Похвала Глупости - Дезидерий Эразм Роттердамский

то отсюда с логической необходимостью вытекает, что все люди глупы. Далее, Соломон в 15-й главе говорит: «Глупость есть радость глупца». Этими словами премудрый царь хочет, очевидно, сказать, что без глупости нет никакой радости в жизни. Ту же мысль находим и в другом месте, в следующих словах: «Кто умножает знание, умножает скорбь, и чем умнее человек, тем менее доволен он жизнью». Не ту ли самую мысль находим мы у того же превосходного моралиста, когда он говорит в 7-й главе: «Сердце мудрых – там, где печаль, а сердце глупых – там, где веселие»? После всего этого понятно, почему этот мудрый Соломон не удовольствовался изучением мудрости, но счел нужным также и со мной познакомиться. Если мне не верите, вот вам его собственные слова: «И отдал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и науку, заблуждения и глупость». Обратите здесь внимание на то обстоятельство, что глупость упомянута на последнем месте: это для того, чтобы оттенить ее превосходство, так как вам хорошо известно, что, по церковному чину, лицо, первое по своему достоинству, занимает всегда последнее место, согласно евангельскому изречению: «первые будут последними, а последние первыми». Но что глупость имеет превосходство перед мудростью, совершенно ясное свидетельство тому находим в сочинении известного церковного писателя. Слова его я, впрочем, приведу не иначе, как под условием, что вы поможете соответствующими ответами на мои вопросы ввести вас в занимающую меня мысль, как это делают у Платона собеседники Сократа. Что надо более скрывать, по-вашему: то ли, что редко и ценно, или то, что общераспространено и дешево? Вы молчите? Ну что ж, если не хотите мне ответить, за вас ответит мне эта греческая пословица: «Кувшину и у порога неопасно». Чтобы предупредить всякую попытку возражения, спешу заявить, что пословицу эту цитирует сам Аристотель, которого боготворят наши магистры. Не думаю, чтобы среди вас нашелся такой дурак, чтобы драгоценные камни и золото оставить на улице, «у порога». О нет, такие вещи вы припрятываете как можно дальше и надежнее – в самые потаенные уголки окованных железом с секретными замками сундуков. Стало быть, то, что драгоценнее, то прячут, а то, что подешевле, оставляют на виду. С другой стороны, авторитет, на который я ссылаюсь, запрещает скрывать мудрость и рекомендует скрывать глупость. «Человек, скрывающий свою глупость, – говорит он, – лучше человека, скрывающего свою мудрость». Стало быть, мудрость есть менее ценная вещь, чем глупость. И Священное Писание приписывает глупцу простодушие и прямоту, меж тем как мудрец всегда ставит себя выше других. Так, по крайней мере, понимаю я слова Экклезиаста, 10-я глава: «Идя по улице, глупец всех встречных принимает за глупцов». Но приравнивать себе других – это значит приписывать им свои собственные достоинства (кто же, думая о себе, думает о чем либо ином, как не о достоинствах своих?), а не есть ли это признак необыкновенного простодушия? Неудивительно поэтому, что нисколько не стыдно было великому царю сказать о себе, 30-я глава: «Я – глупейший из людей». Точно так же апостол Павел в своем послании к Коринфянам признается, не совсем, правда, охотно: «Как неразумный говорю я, и даже более», – он как бы считает позорным уступить кому-либо в неразумии.

Воображаю, какой крик поднимут сейчас против меня разные греки[85], которые ведь готовы, точно воронье, выцарапать глаза совершенным богословам, на которых напускают туман своими комментариями. Сказать мимоходом, к этой шайке – если не в качестве альфы, то во всяком случае в качестве беты – принадлежит и мой приятель Эразм, которому я уже не раз сделала честь упоминанием его имени. Вот, возопиют они, поистине глупая и подлинно достойная Мории цитата! Вовсе не то хотел сказать апостол, что тебе померещилось! Апостол не хочет непременно сказать, что его следует считать неразумнее прочих, но дело в том, что, сказав: «они – служители Христа, и я – тоже», он как будто спохватился, что, приравнивая себя в этом отношении к прочим, он некоторым образом умалил свое достоинство, и чтобы исправить эту недоговорку, он прибавил: «я еще в большей степени», – давая тем понять, что он сознает не только свое равенство с остальными апостолами в евангельском служении, но и некоторое превосходство над ними. Но, с другой стороны, чтобы не произвести дурного впечатления подобным категорическим заявлением, которое могло бы показаться несколько хвастливым, апостол предпочел прикрыть свою мысль ссылкой на глупость: дескать, это привилегия глупцов – высказывать всю истину, без риска кого-нибудь оскорбить.

Впрочем, я предоставляю самим моим оппонентам решить вопрос о том, что хотел сказать своими словами апостол Павел. Что касается меня лично, то я предпочитаю следовать великим, тучным и дородным богословам, пользующимся общепризнанным авторитетом. Недаром же огромное большинство ученых предпочитают заблуждаться с ними, чем разделять хотя бы и здравые идеи с этими трехъязычными[86] самозванцами, которых наши богословы ни во что не ставят. Я могу сослаться на одного знаменитого богослова – имя его я благоразумно умалчиваю, чтобы не дать повода нашим супостатам лишний раз сослаться на греческую пословицу об «осле с аккомпанементом лиры». Приведенный мной текст: «Я говорю слишком неразумно, даже более того» – богослов этот толкует по всем правилам богословской науки. Ему он посвящает целую главу. Приведу его собственные слова, сохраняя не только содержание, но и самую форму: «Говорю слишком неразумно: то есть если я кажусь вам безумным, приравнивая себя к лжеапостолам, то я покажусь вам еще менее разумным, ставя себя выше их». Впрочем, вслед затем мой богослов, точно забыв, о чем шла речь, перебрасывается совсем на другой предмет.

Впрочем, чего не сойдет с рук этим господам после того, что этот великий богослов – чуть было не вымолвила его имя, но не скажу: боюсь греческой пословицы[87] – извлек из слов евангелиста Луки такую мысль, которая столько же гармонирует с духом Христова учения, сколько вода с огнем. Передам сущность дела. В минуту угрожающей опасности – в тот момент, когда хорошие клиенты имеют возможность показать на деле свою преданность патрону, – Христос, желая изгнать из души учеников своих всякую надежду на помощь подобного рода, спросил их: «Когда Я посылал вас без мешка, без сумы, без обуви: имели ли вы в чем недостаток?» Они отвечали: «Ни в чем». Тогда Он сказал: «Но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму, а у кого нет, продай одежду свою и купи меч». Все учение Христа проникнуто призывом к кротости, терпению, презрению к жизни, и