Дастур ал-Мулук (Назидание государям) - Ходжа Самандар Термези

стужи, вместе с отважным храбрым войском, развернув победоносное знамя, выступил в поход. Проворные фарраши стали переносить палатки счастья, шатер славы его величества в сторону Балха.

Стихи

Когда шах — завоеватель стран — узнал

О положении дел в Балхе и о дерзком [сыне],

Выкинул он из головы желание сна,

[Вдел ноги], свыкшиеся с победой, в стремена. |Т 52а|

Так стремительно он ехал верхом на коне,

Что летели искры из-под копыт коней.

Он прибыл в Касби, словно горный поток,

Оттуда возымел желание [направиться] в Карши.

Пробыл там он два-три дня, |Л 186а|

Затем уехал оттуда верхом на коне.

Когда стремящийся к счастью шах из города Карши

Направился в Балхскую область,

Он отогнал с глаз сон,

/Та 193/ Остановился у реки.

Словом, когда знамя шахской власти бросило тень прибытия в Келиф[283], [хан] приказал Мир Ашраф кутвалю[284], чтобы [тот], переправившись через реку раньше, чем перейдет победоносное войско, вошел в крепость Келиф, дабы сторонники Сиддик-хана не оказали сопротивления подобному морю победоносному войску Мавераннахра.

Когда воины Бухары воочию увидели обилие воды и трудности [переправы] через реку, они поняли, что всякий, кто войдет в нее без плотов и губсаров[285], ввергнет в пучину смерти корабль своей жизни и, распростившись с жизнью, не выплывет до следующего года. Поэтому они стояли растерянные на берегу реки, точно прыщи [на губах] от лихорадки. Страх перед переправой через реку вверг их в пучину растерянности.

Его величество [Субхан-Кули-хан], узнав об озабоченности /Та 194/ путешественников по бурному морю, приказал приступить к работам, связанным с [приготовлением] средств переправы через безбрежное море. Когда громкоголосые глашатаи довели до слуха разума пловцов, обладающих [широким], как море, |Л 186б| сердцем, призыв к переправе через реку, некоторые из них, поступая согласно повелению его величества, занялись спуском [на воду] плотов, иные провели всю ночь за изготовлением губсаров.

Казий Бади' Несефи, у которого развевающаяся борода [во |Т 52б| время разговора] от высокомерия то поднималась, то опускалась, [доходя] до груди, [теперь] потерял способность рассуждать, стал веретеном [в руках] судьбы, ступая иа корабль, этот входящий погрузился в Оман размышлений, водолаз его воображения погрузился в море смущения, на воде /Та 195/ он был охвачен лихорадкой, дым безумия устремился в его голову, изо рта выступила пена, похожая на расчесанный хлопок, и он твердил: ”У меня кружится голова, как бы я не упал, скорчившись”. Один из рассудительных мореходцев, увидев этого погруженного в море грехов, сказал: ”О казий, отгоните от своего сердца это волнение, если даже сто раз переправитесь через эту реку, не замочите [даже] кончики ваших пальцев”.

Великие эмиры Гаиб Назар-бий сарай, Махмуд-бий парва-начи катаган, Шир Гази-бий дадха, Адил мирахур минг и воинственные мужи, которые участвовали в этом благословенном походе, отряд за отрядом входили в реку и, подобно волнам, добирались до берега. Умудренные опытом люди, увидев волнение реки и бушевание волн, думали, /Та 196/ что текущая река ожила.

Слова его святейшества мавлави [Джалал ад-дина Руми, |Л 187а| который] является источником перлов мысли, подтверждают это положение.

Стихи

Когда в воде очутилось его обнаженное тело,

Ожила текучая вода.

Мулла Сайида[286] эту мысль также выразил в стихах.

Стихи

В небе тотчас же раздался вопль,

От моря людей забушевала вся река,

Всякий, кто переходит через опасное море,

Вызывает крик ужаса у текущей воды.

На следующий день, когда солнце-ладья появилось на голубой поверхности неба и, высоко подняв знамя, направив паруса, выступило с берега восточных стран и начало странствовать по морю [небес], священная особа его величества |Т 53а| [Субхан-Кули-хан] вместе со своими приближенными, такими, как Яйлак кушбеги, Ходжамберди мирахур сарай, и другими сел на корабль и, вручив поводья /Та 197/ своей воли изменчивому ветру, согласно с содержанием слова-чуда в поэзии его святейшества вождя людей [Мухаммеда, — да будет] лучшая молитва над ним, благословение и приветствие, ”подобно моей семье”, как Ноев ковчег, благополучнейшим образом оказался на той стороне.

Стихи

Переправился тот великий шах

Через море на паланкине,

Повиновалось приказу шаха все:

Его приказ действовал на море и на суше.

Из лона корабля прославленный шах

Вышел, словно жемчуг из раковины.

Когда сердце корабля освободилось от шаха, Он вошел в море и поплыл[287].

Словом, когда его величество без борьбы перешел через [реку, похожую на] Тигр, [испытывая] блаженство и счастье, он сел на коня и поехал в город Балх.

В это время Мухаммед Сиддик-хан узнал о походе великого |Л 187б| государя. /Та 198/ Сколько он ни плавал по морю размышлений, путник, идущий правым путем, не раскрыл ворота перед кораблем его желанной цели[288]. От страха, который он испытывал [перед отцом], поверив словам некоторых сплетников, он отказался от ярма повиновения и подчинения хану. Поскольку ладья его существования на парусах природы из моря детства еще не достигла берега возмужалости, то он, следуя совету [своих] приближенных, оказался далеким от благоразумия, закрыл ворота Балха перед вельможами его величества и проявил усердие в подготовке снаряжения и в стрельбе из пушек и ружей. Когда его величество [Субхан-Кули-хан] узнал о |Т 53б| закрытии ворот и услышал стрельбу из пушек и ружей, он отправил [сыну] приветливое письмо, выражающее любовь. Содержание его /Та 199/ следующее: ”Если, украсив поверхность своего сердца узорами доброжелательства, устремитесь к [моему] порогу — прибежищу кыблы, то будете отмечены безграничными милостями. Если вы запятнаете монету искренности пятном лицемерия, то непременно будете расплавлены на монетном дворе наказания”.

Подателем [этого] славного послания, выражающего благосклонность, был начальник конного отряда воинственных тюрков Клыч-бий дадха.

Стихи

Из поколения в поколение они имели конные отряды,

Шахи благоволили к этому племени.

|Л 188а| Он жил в квартале Гулабад. Успокаивающими словами он открыл врата спокойствия перед Сидддк Мухаммед-ханом. Сиддик Мухаммед-хан говорил ему об услышанных [им, обращенных к себе] словах [хана], вызывающих опасение.

Клыч-бий сказал: ”Нет, нет” — и опроверг [их]. /Та 200/ Эти слова его (Клыч-бия) породили в душе Сиддик Мухаммед-хана веру. В качестве посла к Сиддик Мухаммед-хану его величество отправил также Ходжу Мухаммеда Амина китабдара, который светом [своего] появления рассеивает мрак