Авл Геллий - Аттические ночи. Книги I - X

(17) ведь невозможно сильнее и полнее высказать хвалу красоте, чем [сказав], что она одна выделялась среди всех красавиц, что ее одну легко было узнать из всех.

О том, что Анней Корнут грязным и несносным порицанием осквернил стихи Вергилия, где тот целомудренно и иносказательно описал соитие Венеры и Вулкана

(1) Поэт Анниан [1602] и вместе с ним многие мужи той же музы неоднократно превозносили величайшими похвалами те стихи Вергилия, где он, [описывая] соединяющихся и совокупляющихся по праву супружества Венеру и Вулкана, то, что по закону естества должно быть утаено, хотя и сделал явным, однако прикрыл некоторым скромным подбором слов. (2) Ведь он написал так:

…с такими словамиЛаскам желанным Вулкан предался и мирной дремотойОн опочил, поникнув на грудь супруги прекрасной. [1603]

(3) Они полагали, что, [хотя] нетрудно при описании подобных вещей использовать слова, обозначающие их одним или двумя краткими и тонкими указаниями, как, например, Гомер: παρθενίη ζωνή (девичий пояс), [1604] λέκτροιο θεσμόν (место брачного ложа), [1605] έ̉ργα φιλοτήσια (любовные дела), [1606] (4) [все же], действительно, никто другой [помимо Вергилия] не описал столь многими и столь ясными, однако, не непристойными, а чистыми и почтительными словами эту требующую уважения тайну целомудренного сожительства.

(5) Но Анней Корнут, [1607] человек во многом другом действительно вполне сведущий и довольно рассудительный, во второй из книг под названием „О фигурах речи“ отравил замечательную похвалу всей этой скромности чрезмерно пошлым и дотошным исследованием. (6) Ведь, хотя он одобрил этот род фигуры [речи] и признал, что стихи сложены достаточно осмотрительно, [все же] заявил: „Однако membra он назвал несколько неосторожно“. [1608]

О Валерии Корвине и откуда [это прозвище] Корвин

(1) Нет никого из известных писателей, кто рассказывал бы иначе о Максиме Валерии, [1609] прозванном Корвином [1610] из-за помощи и защиты, [оказанной ему] птицей вороном. (2) Это совершенно достойное удивления событие, в действительности, описано в книгах „Анналов“ так: [1611] (3) „Юноша из этого рода [1612] был назначен в консульство Луция Фурия и Аппия Клавдия [1613] военным трибуном. [1614] (4) А в это время огромное войско галлов находилось в Помптинской области, [1615] и консулы, весьма обеспокоенные силой и численностью врагов, стали выстраивать (instruebantur) войско. [1616] (5) Тем временем вождь галлов, гигантского роста, с оружием, блещущим золотом, вышел огромными шагами и, потрясая копьем в руке и заносчиво оглядываясь и презрительно на все посматривая, предлагает выйти и вступить в бой, если кто-либо из всего римского войска осмелится с ним сражаться. (6) Тогда трибун Валерий, в то время как прочие колебались между страхом и стыдом, попросив прежде консулов, чтобы они разрешили ему вступить в бой со столь ужасно дерзким галлом, бесстрашно и спокойно выступает вперед; и [только] они сходятся, и становятся, и уже вступили в схватку, (7) как появляется некая божественная сила: вдруг внезапно подлетает ворон и садится на шлем трибуна и оттуда начинает биться в лицо и глаза врага; он наскакивал, мешал, терзал когтями руку, крыльями заслонял обзор и, довольно побушевав, возвращался на шлем трибуна. (8) Так, опираясь на собственную доблесть и защищаемый помощью птицы, трибун на глазах у обоих войск победил и убил надменного вождя врагов и из-за этого события и получил прозвище Корвин. (9) Случилось это в четыреста пятом году после основания Рима.

(10) Божественный Август позаботился о том, чтобы этому Корвину была воздвигнута статуя на его форуме. [1617] (11) На голове этой статуи изображен ворон как напоминание о вышеописанных происшествии и битве“.

О словах, употребляемых обоюдно: с противоположным и обратным смыслом [1618]

(1) Как formidulosus может быть назван и тот, кто боится, и тот, кого боятся, invidiosus — и тот, кто завидует, и тот, кому завидуют, suspiciosus — и тот, кто подозревает, и тот, кого подозревают, как ambitiosus — и тот, кто добивается почестей, и тот, от кого их добиваются, как также gratiosus — и тот, кто оказывает милости, и тот, кто [их] принимает, как laboriosus — и тот, кто работает, и тот, кто составляет предмет труда, [1619] как и многие другие подобные [слова] употребляются обоюдно, так и infestus имеет двойной смысл. (2) Ведь как тот, кто причиняет кому-либо зло, так, наоборот, и тот, кому угрожает откуда-то беда, называется infestus.

