Книга шахской славы. Часть 2 - Хафиз-и Таныш Бухари

пути и неизбежно падает в пучину гибели.

Двустишие

Некто спросил у меня: “Что это за дорога?”

[Я ответил]: “Если пойдешь прямо, [достигнешь] счастья и благополучия,

Если пойдешь по ней так, как не положено,

То там [встретишь] крови больше, чем [пролито] тысячью копьями.

Цель изложения этого рассказа, передачи этого повествования заключается в следующем. Хотя Дин-Мухаммад-султан вначале, в первоначальных [своих] делах выказывал единодушие [с Абдулла-ханом], проявлял верность и преданность [ему], покрывал лик подчинения румянами покорности и служения [хану], однако как только показывалось зеркало испытаний, во многих случаях с его стороны возникали лишь картины вражды.

Стихи

О всяком, кто наложит на лик локоны лжи,

Гребень расскажет [правду, когда] настанет день свадьбы.

Согласно этому вступлению, для наказания того несчастного, [Дин-Мухаммад-султана], могущественный хакан [Абдулла-хан] с войском, многочисленным, как лучи солнца, неисчислимым, как капли дождя, в 978 году, [соответствующем] году Лошади, /152б/ поднял победоносное знамя и направился к городу Балху.

Месневи

В благословенный час могущественный шах

Сел на победоносного коня,

Со своим войском он выступил по направлению к Балху,

Ангел стал ему другом, небо — помощником.

Полумесяц его знамени достиг цели в небе:

Запустил когти в зубцы [короны] солнца.

Знамена его колышутся,

Плавно движутся в разные стороны, как сонм райских красавиц.

Копье его поднялось в небо,

[Словно] стало лестницей для разгула мятежа.

Загрохотал барабан, застонала труба,

От страха потемнел лик неба,

В таком величии этот могущественный государь

Выступил со славным войском.

Когда земля Несефа ввиду остановки [на ней] великого и славного войска [Абдулла-хана] стала предметом зависти плодового сада и [все] увеличивающейся зависти райского сада, его величество [Абдулла-хан], подобный Искандару, вызвал Узбек-султана и соизволил сказать следующее: “Дин-Мухаммад-султан возгордился из-за многочисленности [своих] войск и приближенных, численности своих слуг и вельмож. Он проявляет беспечность в важных делах султанской власти, в великих и славных делах. Я опасаюсь, как бы не ушла из его рук власть, не оказалась бы она у врагов. Тогда выйти из этого затруднительного положения окажется за пределами возможности. В случае неприятностей со стороны врагов от него не будет нам никакой помощи. [Мне] представляется, что следует его наказать. Если Аллах пожелает, то все, что с самого начала войдет в сферу [нашего] обладания из его вилайета, пожалуем вельможам, бразды правления этими [землями] передадим тем из них, кто предан [нам]”. После того как [Абдулла-хан] обласкал его (Узбек-султана) царскими дарами, государевыми милостями, он поднял полумесяц [знамени], сверкающий, как солнце, до стоянки луны, до вершины солнца и, покинув ту местность, [направился] к берегу реки.

Когда войско августейшего [Абдулла-хана] на берегу Джейхуна возвысило шахскую палатку до высшей точки луны, до созвездия Рыб, его величество [Абдулла-хан], повелевающий, как Искандар, и все войско сели на такие суда, по сравнению с каждым из которых просторы девяти небес по величине казались ничтожными, по сравнению с величиной каждого судна слои небес казались лишь маленькой запиской.

Месневи

Он отправил корабль к берегу,

Казалось, месяц оказался у созвездия Водолея.

Наподобие быстротекущей воды, поднимающей волны, как быстрый, сильный ветер, они переправились через реку Джейхун. Сопутствуемый счастьем, благоденствием, величественно и торжественно [Абдулла-хан] сначала отправился в Андхуд. Сокол счастья стал парить в воздухе желанной цели [хана]; планета Юпитер на высших сферах голубого неба остановилась на стоянке повиновения, /153а/ на ступеньках покорности [хану].

Месневи

Для молитвы за него поднялся небосвод,

Ангел просил победы ему у бога.

Эта крепость — [одна из самых] прочных среди известных крепостей, о ее надежности и прочности написано на страницах времени и рассказывается повсюду. Высота ее [достигает] таких пределов, что она вздымает голову величия до чертога Сатурна, ряд зубцов ее царапает купол неба.

Месневи

По высоте она достигает неба,

Бросает тень на солнце и луну,

Вершины крепостных башен ее поднялись выше солнца,

Око небосвода приходит в изумление, рассматривая ее.

Вершина ее крепостного вала выше неба,

Млечный путь для него [является] как бы лестницей.

Дин-Мухаммад-султан передал этот вилайет в виде икта[167] своему младшему брату Шах-Мухаммад-султану, он назначил его аталыком великого, могущественного эмира Джан-Даулат-бий наймана. Это был человек, имеющий многочисленных последователей, огромную свиту. Взяв в руки бразды дел в этой стране, в этих землях, он поднял голову до высшей точки голубого неба.

Когда его величество [Абдулла-хан] расположился вокруг этой крепости, окружил ее, уподобив точке в центре окружности, охватил [ее] кольцом, Джан-Даулат-бий почувствовал беспредельный страх, ужас и растерянность. Он испугался натиска государя, пришел в ужас, словно голубь от преследования орла. Кончик нити здравого суждения стал недоступен для руки [его] рассудка. [Лелея] бесплодные мечты, он закрыл крепость перед его величеством и укрепил [ее].

Стихи

Когда вокруг этой крепости, подобной горе,

Расположился [хан], могущественный, как небо, великолепный, как звезда,

Враг закрыл ворота своей крепости

И сел на трон вражды.

Он укрепил стены и башни

Как подобает, [чтобы] можно было воспрепятствовать захвату [ее].

Последовал высокий приказ [Абдулла-хана], чтобы победоносное войско окружило эту укрепленную твердыню, подобную небу, шагами смелости взобралось бы на земляной вал и, перейдя [через] ров, поднялось бы на [стены] крепости. Согласно этому [приказу] победоносное войско приготовило все необходимое для завоевания крепости: оружие и орудия для битвы и сражения. [Воины] тотчас же приложили все свое старание, чтобы овладеть этими стенами, и подняли руки храбрости. Искусный[168] устад, устад Рухи, который, [обстреливая крепость] из арраде[169] и манджаника[170], попадал в купол [чертога] Сатурна и искрами огня из ружья зажигал основу небесной твердыни, привел в готовность зарбазан[171] так, что закладывал в жерло камни весом в один бухарский ман[172]. Выстрелами, следовавшими один за другим, он разрушил крепостные башни и вал, а стену /153б/ ее, которая по прочности была, как [Искандарова] стена, он превратил в осиный улей.

Стих из поэмы

Его крепость, зубцы которой из-за высокого положения касались луны,

От обильного попадания камней, [пуль] из ружья уподобилась решетке.

Стих из поэмы