Собрание сочинений. Том 6 - де Вега Лопе Феликс Карпио

Леонарда

Да, бранить тебя я буду, Хоть и не за милосердье (Женщина соболезнует Женщине обыкновенно), Но за то, что даме знатной Ты подачку бросил, дерзкий, В миг, когда ей душу отдал.

Фелисьяно

Ты права: я глупость сделал. Впрочем, иногда полезно, Утешая человека, Выразить ему участье Ощутимо и предметно. Только потому в придачу Золото и дал к душе я, Что оно в сравненье с нею Веса вовсе не имеет Для того, кто сердцем чист, Хоть встречаем в наше время Золотой мешок мы часто, Золотое сердце — редко. Но прощай! Бегу…

Леонарда

И все ж Поступил ты, брат, прескверно.

Фелисьяно

Поступить не мог иначе Я в подобном положенье.

Леонарда

Нет, ты мог, Фелисиано, Даже от любви ослепнув, С незнакомкой обойтись Осторожней и умнее, Ей сказав: «С сестрой живу я. Вас, без всякого сомненья, Приютит она, покуда Вам замять скандал с дуэлью Деньги друга не помогут».

Фелисьяно

Значит, ты ее приветишь, Если с ней придем сюда мы?

Леонарда

Разве бог мне сердца не дал? Хочешь, я за нею съезжу, А при случае — по-женски Ей замолвлю и словечко За тебя, мой брат любезный?

Фелисьяно

Ах, сестрица, пред тобою Упаду я на колени, Если ангела такого Ты утешишь и пригреешь! Лошадей подать вели-ка, Да отправься поскорее В переулок Змея, ставший Для меня теперь Эдемом. Все отдать тебе согласен Я за это — жизнь, именье. Лишь души моей не требуй — Ею ведь не я владею.

Леонарда

Лошадей, Руфина! Брату Рай я привезу в карете.

Руфина

(Леонарде, тихо)

А тогда — два против двух!

Фелисьяно

Ангел Анхела! О, если б Ты под этот кров явилась!

Леонарда

(в сторону)

Вы, Хуан, должник мой вечный!

Руфина

(в сторону)

Мне ж не ангела, Мартин, Посылает бог, а беса!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ПРОХОДНАЯ КОМНАТА В ДОМЕ ДОНА АНТОНЬО

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Дон Хуан, Мартин.

Мартин

То, что случилось с нами, лишь присниться Во сне могло.

Дон Хуан

Нет, это явь, мой друг.

Мартин

Вот уж и небо золотит денница, Цветами усыпающая луг…

Дон Хуан

Итак, в каморке этой, как в темнице, Встречал я час, когда все спит вокруг И ночь вперяет в мир свой взор совиный, Привычный путь свершив до половины. Я думал о сестре… Вдруг в тишине Дверь скрипнула. Вошла твоя мулатка И молвила, что Леонарда мне Пробраться в спальню к ней велит украдкой, Чтоб с нею поболтать наедине. Пьян от надежды, дерзостной, но сладкой, Я в темноту, Руфине вслед, побрел, Схватясь рукою за ее подол. И вот стою я в комнате богатой, Которая озарена слегка Одной свечой, чей отблеск желтоватый Колеблется от вздохов ветерка. Везде благоухают ароматы, Парча сверкает и шуршат шелка. «Настал блаженный миг!» — сказал себе я, При этом все же несколько робея. Тут шепчет мне рабыня: «Господин! Что ж вы боитесь подойти к кровати?» Я осмелел, откинул балдахин И — как любовь порой слепа некстати! — Прелестной, словно юный райский крин, Красавице открыл свои объятья, Но в них узрел — ей богу, я не вру! — Не Леонарду, а свою сестру. Она вскричала: «Ты нашелся все же!» И, вновь ее обняв, увидел я, Что с Анхелой хозяйка делит ложе, Отворотясь, но вздохов не тая. Тогда, — хоть сознаваться в том негоже,— Почувствовал я, что сестра моя Доставила бы радости мне больше, В гостинице оставшись чуть подольше. Когда устали мы с сестрой болтать, Я у нее спросил: «Ответь, зазнайка: Кто лечь тебе позволил на кровать С той стороны, где спать должна хозяйка?» Сестра в ответ: «Она сама, чтоб дать С тобою мне поговорить. Вставай-ка Да ложе обойди и перед ней Сполна свою признательность излей». «Нет! — Леонарда вскрикнула тревожно.— Нет! Я боюсь… Не смейте подходить!» И, с толку сбит боязнью этой ложной, Утратил разом я и пыл и прыть. Она же, словно я злодей безбожный, Задумавший насилье совершить, От страха напускного побелела, Изобразив его довольно смело. То издавая стон, то хохоча, То прячась с головою, то небрежно Приоткрывая шею, грудь, плеча, Она рвалась и билась так мятежно, Что недотрогу, время улуча, Я попытался б урезонить нежно, Когда б она рабу не позвала И к ложу та свечу не поднесла. Разбросив косы — волны в море страха, В меня вперилась Леонарда вновь И убедилась, — но уж не впотьмах, а При свете, — что во мне кипит вся кровь. Тогда плутовка, став алей шарлаха, Хотя чиста была моя любовь И я не помышлял о совращенье, Под простыни нырнула в возмущенье. Ловчей она ломалась, чем иной Комедиант завзятый и отпетый. К тому ж я знал, что брат ее родной Домой не возвратится до рассвета, Поэтому под сенью тьмы ночной Я рад был задержаться в спальне этой… О женщина! Коль в ход ты пустишь ложь, То и судьбу вкруг пальца обведешь. Я отошел к стене, встал у пилястра И долго на постель глазел молчком. Вдруг с ножки, что белее алебастра, Упала наземь туфелька тайком… Своею жизнью дон Хуан де Кастро Тебе, мой друг Мартин, клянется в том, Что нет во всей Севилье достославной Ни туфельки такой, ни ножки равной! Ниспосланный мне столь внезапно клад Я поднял с полу и унес с собою, Считая, что вознагражден стократ Теперь за все лишения судьбою. Когда сюда вернулся я назад, Уже алело небо голубое, И не во сне, а наяву со мной Произошло все это, милый мой.