(3) Но то [значение], которое указано первым, конечно, не требует примеров: весьма многие говорят так, называя infestus недруга или противника; другой же смысл малоизвестен и менее явен. (4) Ведь кто в обществе с легкостью скажет, что infestus — тот, кому кто-то другой infestus (враждебен)? Но многие древние [писатели] говорили таким образом, и Марк Туллий в речи, которая была написана в защиту Гнея Планция, употребил это слово так: „Я бы скорбел и тяжело переживал, о судьи, если бы его спасение оказалось в большей степени под угрозой по той же самой причине, так как он спас мою жизнь и благополучие своим благоволением, защитой и охраной“. [1620] (6) Поэтому мы стали вести изыскания относительно происхождения и смысла [этого] слова и нашли у Нигидия [1621] следующую запись: „Infestus произведено от festinare (торопиться); ведь [как] тот, кто угрожая кому-либо, — говорит он, — в спешке теснит его, и стремится настигнуть его, и торопится, [так и] тот, кто спешит избегнуть опасности и гибели, оба называются infestus из-за близости и непосредственной угрозы вреда, который готовы либо причинить, либо претерпеть“. [1622]

(7) Чтобы никому не искать примеры вышеупомянутых [слов] suspiciosus и formidulosus в менее употребительном значении, относительно suspiciosus пусть [желающий] найдет у Марка Катона в речи „О деле Флория“ [1623] следующее: „Решили, что не следует применять насилие в отношении свободного человека, даже если бы он имел дурную славу и был подозрителен (suspiciosus fuisset), если только он открыто не торгует своим телом и не отдается внаем своднику“. [1624] (8) Ведь suspiciosus означает у Катона в этом отрывке подозреваемый (suspectus), а не подозревающий (suspicans). (9) A formidulosus [в значении] „тот, кого боятся“ Саллюстий [1625] в „Катилине“ употребил следующим образом: „Поэтому для таких мужей не было ни непривычного труда, ни непроходимой и труднодоступной местности, ни внушающего страх вооруженного врага (hostis formidulosus)“. [1626]

(10) Также Гай Кальв [1627] в стихах употребляет laboriosus не так, как обычно говорят: „тот, кто работает“, но [в значении] „там, где работают“:

Он избегает (fugiet) [1628] грубой и требующей труда деревни(laboriosum) [1629]

(11) Таким же образом и Лаберий [1630] в „Сестрах“:

Клянусь Кастором, молодое вино сонное (somniculosus); [1631]

(12) и Цинна [1632] в стихах:

Смертоносного (somniculosus) [1633] аспида, как пунический псилл. [1634]

(13) Также metus (страх) и iniuria (несправедливость) и некоторые другие [слова] такого рода могут употребляться в обоих смыслах: ведь правильно говорят „страх врагов“ (metus hostium) и когда враги боятся, и когда врагов боятся. (14) Так, Саллюстий в первой книге „Истории“ сказал „страх Помпея“ не потому, что Помпей боялся, что более употребительно, а потому, что его боялись. Слова Саллюстия таковы: „Это война вызывала страх перед победоносным Помпеем (metus Pompei), восстановившим Гиемпсала на престоле“ [1635] (15) Также и в другом месте: „После того как исчез страх перед пунийцами (metu Punico), появилось свободное время, чтобы затевать ссоры“. [1636] (16) Равным образом мы говорим iniuria в отношении как тех, кто претерпевает [несправедливости], так и тех, кто [их] совершает; примеры таких оборотов легко найти.

(17) Такой же вид взаимосвязанного обоюдного значения имеет и следующее высказывание Вергилия:

Медлителен из-за раны Улисса, [1637]

когда он говорит не о ране, которую получил Улисс, а о ране, которую он нанес. (18) Также nescius говорят как о том, кого не знают, так и о том, кто не знает. (19) Но в отношении того, кто не знает, это слово употребляется весьма часто, в отношении же того, о чем не знают, — редко. (20) Равным образом ignarus говорят не только о том, кто несведущ, но и том, о ком не имеют понятия. (21) Плавт в „Канате“:

Здесь места чужды (locis nesciis) нам,Чужды мы всяких надежд (nescia spe). [1638]

(22) Саллюстий: „По свойственному человеку желанию увидеть неведомое (ignara)“. [1639] Вергилий:

…а Мимант под Лаврентом лежитПозабытый (ignarus). [1640]

Отрывок из „Истории“ Квинта Клавдия Квадригария, где он описал битву знатного юноши Манлия Торквата и бросившего ему вызов врага галла

(1) Тит Манлий [1641] был человек очень знатного происхождения и весьма знаменит. (2) Этому Манлию было дало прозвище Торкват (Torquatus). (3) Причиной такого прозвища было, как мы слышали, ношение золотого ожерелья (torquis), которое он надел, сняв с убитого врага. (4) А кто был этот враг и каков, насколько он был страшен своим огромным ростом, сколь надменен, бросая вызов, и как происходило сражение, очень чисто и ясно, с простой и безыскусной приятностью старинной речи, описал в первой книге „Анналов“ Клавдий Квадригарий. (5) Философ Фаворин, читая это место в указанной книге, утверждал, что душа его была потрясена и поражена не меньшими страстями и впечатлениями, (6) чем если бы он сам лично смотрел на сражающихся.