Авл Геллий - Аттические ночи. Книги I - X

(5) Марк Варрон убеждает нас, что Цецилий сказал это не опрометчиво, и не случайно он отклонился от Менандра и мнений многих. (6) Ведь в четырнадцатой книге „Божественных дел“ он пишет, что подчас роды происходят на восьмом месяце; в этой книге он говорит, что человек иногда может родиться даже на одиннадцатом месяце, [720] и автором этого высказывания, как относительно восьмого, так и относительно одиннадцатого месяца он называет Аристотеля. [721] (7) Причину такого разногласия [в рассуждениях] о восьмом месяце можно узнать в книге Гиппократа под названием „О питании“, в которой есть следующие слова: „И есть, и не есть восьмимесячные (τὰ ο̉κτάμηνα). [722] (8) Это [определение], выраженное темно, кратко и как будто противоречиво, врач Сабин, наилучшим образом прокомментировавший Гиппократа, объяснил в следующих словах: „Есть, так как кажутся живыми после выкидыша; не есть, так как умирают после этого; итак, и есть и не есть, поскольку существуют сейчас по видимости, но по [жизненной] силе — уже нет“. [723]

(9) Однако Варрон говорит, что древние римляне не принимали подобные, так сказать, странные редкости, но считали, что роды женщины согласно природе происходят на девятом месяце и на десятом, и ни в какие другие, кроме этих, и поэтому они дали трем Судьбам имена от родов, от девятого и десятого месяца. (10) „Ведь Рагса, — говорит он, — произведено от partus (роды) с изменением одной буквы, a Nona (девятая) и Decima (десятая) — от своевременного срока родов“. [724] (11) Цезеллий же Виндекс [725] в своих „Древних чтениях“ говорит: „Есть три имени Парок: Nona, Decima, Morta“ и приводит следующий стих древнейшего поэта Ливия [726] из „Одиссеи“:

Будет ли некогда день, что предсказан был Мортой?

Но Цезеллий, муж весьма достойный, понял Morta как имя, тогда как следовало понимать его как Моеrа (судьба). [727]

(12) Помимо того, что я прочитал о человеческих родах в книгах, я узнал также, что произошло в Риме. Женщина добрых и честных нравов, слывшая неоспоримо целомудренной, родила на одиннадцатом месяце после смерти мужа и был возбужден процесс, так как из расчета срока [казалось], будто она зачала после того, как умер муж, поскольку децемвиры написали, что ребенок рождается на десятом месяце, а не на одиннадцатом. [728] Однако божественный Адриан, рассмотрев дело, постановил, что роды могут происходить и на одиннадцатом месяце; причем мы читали само постановление по этому делу. В этом декрете Адриан говорит, что так он постановил после изучения высказываний древних философов и врачей. (13) А сегодня в сатуре [729] Марка Варрона, которая названа „Завещание“, мы случайно наткнулись на такие слова: „Если один или много сыновей родятся у меня на десятом месяце, и если они станут ό̉νοι λύρας (ослами с лирами), [730] да будут они лишены наследства; [731] если кто родится на одиннадцатом месяце, то, согласно Аристотелю, да будет у меня то же право для Аттия, что и для Тития“. [732] (14) Посредством этой старой пословицы Варрон указывает, как обыкновенно говорили в народе, на вещи, ничем между собой не различающиеся: „То же Аттию, что и Титию“, [иначе говоря] что рожденные на десятом и на одиннадцатом месяце имеют равные и одинаковые права.

(15) Если это так и беременность женщин может продолжаться не более десяти месяцев, то следует выяснить, почему Гомер написал, будто Нептун сказал девушке, только что взятой им силой:

Радуйся, богом любимая! Прежде чем полный свершитсяГод (περιπλουμένου ε̉νιαυτου̃), у тебя два прекрасные сынародятся (бесплоденС богом бессмертным союз не бывает). [733]

(16) Когда я поведал об этом разным грамматикам, некоторые из них стали рассуждать, что во времена Гомера, так же как и Ромула, год состоял не из двенадцати месяцев, но из десяти; другие говорили, что Нептуну и его величию подобает, чтобы плод от него рос в течение более длительного времени; третьи — какой-то другой вздор. (17) Но Фаворин сказал мне, что περιπλουμένου ε̉νιαυτου̃ (по прошествии года) означает не confecto anno (когда год завершился), но affecto anno (когда год идет к концу). (18) В этом вопросе он воспользовался словом не в обычном его значении. (19) Ведь adfecta (ослабленное, идущее к концу), как обыкновенно говорил Марк Цицерон и наиболее утонченные из древних, собственно, называется то, что не было доведено до самого конца, но подошло близко к концу. Этот глагол в таком смысле Цицерон употребил в той [речи], которую он произнес о консульских провинциях. [734]

