Книга о Граде женском - Кристина Пизанская

столь образно, что иногда мы понимаем совсем противоположное тому, что они хотят донести? В отношении них применима фигура речи, что зовется антифразис, как если бы ты о чем-то сказал, что оно плохо, а это означало бы, что оно хорошо, или наоборот. Поэтому обрати их речения, где они обвиняют женщин, в свою пользу и понимай их таким образом, каким бы ни было их намерение. Вполне возможно, что и Матеолус это понимал, когда писал свою книгу. В ней много того, что оказалось бы чистой ересью, если воспринимать буквально. Что до хулы, которую произносит не только он, но и другие (речь идет даже о «Романе о Розе», которому верят из-за авторитета его автора), обличая таинство брака, что свято, достойно и установлено Богом, то опыт явно показывает: истина противоположна тому, что они утверждают, обвиняя женщин во всех грехах. Ведь где бы нашелся муж, который согласился бы терпеть над собой такую власть женщины, которая имела бы право такие говорить ему непристойности и оскорбления, какие, по их словам, привыкли говорить женщины? Полагаю, что бы ты ни читала в книгах, вряд ли ты видела это собственными глазами, ведь все это дурно изложенные небылицы. Скажу тебе в заключение, милое дитя: к такому мнению тебя привела наивность. Вернись же теперь к себе, возьмись за ум и не тревожься больше из-за пустяков. Знай же, что все дурное, сказанное о женщинах, в общем, унижает говорящих, а не самих женщин».

III. Здесь Кристина повествует, как обратившаяся к ней дама объяснила, кто она, рассказала о своей природе и роли, а также возвестила, что с помощью трех дам Кристина построит город

С такими речами обратилась ко мне эта благородная дама. Даже не знаю, какое из моих чувств больше пленялось ее присутствием — слух, внемлющий достойным речам, или зрение, созерцающее ее величественную красоту и стать, полное достоинства поведение, и благородство ее облика. Так же и с прочими — я не знала, на кого смотреть, поскольку три дамы так друг друга напоминали, что с трудом получалось их различить, кроме последней. В значимости она не уступала другим, но вид ее был столь грозным, что любого решившегося посмотреть ей в глаза охватил бы великий страх, поскольку казалось, что она угрожает всем, кто творит дурное. Я стояла перед ними, охваченная почтением, молча взирая на них, не в силах произнести и слова. С превеликим восхищением я размышляла, кем же они могут быть и, если бы осмелилась, то охотно спросила бы об их именах, о том, кто они, о причине их появления, о значении разнообразных богато украшенных скипетров, которые каждая держала в правой руке. Поскольку я считала себя недостойной обращаться с подобными расспросами к дамам, казавшимся мне столь благородными, то лишь не отрывала от них взгляда, наполовину испуганного, наполовину ободренного услышанными речами, что оторвали меня от размышлений. Но премудрая дама, обратившаяся ко мне, в силу прозорливости знала как мои мысли, так и остальное, и отвечала:

«Милое дитя, знай же, что провидение Божие, которое ничего не оставляет на волю случая, установило для нас, пускай мы и небесные сущности, пребывать среди людей подлунного мира, чтобы поддерживать в порядке и равновесии нами же созданные законы, исполняя по воле Божьей наш долг. Все трое мы — дочери Божии и от него рождены. Моя же обязанность — наставлять мужчин и женщин, сбившихся с пути, и возвращать их на путь истинный. Когда они сбиваются, если их разум способен меня узреть, то я тайно прихожу в их умы и проповедую, указывая им на их ошибки и определяя причины их прегрешений. Затем я обучаю их тому, как делать добро и избегать зла. Поскольку мое служение заключается в том, чтобы каждый увидел себя изнутри, и чтобы каждому и каждой указать на их пороки и недостатки, заставить их увидеть ясно и отчетливо, ты видишь меня с сияющим зеркалом, которое я как скипетр держу в правой руке. И воистину знай, что кто бы в него ни посмотрел, какой бы ни была его природа, он отчетливо увидит глубину своей души. О! Таково величие и достоинство зеркала моего, что недаром оно всюду, как видишь, украшено драгоценными камнями! Ведь через него познаются сущности, свойства, меры и содержание, и без него невозможно что-либо сделать хорошо. Но поскольку ты изъявила желание узнать обязанности других моих сестер, тут присутствующих, каждая лично расскажет тебе о своем имени и положении, чтобы сказанное нами было достоверным.

Однако сейчас подобает объяснить мне причину нашего появления. Уверяю, что мы не делаем ничего без благой причины, и приход наш не был случаен. Мы нечасто посещаем какие бы то ни было места, и немногие знают нас, но ты, испытавшая столь великую любовь к поиску истины, столь усидчиво и упорно предавалась ученым занятиям, что оказалась здесь, одинокая и оторванная от мира. Ты заслужила нашу дружбу и утешение в горестях и печалях, заслужила, чтобы мы помогли разобраться в том, что смущает твой разум и затмевает мысли.

Есть и другая причина нашего появления, более важная и особенная, и мы объявим ее тебе. Знай, мы явились, чтобы изгнать из мира заблуждение, заложницей которого ты и сама стала, и чтобы все дамы и достойные женщины смогли отныне иметь надежное убежище, куда можно отступить и защитить себя от стольких атакующих. Эти женщины столь долго оставались беззащитными, как поле без изгороди; ни один защитник не пришел их спасти, а ведь должны были благородные мужчины защищать женщин, по закону и по праву; однако по небрежению и по равнодушию они позволили женщинам быть попранными. Поэтому неудивительно, что завистливые враги и оскорбления грубиянов, пускающих в женщин столько копий и стрел, в конечном итоге одерживают над женщинами победу в войне, что ведется почти без сопротивления. Да и где найти такой град, что тотчас не будет взят, если не окажет сопротивления? Справедлив ли тот суд, что выигран заочно, ведь обвиняемый не явился на него? А женщины, добрые и наивные, следуя божественным заповедям, со смирением претерпевают великие оскорбления, наносимые им как устно, так и письменно (что несправедливо и греховно), лишь на волю Господа уповая, чтобы по праву защитил он их. Но пришло время извлечь это правое дело из рук фараона[79]. Поэтому ты видишь нас троих перед собой. Мы сжалились и пришли объявить тебе о возведении града укрепленного, прочно выстроенного и