаги направил,

Поспешал бегом за ними.

Стал смотреть я сквозь ворота,

Стал подглядывать сквозь ставни —

Спать легли они в подклети.

Как я их увидел, милых,

Сердце у меня заныло,

Все во мне захолонуло…

Вьется хмель-гордец, что кудри,

Блещут шишечки красою, —

Хмель, ты девушек не трогай!

Ты для девушек не шутка!

А веселье зачастую

До беды, до слез доводит. —

Калевитян сын любимый

В дружеском кругу пирует.

Над застольем звон веселья,

Хохот, шутки-прибаутки.

В пене ходит чаша меда

По рукам могучих братьев,

В честь победы — ликованье.

Да и как могли помыслить,

Как могли они предвидеть,

Прежде времени проведать,

Что за вести к ним несутся,

Что за грозное несчастье

Поутру их ожидает!

Ходят спешные приказы

По окраинным заставам,

Мчат лихих гонцов гнедые

Скакуны в медвежьих шкурах.

Отовсюду к Линданисе

Вести грозные стремятся:

Вновь гроза войны нависла!

Из-под Пскова скачет парень,

А другой — с лугов латышских,

Третий — из дубравы Таары

С горькой вестью о несчастье,

С вестью о беде нежданной.

Уж к латвийским побережьям

На судах морских приплыло

Множество людей железных[153].

От границ земли поляков

Войско движется другое —

Убивать народ и грабить,

Добрый мир в стране нарушить,

Праздник завершить бедою.

Мчитесь, быстрые посланцы!

В кошелях своих глубоких

Донесения старейшин,

Вести черные несите!

Калевитян сын любимый

В дружеском сидел застолье,

В горнице своей высокой,

И в полет беспечной шуткой

Птицу-песню выпускал он:

— Ну-ка, выпьем, братья-други!

Изопьем хмельного меду,

Во хмелю повеселимся,

Осушая чаши пива,

Пира славного кувшины!

Край о край бокалы сдвинем,

Пену меда сбросим на пол,

Чтоб светила нам удача,

Чтобы радость расцветала,

Чтобы век светило счастье

Над высокой нашей кровлей!

В поле обручи я брошу,

В березняк — покрышки кубков,

Вытащу столы в ольховник,

Донья бочек разбросаю.

Завтра сам искать начну я,

Выйду глянуть до рассвета,

Что из обручей дубовых,

Что в березнике из крышек,

Из столов в ольховой чаще,

Из разбитых досок доньев

Выросло прохладной ночью.

Люльки шест из прутьев вырос.

Крышки кубков превратились

В деревенские качели.

Поднялись из досок доньев

Для сказителей скамейки.

Девушки — на шеях бусы —

Милые пришли качаться,

Петь веселую былину,

Так, что море взволновалось,

Корабли в волнах бросая.

И пришли спускать кораблик

На взволнованное море.

Бусы вешали на иву,

На кустарник — ожерелья,

Ленты на песок бросали,

Кольца сыпали на гравий,

На морской