Золотые копи и россыпи самоцветов (История Аббасидской династии 749-947 гг) - Абу-л-Хасан ал-Масуди

несчастье.И искусный игрок, если покинет его удача,Не избежит проигрыша.

Сообщил мне Абу-л-Фатх Махмуд б. ал-Хусайн ас-Синди б. Шахик ал-Катиб, известный как Кушаджим[2218], и был он из людей ученых, знатоков преданий и вежества, что сочинил он для [некоего] друга своего [байты], порицая нарды, [игрой] в которые [друг его] славился, и вот они:

О восхищенный нардами, гордящийся ими,Гордись этим перед сородичами.[Клянусь] жизнью, я бы изо всех сил стремился сыграть с тобой,Когда бы не помогали тебе кости./328/ Однако обманывается умный предположением своим,И плачет он от разочарования.И если вынесут нарды приговор,Примут его оба противника.[Клянусь] жизнью своей, не был я первым,Кто пожелал и коего подвели желания.

Прочитал мне Абу-л-Фатх и другие [стихи] Абу Нуваса:

[Кость], получившая приказ и выполнившая другой,Не последовав [ни] заблуждению, ни разуму.Если скажу я, [то] не повинуются они, не покорны.[Вместо этого] я делаю, что говорят они, и становлюсь их абом[2219].

Привели мы к главе известий [о] царях индийцев прежде в этой книгу речение [некоего], кто сказал о нардах и двух костях: «Устроены они примером для приобретающего: не овладеешь ими [ни] хитростью, ни уловкой»[2220]. [Было] упомянуто в связи с этим, что Ардашир сын Бабака — первый, кто играл в нарды и показал переменчивость мира этого с обитателями его. [Ардашир] установил двенадцать их полей в соответствии с количеством месяцев, и тридцать шашек по числу дней месяца, и, поистине, две кости подобны судьбе и игралищу ее с людьми мира этого. И иное написано нами [о нардах] в этой и прочих наших прежних книгах.

Упомянул некий из [ревностных] мусульман, что предавался умозрительным занятиям, будто придумавший шахматы был судией, независимым в поступках своих, а создатель нард был подневольным, и проявилось в игре, что нет у него [свободы в] деяниях, но поступки его [осуществляются в соответствии] с принуждением судьбы.

Рассказывал ал-'Аруди[2221], и он из [тех], кто воспитывал ар-Ради и прочих халифов и сынов их. Он сказал: Рассказал я однажды ар-Ради [о] Кутайбе б. Муслиме ал-Бахили[2222], о высокомерии и прочих качествах, которые свойственны людям главенства, что восхваляются и порицаются в нравах их. Записал он это, будучи юн и в расцвете молодости своей. И видел я, что не переставал изучать он это, пока не овладел полностью искусством [устроения] собраний. [Тогда] веселились в него услада, радость и щедрость, которых в нем я не видывал прежде. Потом сказал он мне, обернувшись: /329/ «Возможно, со временем овладею я этими качествами и достигну степени [того], кто обладает таким нравом». Так же сказали Кутайбе б. Муслиму, и он [был] правителем Хорасана от [имени] ал-Хаджжаджа и сражался против тюрок: «Вот если бы ты отправил такого-то [человека] — из сторонников его — на войну [против] некоего царя во [главе] войска». [Тогда] сказал Кутайба: «Поистине, это человек великого высокомерия. От великого высокомерия своего восхищается он [собою]. А кто восхищен мнением своим, не советуется [с] мудрецом и не слушает совета его. И кто хвалится собою и гордится [своей] властью, далек от [успеха] и близок к погибели. Ошибка вместе с сообществом лучше правильного разумения с частью [его]. Кто надменен с врагом своим, пренебрегает им, а если пренебрежет им, недооценит дело его. Кто недооценит врага своего, положится на силу свою и успокоится, [думая], что он хорошо снаряжен, [и] осторожность его уменьшится. А чья осторожность уменьшится, оплошности того умножатся. Не видел я еще великого, возгордившегося перед [другим] полководцем, [который] не был бы поражен, разгромлен и покинут. [Клянусь] Аллахом, да будь он более чутким, нежели лошадь, более зорким, нежели орел, [знающим] пути лучше, нежели куропатка, осторожнее сороки, отважнее льва, стремительнее леопарда в прыжке, высокомернее верблюда, хитрее лисицы, щедрее петуха, скупее газеленка, осторожнее журавля, надежнее собаки, терпеливее ящерицы и бережливее муравья. Поистине, душа заботится по мере надобности, бережется по мере опасности и желает по мере потребности. И [было] сказано пред ликом судьбы: «Нет [ни] у гордеца [правильного] мнения, ни у высокомерного — друга. И кто желает быть любимым, добивается любви»».

Сказал ал-'Аруди: Предались мы воспоминаниям однажды во время юности ар-Ради в присутствии его, [когда] собрались люди ученые и знающие известия [о] мужах минувших времен. И привели нас речи к известию [о] Му'авии б. Абу Суфйане, когда прибыла к нему грамота от царя ромеев [с тем], чтобы послал он ему штаны самого полнотелого своего мужа. [Тогда] сказал Му'авия: «Не знаю я никого из таких, кроме Кайса б. Са'да»[2223]. И сказал он Кайсу: «Когда придешь [домой], пришли мне штаны свои». [Тогда] снял он их и швырнул ему. И сказал Му'авия: «Почему не послал ты их [мне] из дома своего?» И сказал Кайс:

/330/ Захотел я, чтобы узнали люди, что этоШтаны Кайса, и послы пусть будут свидетелями.И чтобы не говорили они: «Исчез Кайс, и этоШтаны [мужа из] 'ад, которые он оставил [в наследство] самудянам»[2224].

[Тогда] сказал один из присутствовавших: «Был Джабала б. ал-Айхам[2225], один [из] царей сынов Гассана[2226], двенадцати шибров[2227] ростом. И если ехал он верхом, волочились ступни его [по] земле». И сказал ему ар-Ради би-л-Лах: «Если упомянутый Кайс б. Са'д ехал верхом, ступни его чертили [на] земле полосы, и если шел он среди людей, полагали они, будто едет он верхом. Был дед мой 'Али б. 'Абдаллах б. ал-'Аббас[2228] высоким, красивым, [и] люди дивились высокому [его] росту. Говаривал он: «[Доставал] я до плеча 'Абдал-лаха б. 'Аббаса, и был 'Абдаллах по плечо 'Абдаллаху б. 'Аббасу, и был 'Абдаллах по плечо деду моему ал-'Аббасу. И если ал-'Аббас б. 'Абд ал Мутталиб обходил Дом[2229], [то ему представлялось с высоты его роста], будто это белый шатер». Сказал [ал-'Аруди]: [Тогда] удивились, [клянусь] Аллахом, [все] присутствовавшие тому известию и речам [ар-Ради] при младости лет его.

Потом упомянули мы о диковинах [разных] стран и о [том], какими видами растений, животных, драгоценных минералов и прочим отличается каждая из земных областей. [Тогда] сказал мне некий из присутствовавших: «Наиудивительнейшее в мире этом — птица, что обитает в земле Табаристан на берегах рек, подобная ястребу. Жители Табаристана называют ее кайкам. [Удивительна] она [сама] и [удивительны] крики, которые она издает, и издает она не иначе как в это время года, то есть весной. И если закричит она, соберутся к ней птахи малые, что в воде, и прочие, и [примутся] кормить ее с [самого] начала дня, а когда будет конец его, схватит она одну из приблизившихся к