Сообщения о Сельджукском государстве - Садр ад-Дин ал-Хусайни

ал-Мулк полагали, что их жизнь пойдет беззаботно, однако от его [убийства] до смерти султана прошло [всего] 36 дней{296}, а от [смерти] султана до [гибели] Тадж ал-Мулка — два месяца{297}. Тадж ал-Мулк жил все это время в страхе, и его не миновало [то], что гулямы везира Низам ал-Мулка напали на него и убили.

Среди того, о чем доносил Тадж ал-Мулк на везира Низам ал-Мулка, было [следующее]. Он сказал султану: «Он (Низам ал-Мулк) расходует ежегодно на факихов, суфиев и чтецов Корана 300 тысяч динаров. Если этой суммой снабдить войско, то оно разбило бы ворота Константинополя». Султан вызвал везира Низам ал-Мулка и потребовал объяснить, [в чем] дело. Тот сказал: «О султан (л. 39а) вселенной! О владыка земли! Поистине, я старый человек; если ты продашь меня, то цена мне не будет больше трех динаров. Ты молод, но если [станут] продавать тебя, то и за тебя не дадут больше сотни динаров. А Аллах всевышний даровал тебе, а от тебя и мне столько, сколько не дал никакой другой твари своей! Так разве не достойны те, кто несет его веру и хранит [в памяти] его великую Книгу, трехсот тысяч динаров? А еще, ведь ты тратишь ежегодно на сражающиеся войска во много раз больше этой суммы, хотя самый сильный и меткий [воин] не пустит стрелу далее чем на милю[84] и может ударить мечом лишь того, кто [стоит] перед ним. А я при помощи этих денег обеспечиваю для тебя войско, которое стрелами своих молитв достигает [небесного] Престола, и ничто не препятствует этим молитвам дойти до Аллаха!».

Султан заплакал и сказал ему: «Умножь это войско! Денег для тебя не жаль, и все [богатства] мира — перед тобой!».

Низам ал-Мулк был предусмотрителен. Если он выделял воину в виде икта' тысячу динаров, то половину [этой сумму] выплачивали из доходов Самарканда, а [другую] половину — за счет страны ар-Рум. И ни один дирхем из этой суммы не был задержан. Он был первый, кто стал наделять [владениями] икта' тюрок{298}. Он построил медресе, известные под названием ан-Низамийа, в ряде областей обоих Ираков и Хорасана. В 468 году[85] он завершил строительство [медресе] ан-Низамийа{299} с помощью Абу Са'ида ас-Суфи{300}. Здесь преподавал имам Абу Исхак ащ-Ширази{301} до своей смерти, постигшей его за семь дней до конца джумада II 476 года[86] После его смерти Низам ал-Мулк назначил, мударрисом Абу Насра Ибн ас-Саббага{302}.

(л. 39б) У Низам ал-Мулка были товарищи, помогавшие ему в делах; Среди них — сахиб диван ал-инша' Камал ад-Дин Абу-р-Рида' Фадлаллах ибн Мухаммад{303}. Он пользовался благосклонностью султана, почти не расставался с ним, и султан не мог обойтись без него. Однажды он не явился к султану, и тот написал ему по-тюркски: «Поистине ты не ощущаешь моего отсутствия при себе, а я ощущаю твое отсутствие, потому ты находишь радость в ком-то, [кроме меня], а я не нахожу ее в ком-либо, [кроме тебя]». Вторым был сахиб диван ишраф ал-мамалик хваджа Шараф ал-Мулк{304}. "Имад ад-Дин ал-Исфахани{305} упоминает [следующее]: «У этого Шараф ал-Мулка было, 360 великолепных одежд — по числу дней в году. [Это были] прекрасные нарядные одеяния, и каждый день он одевал [другое], соответствовавшее одному из четырех времен года. Если он дарил одно из них или отдавал [кому-либо], то его казначей (хазин) восполнял [недостающее], приобретая в [его] хранилище другое, соответственно тому, что было отдано»{306}. Он построил на могиле Абу Ханифы Ну'мана ибн Сабита, да будет доволен им Аллах, находящейся у Баб ат-Так (Сводчатых ворот), здание гробницы и медресе для его последователей{307}. Ащ-Шариф ал-Байади{308} высек на куполе построенной гробнице [стихи]:

Разве ты не видишь, что знание, которое было рассеянно,

собрано этим отсутствующим, [погребенным] в могиле?

И [вот], подобно [знанию], эта земля была мертва,

но ее оживила щедрость ал-' амида Абу Са'да{309}.

'Имад ад-Дин ал-Исфахани, да смилостивится над ним Аллах, в своей книге Нусрат ал-фитра говорит, что султан Малик-шах послал Тадж ал-Мулка{310}, о котором упоминалось [выше], к везиру Низам (л. 40а) ал-Мулку с письмом, содержавшим следующее: «Поистине ты захватил мои владения и разделил мое государство между своими детьми, родственниками и мамлюками [так], будто ты мой сотоварищ в царстве. Разве ты хочешь, чтобы я приказал забрать из твоих рук чернильницу везирата и [тем самым] освободить народ от твоей несправедливости?».

[Низам ал-Мулк] ответил Тадж ал-Мулку: «Передай султану, господину нашему: “Да увековечит Аллах твои дни! Ты словно лишь сегодня узнал, что я в твоем деле — соучастник и в государстве — твой соправитель! Так знай, что моя чернильница соединена с твоей короной, и если ты отберешь ее, — будет снята твоя корона, если отнимешь ее, — возьмут и [корону]!"»{311}.

'Имад ад-Дин ал-Исфахани передает, что эти слова определили то, что было суждено: между убийством везира Низам ал-Мулка и смертью султана не прошло и одного месяца.

Когда султан Малик-шах переправлялся через реку Джейхун, Низам ал-Мулк возложил на Антакию выплату денег паромщикам. Когда султан спросил везира об этом, везир ответил: «Я хочу, чтобы в летописях записали, каким обширным было твое государство и как исполнялось твое повеление. [Как раз] на'иб Антакии прибыл к твоему стремени для прощания, так вручи ему расписки (ал-вусулат) и получи от него сумму для паромщиков». Султану это понравилось{312}.

Достоинства везира Низам ал-Мулка были поистине неисчислимы. Я[87] видел книгу, составленную неким вельможей его государства. В ней говорится о его прекрасном образе жизни, который был основан на красоте его веры, благородстве его характера, на его справедливости, доброте и терпеливости в отношении тех, кто в чем-либо нуждался. О нем рассказывают следующее. Однажды некий бедняк пришел к нему и сел у ворот. С ним был большой кувшин. Когда везир Низам ал-Мулк пришел после службы султану Малик-шаху (л. 40б), бедняк встал и сказал: «Я слышал, что ты любишь бедных и утверждаешь, будто поддерживаешь их. Но я не поверю твоей речи, пока ты не наполнишь этот мой кувшин золотом». Везир Низам ал-Мулк счел такое количество [золота] чрезмерным и стал ублаготворять бедняка и просить прощения у него. Однако бедняк настаивал, не принял предложенного ему кошелька и снова требовал наполнить кувшин. Тогда Низам