Ал-Идриси о странах и народах Восточной Европы - И. Г. Коновалова

источников сведений о данном объекте и, во-вторых, являться свидетельством того, что эти сведения подверглись более или менее существенной обработке в процессе работы составителя над текстом. Это обстоятельство чрезвычайно важно для анализа маршрутных данных ал-Идриси. Предложенный еще В. Томашеком принцип исследования материалов «Нузхат ал-муштак» по маршрутам должен быть дополнен одним уточнением: не всякий маршрут, описанный географом, можно рассматривать как маршрут, пройденный от начала и до конца именно в такой последовательности одним из информаторов ал-Идриси. И индикатором того, что какой-либо маршрут, фигурирующий в наших источниках, мог быть «сконструирован» самим географом из сообщений нескольких лиц, является измерение расстояний между его пунктами в разных единицах длины.

Информация ал-Идриси о Восточной Европе: текст и карта

Исследования последних лет в области средневековой мусульманской картографии показывают, что карты мусульманских географов вряд ли существовали в виде самостоятельных произведений: почти все они дошли до нас в составе нарративных сочинений и являлись неотъемлемой частью последних [Karamustafa А. T. Introduction, р. 4-6]. Именно с иллюстративной ролью мусульманских карт историки картографии связывают то обстоятельство, что в арабском языке длительное время отсутствовал точный термин для обозначения географической карты как таковой. Использовавшиеся для этой цели слова подходили для обозначения любых визуальных объектов: сура («вид, образ, картина, изображение, копия»), раем («чертеж, план, рисунок, изображение»), накш («рисунок, украшение»). Термин харита («географическая карта») в арабском языке является поздним заимствованием у европейцев [Karamustafa А.T. Introduction, р. 7; Maqbul A. S. Kharita].

Судя по предисловию к сочинению, соотношение между текстом и картой не должно было бы представлять особую проблему для исследователя: излагая последовательность своей работы, ал-Идриси отмечает, что, как только со сбором и проверкой сведений было покончено, Рожер приказал отлить серебряный диск и «начертать там изображения семи климатов с их странами и областями», а затем составить «книгу, соответствующую тому, что в этих формах и изображениях», включив в нее также данные исторического, этнографического и экономического характера [OG, р. 7, 13-14; АГЛ, с. 283-284; Maqbul A. S. A History, р. 398]. Таким образом, согласно первоначальному замыслу, описательная часть сочинения составлялась на основе уже изготовленной карты, и поэтому содержание книги должно было полностью соответствовать картографическому изображению в том, что касается номенклатуры приведенных географических объектов и их взаимного расположения.

Исследовательская практика, связанная с изучением конкретного материала различных секций, показывает, что соотношение текста и карты применительно к такому обширному сочинению, как «Нузхат ал-муштак», не может быть определено однозначно, а должно быть выяснено отдельно по каждой секции сочинения. Дело в том, что сочетание картографической и описательной информации у ал-Идриси не столь гармонично, как это может показаться на первый взгляд, и степень соответствия между картами и текстом для разных секций неодинакова. Если на карте Южной Африки названия приводятся в более старой и четкой форме, чем в тексте, а расстояния между городами определены по приблизительному положению отдельных пунктов на карте [Mzik Н. Idrisi], то карта и описание Адриатического моря оказались совершенно независимыми друг от друга [Furlani G. Le Carte]. Текст, посвященный стране кимаков, может восприниматься как «своеобразная объяснительная записка» к карте ввиду полной адекватности их сведений [Кумеков Б. Е. Страна кимаков, с. 194]. Карта, изображающая страну карлуков, оказалась более насыщенной географическими объектами по сравнению с относящимся к ней текстом [Кумеков Б. Е. Расселение, с. 5]. Исследование сообщений ал-Идриси о племенах огузов привело к выводу, что текст является более надежным источником, чем соответствующая ему карта [Агаджанов С. Г. Очерки, с. 25-26]. Текст и карты, посвященные странам Балканского полуострова, как выяснилось, в большинстве случаев соответствуют друг другу по номенклатуре названий, но отличаются в отношении определения взаимного положения приведенных географических объектов [Кендерова С. Сведения, с. 9, 15].

В историографии вопрос о соотношении текста и карты в сочинении ал-Идриси сводится, во-первых, к определению того, какую информацию следует считать первичной: текстовую или картографическую. В решении этого вопроса исследователи, как правило, опираются на собственное представление о предназначении каждой из двух частей сочинения, о том, какую роль им отводили заказчик и автор «Нузхат ал-муштак». По этому поводу сложились две противоположные точки зрения. Одни ученые считают, что описательной части сочинения отводилась вспомогательная роль — служить сопроводительным комментарием к картам [Mzik Н. Idrisi; Kramers J. H. Geography, p. 90; Hoenerbach W. Deutschland, S. 22-24; Lewicki T. Polska, cz. I, s. 22-23; Dunlop D. M. Scotland, p. 115-116; Левицкий Т. Важнейшие арабские источники, с. 60; Хенниг Р. Неведомые земли, т. 2, с. 416; Thrower N. J. W. Maps, p. 36; Гараева Н. Г. Ал-Идриси, с. 754]. Другие, напротив, полагают, что основной частью сочинения являлся текст, в то время как карта выполняла декоративно-развлекательные или политико-пропагандистские функции [L’Italia, p. XI-XIII; Райт Дж. К. Географические представления, с. 81]. Во-вторых, при рассмотрении вопроса о соотношении текста и карты проверяется соответствие текста и карты друг другу по номенклатуре приведенных географических объектов, а также по взаимному расположению этих объектов.

Четвертая, пятая и шестая секции VI-VII климатов «Нузхат ал-муштак», содержащие характеристику Восточной Европы, специально не исследовались в этом отношении. Материал названных секций подвергался лишь фрагментарному анализу в работах И. Лелевеля, О. Талльгрен-Туулио, Т. Левицкого, Б. А. Рыбакова, Б. Недкова, С. Кендеровой, Б. Бешевлиева, В. М. Бейлиса.

Еще И. Лелевель обратил внимание на наличие противоречий между текстом и картой 4-6-й секций VI-VII климатов в том, что касается указаний на страну света при определении географического положения населенных пунктов [Lelewel J. Geographie, t. III / IV, p. 80]. О. Талльгрен-Туулио, проанализировав текст и карты 3-5-й секций VII климата, пришел к выводу, что карта этих секций является результатом перевода текста [Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi, p. 44-62]. Т. Левицкий рассматривал текст 3-4-й секций VI климата в качестве комментария к карте соответствующих секций, отмечая высокую согласованность друг с другом обеих частей сочинения [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 22-23].

Б. А. Рыбаков пришел к выводу, что текст «Нузхат ал-муштак» содержит «значительно больше интересных точных данных, чем карта». Вместе с тем Б. А. Рыбаков отметил, что, хотя карта и была составлена позже текста и на его основе, у нее просматриваются и свои, независимые от текста источники. Так, исследователь обратил внимание на то, что ряд отсутствующих в тексте названий имеется на карте. Б. А. Рыбаков объяснил это тем, что при составлении карты ал-Идриси использовал более полные списки городов по сравнению с включенными в текст сочинения. Таким образом, Б. А. Рыбаков, признавая, что текст