(20) Гиппократ же в той книге, о которой написал выше, определив и число дней, в которые зачатый плод в чреве обретает форму, и время самих родов определил девятым или десятым месяцем, все же сказал, что это происходит не всегда в один и тот же срок, но случается то быстрее, то позже, [735] прибегнув к таким словам: „Случается у них и больше и меньше, полностью и отчасти; больше — не намного больше и меньше — не намного меньше“. [736] Этой фразой он показывает, что если [роды] иногда случаются раньше, то ненамного раньше, и если позже, то ненамного позже. [737]

(21) Я вспомнил, что в Риме это точно и тщательно расследовалось при установлении обстоятельств не столь уж малого дела, — дополнял ли право трех детей [738] ребенок, рожденный женщиной из чрева на восьмом месяце и тотчас же умерший, поскольку некоторыми несвоевременность восьмого месяца считается выкидышем (abortio), а не плодом (partus).

(22) Но поскольку мы упомянули о гомеровском годичном плоде и то, что узнали, об одиннадцатом месяце, то, кажется, не следует обойти [вниманием] то, что мы прочитали в седьмой книге „Естественной истории“ Плиния Секунда. (23) Но поскольку это сообщение может показаться недостоверным, мы привели слова самого Плиния: „Мазурий сообщает, [739] что претор Луций Папирий — притом что наследник второй очереди действовал по закону — передал владение имуществом вопреки ему, после того как мать сказала, что носила плод тринадцать месяцев, поскольку ему казалось, что никакого определенного времени для рождения не может быть установлено“. [740] (24) В той же книге Плиния Секунда есть такие слова: „Зевание при родовых схватках смертельно, так же как и чихание во время совокупления чревато выкидышем“. [741]

О том, что самыми заслуживающими доверия мужами сохранено в памяти еще и то, что якобы Платон и Аристотель приобрели — первый три книги пифагорейца Филолая, второй несколько книг философа Спевсиппа — по ценам, достоверность которых вызывает сомнения

(1) Передают, что философ Платон, имея очень небольшие средства, все же купил три книги пифагорейца Филолая [742] за десять тысяч денариев. [743] (2) Некоторые писали, что эту сумму подарил ему его друг Дион Сиракузский. (3) Передают, что и Аристотель несколько книг философа Спевсиппа [744] после его смерти купил за три аттических таланта; эта сумма составляет на наши деньги двести семьдесят тысяч сестерциев. (4) Едкий Тимон [745] написал злоречивейшую книгу под названием „Силлы“. В этой книге он оскорбительным образом утверждает, что философ Платон за огромную цену купил книгу пифагорейской философской школы и создал на ее основе знаменитый диалог „Тимей“. Стихи Тимона по этому поводу таковы):

И ты, Платон, имел стремление к познаниюЗа много серебра купивши небольшую книжицуИ, лучшее оттуда взяв, ты смог „Тимея“ написать. [746]

Что такое сенаторы-педарии и почему они так названы; а также о том, каково происхождение этих слов из традиционного эдикта консулов: „сенаторы и те, которым дозволено высказывать суждения в сенате“

(1) Есть немногие, полагающие, что сенаторами-педариями (pedarii senatores) назывались те, которые голосовали в сенате не подачей голоса, но [присоединялись] к чужому мнению, переходя на другое место. [747] (2) Так что же? Когда сенатусконсульт принимался путем дисцессии, [748] разве не все сенаторы принимали предложение [переходя] ногами? (3) Говорят, есть также следующее объяснение этого слова, которое Гавий Басс оставил в своих „Записках“. [749] (4) Ведь он утверждает, что сенаторы преклонного возраста, занимавшие курульную магистратуру, обыкновенно ради почести приезжали в курию на повозке, в которой находилось кресло, которое по этой причине называлось курульным; но те сенаторы, которые еще не занимали курульную магистратуру, приходили в курию пешком; вследствие этого сенаторы, еще не [достигшие] высоких должностей, назывались педариями. (5) Марк же Варрон в менипповой сатире [750] под названием Ίπποκύων утверждает, что некоторые всадники назывались pedarii и, кажется, это обозначает тех, которые еще не будучи включены в сенат цензорами, не являлись сенаторами, но поскольку они пользовались почестями народа, то приходили в сенат и имели право голоса. [751] (6) Ведь и исполняющие курульные магистратуры, если они еще не были зачислены в сенат цензорами, сенаторами не являлись, и поскольку были внесены в список среди последних, не выказывали [при голосовании] суждений, но в порядке дисцессии присоединялись к тем [решениям], которые высказали первые [сенаторы]. (7) Это определял эдикт, которым консулы и теперь, когда созывают сенаторов в курию, ради сохранения обычая руководствуются как традиционным. (8) Слова эдикта суть таковы: „Сенаторы и те, которым дозволено высказывать суждения в сенате“. [752]