Садик. О названиях, знаках зодиака, культурах и климатических свойствах двенадцати месяцев. Лапидарий - Валафрид Страбон

любого тверже.Ты священным нас одаряешь знаньем,Остров счастливый.12Вновь тебя хочу неизменно видеть.Днем и ночью лишь о тебе мечтаю.И дары твои нам приносят благо,Остров счастливый.13Здравствуй и расти; вырастая, крепни,Чтобы, вышних сил повинуясь воле,Счастлив был и ты, и твои питомцы,Мой Рейхенау.

В Рейхенау Валафрид вернулся в 842 г. и до своей кончины оставался его аббатом.

Литературное наследие Валафрида значительно и многообразно, но прежде всего он - поэт, автор многих гимнов и эпиграмм, в которых применял стихотворные размеры античной лирики: фалеков стих, гликонеи, сапфическую строфу, и, конечно, гексаметр и элегический дистих. Оставил он и прозаические произведения, выступая в качестве составителя глосс и обрабатывая и издавая сочинения других писателей, например, “Жизнеописание Карла”, составленное Эйнгардом (ум. между 848 и 856 гг.), приспособив его, очевидно, для школьного употребления. Однако всеобщая известность и долгая жизнь выпали на долю одного творения Валафрида, поэмы “О культуре садов” или “Садик” (“De cultura hortorum” или “Hortulus”). Она посвящена одному из первых наставников поэта Гримальду. В 27 ее главах описаны 23 ароматических и лекарственных растения, набор которых не полностью отражает то, что произрастало в саду аббатства, поставлявшего лекарства для нужд монастырской аптеки. Перечень растений в “Садике” можно поставить в связь с “Капитулярием об императорских виллах” Карла Великого, регламентирующем разведение в императорских поместьях прежде всего тех растений, которые славились своими целебными свойствами. Там (§ 1 XX) перечислены около 100 трав, кустарников и деревьев, и лишь 4 растения поэмы Валафрида не упомянуты в “Капитулярии”.

Непосредственное описание растений в поэме начинается с 4-й главы. 1-я - Вступление к поэме - провозглашает важность труда по возделыванию сада. 2-я - “Трудность предпринятого труда” - содержит панегирическое описание весны и нелегких работ земледельца. В 3-й главе - “Настойчивость земледельца и плоды труда” - наставления по поливке сада.

Первым из растений описан шалфей (гл. 4). Описание завершается в гл. 26 (“Роза”). Глава 27-я - “Посвящение труда о культуре садов” - обращена к Гримальду, на суд которого автор отдает свое творение с просьбой: “Что неудачно, - отрежь, и одобри, что по сердцу будет” (ст. 441).

“Садик” чисто светское произведение. Валафрид вводит в канву своей поэмы образы древней мифологии: миф о Гиацинте и Латоне, изложенный по “Метаморфозам” Овидия. В поэме упоминаются языческие божества: Приап (ст. 3), Феб (ст. 86), Сатурн (ст. 42), Вакх (ст. 110), Церера (ст. 237). Отдает он дань и христианской символике Роза и Лилия (ст. 410-428).

Кроме 23 растений, каждому из которых поэт посвятил отдельную главу, в поэме упомянуты еще три: фиалка (12, ст. 220), садовый кост (12, ст. 281) и селеника (18, ст. 292), а также персиковое дерево (27, ст. 434).

Превосходные гексаметры “Садика”, как и многочисленные реминисценции из римских поэтов “золотого века” свидетельствуют о совершенном знании классической римской поэзии, родной и живой для аббата IX в.

Исследователи растений “Садика”[410] отмечают “южный характер” большинства из них и подчеркивают важность собственного опыта Валафрида в делах агрикультуры, о чем говорит и сам поэт:

Это не только молва мне открыла, что всюду известно,И не одно лишь богатство, из книг извлеченное древних,Но прилежанье и труд; им обоим я отдал досугиДней многочисленных, опыт в делах получив превосходных.(1, ст. 15-18)

Большинство глав поэмы построено по определенной схеме: вначале дается описание растения, затем приводятся предания о нем и наконец перечисляются целебные свойства каждого из них.

