Коллектив авторов - Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Токкё[1225]

Перевод А. Жовтиса

Я старалась заглушить разлуку,Струны звучные перебирая.Только все мелодии забыла —Не несет мне цитра утешенья.Летним вечером сижу в беседке,И со мною дождь холодный.Падают прозрачные слезинкиНа мою узорчатую юбку.

Чо Джонсон[1226]

Перевод Анны Ахматовой

Приготовь мне, мальчик, плащ в дорогуИ соломенную шляпу дай.Леску я к удилищу приладил,Без крючка рыбачить ухожу.Рыбы, вы меня теперь не бойтесь!Просто я развлечься захотел.

Ли Xанбок[1227]

Перевод В. Тихомирова

И времена разэтакие,И людские дела растакие.А если дела растакие,Значит, станут они разэтакими!Все твердят: времена растакие! люди разэтакие!Я же только вздыхаю.

На перевале Чхоллён облака       ночуют — и дальше летят.Летят и летят —       будто их ждут там.Здесь, одинокий, отстраненный чиновник,       плачу, жизни своей не рад,—Пусть слезы мои с облаками сойдут       в межгорье Пэгак и Чоннам[1229]И яшму перил на Нефритовой башне[1230]       обильным дождем оросят.

Лю Монъин[1231]

Перевод Е. Витковского

Старухе-вдове давно       за семьдесят лет.Покои одна сторожит,       дом ее пуст.Выйти замуж когда-то ей       давали советЗа парня, что обликом был       как розовый куст.Но строго блюдет она       добродетель жены,Ей об этом сестра и свекровь       твердили всегда.Чем одежду вдовью носить,       дожив До седины,Не жалеть бы румян и белил       в молодые года!

Ли Даль[1233]

Перевод В. Тихомирова

Тунговый цвет[1235] редеет —предрассветный туман.Пальмы «хэсу»[1236] прозрачны —вешние облака.Выпили на прощанье;горько пахнет бурьян.Выпили и за встречув стольном граде Лоян.

Восточное озеро; весла сушу;лодка сама плывет.Ивы, осины стоят недвижимыпо-над закраем вод.Челн одинокий, кормщик усталый;светла над водой луна:В саду задичавшем по листьям опавшимстарый монах бредет.Травы пахнут — тоска по домуи сердце, как ночь, темна.Дом       за горами, далекие горыдальняя застит волна.Слежу, одинокий, течение облак,плывущих в заморский край,Силы нет под закатным солнцемслушать вороний грай.

Пак Инно[1238]

Перевод Веры Марковой

Вот ранняя хурма на блюде[1239]Алеет, радуя глаза.Пусть не чета она цитрону,Унес бы я ее домой,Но больше некого повеселить гостинцем,И оттого так грустно на душе!

Вот если бы насадить на веревкуДесять тысяч острых крючковИ солнце поймать на небесной дорогеДлиной в девять на десять тысяч ли,Чтоб медленнее в своих покояхСедые родители старели!

Туда, где фениксы стаей слетелись,[1240]Один затесался черный ворон.Но пусть ты словно невзрачный каменьВ россыпях драгоценной яшмы,Останься! Как фениксы, ты крылат,Отчего тебе с ними не полететь?

Пусть будут любовь и дружба крепки!Сто лет не расстанемся мы,Будем поровну делить меж собойОдежду и каждый кусок.Так, старея вместе из года в год,Не заметим, кто первый из нас поседел.

Безмолвствуя, высится утес,[1241]Но мнится, он полон жизни.Пусть люди безмерно богаче душой,Не выстоять им без опоры,А он не сгибается… Время самоБессильно лик его изменить.

Высится в устье реки утес.Взглядом смерь — вознесется выше.Невзгодам не покорить его,Бей, дроби — он под молотом крепче.Будь во всем подобен этой скале:Великаном станешь и ты, человек.

К отвесной горной скалеХижинку я прилепил.Два цвета — сосна и бамбук —Привычны больным очам.Так живу я — и даже не замечаю,Как весна уходит, как близится осень.

Потоки спокойно струятсяС пологого ската Хамнюдэ[1242].Сливаются дружно, не споря,И слева и справа вбирают ручьи.Им невдомек, что в долинеСтанут они широкой рекой.

Как высок хребет Кёкчиллён![1243]Как далек, как невидим мир суеты.К тому же глохнут уши мои,—Хочу прочистить, но только теряю слух.Вот и не вижу, вот и не слышуНи лжи, ни правды: они за горами царят.

На горе Куинсан[1244] я срубил соснуИ ладью спасения создал,Чтобы всех заблудших в пути людейОтвезти на желанный берег;Но покинул ладью равнодушный кормчийГде-то в устье реки, на закате солнца.

Выше горы Куинбон[1245] ничего не найти.Вершина ее над всеми горами царит.Но хорошие стихи написатьНе легче, чем вырасти вровень с этой горой,Ведь все стихи, что ты создал с упорным трудом,Разом рухнут в провал — из-за одной неудачи.

Ким Санъён[1246]

Перевод Анны Ахматовой

Слово лживое — любовь!Лжешь ты, говоря, что любишь!Говоришь, что снилась мне?!Это значит — лжешь ты вдвое.Не могу сомкнуть очей…Как же ты могла явиться?

Хо Нансорхон[1247]

Первые пять стихотворений в переводе В. Тихомирова, последнее — А. Жовтиса

Куст орхидей под окном взрос.Зелени запах нежен, густ.Западный ветер, первый мороз,—Грустя, увял под инеем куст.Пожухлые листья вихрь унес.Но чудится — пахнет еще листва.Гляну в окно — сердце болит.Плачу — намокли одежд рукава.

В прошлом году       любимую Дочь схоронила.В этом году       сына взяла могила.Плачу и плачу, —       рядышком два холма,—Обе могилы       слезами я оросила.Ветер в деревьях;       блуждают вокруг огни.[1248]Бумажные деньги       жгу на осеннем ветру.Чистым вином[1249] кроплю       в вечерней тени.Быть может, встретил       братец свою сестру —Не бродят ли ночью       друг за другом они?Покуда во чреве —       живо еще дитя.Быть может, умрет       год или два спустя.Кровавые слезы лью,       прерывается голос,Напеваю «Хуантайцы»,[1250]       безысходно грустя.

Красные шторки издалека видны —светильня красная на окне.Ночью проснулась — под шелковым одеяломрядом место пустует.На яшмовый ларчик иней пал,попугай прокричал в тишине.Крыльцо утонуло в листьях платана —ветер западный дует.

Осеннее озеро — яшмовой зеленьютихо струится вода.Заросли лотоса — в лодке узорчатойсплавала я туда.Вернулась на берег — в милого бросилапригоршню лотосовых семян.Знак любовный люди заметили —полдня горю со стыда.

Пейзаж на створках ширмы. Конец XVIII в. Вышивка на шелке. Корея.