Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI—XVIII века) - Коллектив авторов

супруге своей и велел ей скушать для здравия; но царица все их скушала, однако легче ей нимало не было. Тогда дядька Игнатия-царевича опять стал царю Сунбулу наговаривать, будто бы Игнатий-царевич похвалялся съездить за тридевять земель в тридесятое государство и достать живой воды и мертвой; и теми-де водами ежели спрыснуть больного человека, то он будет здрав. Царь Сунбул, услыша от дядьки, тотчас велел призвать к себе Игнатия-царевича и ему говорил сии слова: «Любезнейший мой сын Игнатий-царевич! Я слышал, что ты на стороне похваляешься съездить за тридевять земель в тридесятое государство и достать живой воды и мертвой, так поезжай же ты туда, я даю тебе родительское мое благословение». Игнатий-царевич ему отвечал, что он никому тем не похвалялся, но царь Сунбул не слушал его отговорок и велел ему ехать.

Игнатий-царевич взял у отца своего и у матери благословение и поехал на том же коне, и ехал он, долго ли, коротко ли, и приехал к той же избушке, в которой живет большая сестра Ега-Баба. Избушка стояла к лесу передом, а к нему задом, то Игнатий-царевич ей сказал: «Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом». Тотчас избушка к нему передом повернулась, и он в нее вошел. Ега-Баба ему сказала: «Игнатий-царевич, зачем ты опять ко мне приехал?» — «Глупая ты, старая баба, — сказал ей он,— ты прежде меня, доброго молодца, напой да накорми и тогда уже спрашивай». Ега-Баба накормила его и напоила, и в бане выпарила, и стала спрашивать: «Зачем ты, добрый молодец, опять ко мне приехал, скажи мне, авось я тебе помогу в твоей нужде?» — «Бабушка, — сказал ей Игнатий-царевич, — послал меня мой батюшка за тридевять земель в тридесятое государство доставать живой воды и мертвой». — «Тебе ехать недалеко, — молвила Ега-Баба, — однако утро вечера мудренее, молися богу и ложись спать». Поутру, лишь чуть стало рассветать, Ега-Баба начала Игнатия-царевича будить: «Вставай, Игнатий-царевич, пора тебе, доброму молодцу, в путь ехать». Игнатий-царевич встал, умылся, оделся, богу помолился, на все четыре стороны поклонился и, оседлав своего доброго коня, начал с Егою-Бабою прощаться. Ега-Баба ему сказала: «Добрый путь тебе, доброму молодцу, вот тебе два пузырька: один для живой воды, а другой для мертвой, а еще вот клубочек, и когда ты выедешь в чистое поле, то брось клубочек на землю, и куда он покатится, то туда и ты поезжай, и когда приедешь ты к белой каменной ограде, то разъяри своего доброго коня и перескочи через ту ограду, и когда перескочишь, то увидишь там под зеленым дубом два колодца, в одном колодце живая вода, а в другом мертвая, и у того дуба прикованы два тигра, и когда те тигры не будут тебя пускать черпать из колодцев воды, то ты налей им из ручья воды, и когда они утолят свою жажду, то и тебе дадут черпать воду из колодцев».

Игнатий-царевич простился с Егою-Бабою и поехал в путь, и когда выехал в чистое поле, бросил клубочек на землю; клубочек покатился, а он за ним поехал. И ехал он, долго ли, коротко ли, далеко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, и приехал он к белой каменной ограде, и начал коня своего разъяривать: он бил его по крутым бедрам, и конь осержается, от земли отделяется, подымается выше лесу стоячего, что пониже облака ходячего, и перескочил через каменную ограду, и увидел под зеленым дубом двух тигров, и те тигры не пускают его из колодцев воду черпать. Игнатий-царевич по сказанному, как по писанному, принес тиграм из ручья воды, и когда они утолили жажду, то и Игнатия-царевича к колодцам подпустили. Игнатий-царевич налил в один пузырек живой воды, а в другой мертвой, и сел на своего доброго коня, и перескочил через ограду, и поехал во свое государство.

Когда он приехал к отцу своему на широкий двор, царь Сунбул вышел из своих царских палат, встретил Игнатия-царевича, целовал его во уста сахарные и брал его за белые руки, и повел в палаты белокаменные. Игнатий-царевич отдал отцу своему пузырьки с живою водою и мертвою, и царь Сунбул весьма был рад, что получил те воды. Царь Сунбул отдал пузырьки супруге своей и велел ей, чтоб она живою водою прыскала себе тело, и царица всю ту воду на себя испрыскала, однако не было ей легче. Тогда дядька Игнатия-царевича начал на его опять царю Сунбулу наговаривать, будто бы Игнатий-царевич хотел съездить за тридевять земель в тридесятое государство и достать человека-невидимку, которого зовут Сувор-мужичок, и тот-де невидимка горазд лечить всякие болезни. Царь Сунбул призвал к себе Игнатия-царевича и ему сказал: «Любезнейший мой сын, Игнатий-царевич! Слышал я, что ты на стороне похваляешься съездить за тридевять земель в тридесятое государство и достать Сувора-мужичка невидимку, то поезжай же ты туда, я тебе даю мое родительское благословение». Игнатий-царевич сказал своему отцу, что он никому о том не хвастал, однако царь Сунбул не принял от него никаких отговорок и велел ехать.

Игнатий-царевич взял от отца своего и от матери благословение, поехал в путь на том же коне, и ехал он, долго ли, коротко ли — неизвестно, и приехал к той же избушке, где живет большая сестра Ега-Баба, Игнатий-царевич в нее вошел и увидел Егу-Бабу. Она его начала спрашивать: «Зачем ты, Игнатий-царевич, опять ко мне приехал?» — «Глупая ты, старая баба,— молвил он, — ты прежде меня, доброго молодца, напой да накорми и тогда уже спрашивай». Ега-Баба тотчас напоила и накормила, и в бане выпарила, и стала спрашивать: «Зачем ты, добрый молодец, опять сюда заехал, скажи мне, авось либо я тебе в чем и помогу?» Игнатий-царевич ей отвечал: «Послал меня мой батюшка за тридевять земель в тридесятое государство достать Сувора-мужичка невидимку». — «О! Игнатий-царевич, — сказала Ега-Баба, — далече еще тебе ехать и опасно его доставать тебе, однако молися богу и ложись спать, утро вечера мудренее». Поутру, лишь чуть стало рассветать, Ега-Баба начала будить Игнатия-царевича: «Вставай, Игнатий-царевич, пора тебе, доброму молодцу, в путь ехать». Игнатий-царевич встал, умылся, оделся, богу помолился и на все четыре стороны поклонился, оседлал своего доброго коня и начал с Егою-Бабою прощаться. Ега-Баба ему сказала: «Прощай, Игнатий-царевич, вот тебе клубочек, возьми его и брось на землю и куда он покатится, то туда и ты поезжай, и как приедешь ты до палат белокаменных и въедешь на двор, то коня своего