Каковы же источники “Садика”? Это “Георгики” Вергилия, латинский Диоско- рид, “Естественная история” Плиния, но в большей степени ее поздние обработки и сокращения, наконец дидактическая поэма Квинта Серена Самоника (III в. н.э.) “Медицинская книга (целебные предписания)” (“Liber medicinalis. Praecepta saluberrima”). Последняя была известна Валафриду: ее “среди других медицинских сочинений древности собирательское рвение Регинберта приобрело для библиотеки Рейхенау”[411]. Но и сам Серен Самоник опирался на того же латинского Диоскорида и на “Сокращения” Плиния, на “Гербарий” Псевдо-Апулея и др. Об известности поэмы Серена Самоника в эпоху не столь далекую для Валафрида говорит прямое поэтическое подражание ей в лице Бенедикта Криспа из Милана (VII в.), автора “Медицинских записок” (“Commentarium medicinale”), или даже (как у Серена Самоника!) “Медицинской книги” (“Liber medicinalis”), написанной до 681 г. И уже при жизни Валафрида находим другое подтверждение: 20 гексаметров, предпосланных поэме Серена Самоника в Цюрихском кодексе IX в. и принадлежащих перу Якова, товарища Валафрида по Рейхенау.

Еще одним “побудителем” Валафрида к созданию “Садика” считали[412] 10-ю книгу сочинения Колумеллы “О сельском хозяйстве”, имевшую знаменательный заголовок: “De cultura nortorum” (“О культуре садов”).

Возможным “побудителем” Валафрида к созданию им “Садика” могла стать и сама тема сада, уходящая корнями в глубокую древность, но бывшая также и повседневной реальностью для “садовода” из Рейхенау. О садах говорилось так давно и так много!

“Чародейные травы” в легендарном колхидском саду собирала еще волшебница Медея (“Орфическая Аргонавтика” IV-V вв.). Известен исторически существовавший сад Феофраста (IV в. до н.э.), афинского философа, естествоиспытателя и ботаника. Пергамский царь Аттал Филометор (II в. до н.э.) и властитель Понта Митридат VI Евпатор (ок. 132-65 гг. до н.э.), как восточные деспоты, увлекались разведением растений-ядов и противоядий. В далекой Армении еще в I в. до н.э. близ города Артамета существовал сад Арташеса II “из различных цветистых благовонных растений, но не только ради приятных зрительных удовольствий... а и для приготовления из них лекарств, изобретенных любознательными врачами согласно учению Асклепиада”[413].

В VI в. н.э. уроженец Северной Африки поэт Луксорий написал стихотворение “Об Оагеевом саде, где были посажены все лекарственные травы”:

Средь исполинских строений, вздымающих стены высоко,Дивный находится сад: он и хозяину мил.Здесь из различных семян растут жизненосные травы,Свойства целебные их нам исцеленье несут.Все здесь наука имеет для Феба с Асклепием, ясноЗдесь от недугов любых средство открыто тебе.Я полагаю, что сад - это неба частица, где правятБоги: ведь травам дано самую смерть победить.(Пер. Ю.Ф. Шульца)

Что касается Руси, то еще в Киевский период ее истории там проявляли живой интерес к лекарственной ботанике, знали сочинения Феофраста[414], а в известном еще с XI в. “Шестодневе” Иоанна Экзарха Болгарского сведения о растениях и лекарственных средствах передавались по Диоскориду и Феофилу[415].

В историях средневековой литературы[416] источники Валафрида делят обычно на три группы: народная традиция, античные авторы и собственный практический опыт (вспомним ст. 15-18 “Садика”).

Мы не знаем, как оценили современники поэму “Садик”, но известно, что Страбон пользовался всеобщим уважением именно как поэт и ученый, и обе эти ипостаси как раз и соединились в его поэме. Стихотворная эпитафия Валафриду, написанная Рабаном Мавром, рисует его мудрым наставником, искусным писателем