Иларион Алфеев - Жизнь и учение св. Григория Богослова

Общие для всех желания, общие болезнования всех

Устремлены к Тебе! Тебе все молится. Тебе все,

Понимающее Твое повеление, воссылает безмолвный гимн.

Тобою единым все пребывает. К Тебе все в совокупности стремится.

Ты предел всего, Ты и Един, и Все, и Никто,

И ни единое, ни все. О Всеименуемый! Как назову Тебя,

Единого неименуемого? Сквозь заоблачные покровы

Какой небесный ум проникнет? Будь милостив,

О Ты, Который по ту сторону всего! Ибо что иное можно пропеть о Тебе?[801]

Этот вдохновенный гимн Григория, очевидно, и имел в виду автор Ареопагитского корпуса, когда говорил, что" "богословы воспевают" "Бога" "как безымянного и носителя всякого имени" ". [802] Идея Григория станет отправным пунктом трактата" "О Божественных именах" ", в котором учение об именах Божиих будет окончательно систематизировано. Однако именно Григорий был первым, кто на восточно–христианской почве создал стройное учение об именах Того, Кто находится" "по ту сторону" "всякого имени и определения. В этом — одна из его многочисленных заслуг перед православным догматическим богословием.

3. Троица

Раскрытие догмата в истории

Весь IV век, как мы уже говорили, был ознаменован для христианской Церкви триадологическими спорами. Напомним об основных этапах этих споров: 1. появление и распространение арианства в начале века; 2. Никейский Собор 325 г. и победа" "единосущия" "; 3. арианская реакция в поздние годы царствования Константина Великого и дальнейшее распространение арианства при его преемниках; 4. омиусианство и омийство в середине века; 5. господство арианства (евномианства, омийства) на всем христианском Востоке в 3–й четверти века; 6. возникновение ново–никейского движения в среде омиусиан; богословская деятельность Великих Каппадокийцев; споры о Божестве Святого Духа; 7. Константинопольский Собор 381 г.

У триадологических споров IV века была своя предыстория, уходящая корнями в новозаветные времена. Уже в Евангелии содержится заповедь Христа крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа, [803] что и стало крещальной формулой ранней Церкви. Однако в Новом Завете нет ни термина" "Троица" ", ни однозначного учения о равенстве Отца с Сыном: Сам Христос, хотя и" "делал Себя равным Богу" "[804] и говорил" "Я и Отец — одно" ", [805] в то же время говорил" "Отец Мой более Меня" ". [806] Наконец, нигде в Новом Завете Святой Дух не назван прямо Богом. Термин" "Троица" ", впервые появившийся у Феофила Александрийского, [807] начал лишь во II‑III вв. постепенно входить в употребление.

На рубеже II и III вв. получают распространение монархианские ереси с характерным для них акцентом на" "единоначалии" "(монархии) как основополагающем принципе бытия Божия. Единым Богом является лишь Отец: что касается Сына, то в понимании монархиан–динамистов Он был простым человеком, в котором действовала сила Божия; монархиане–модалисты считали Христа Самим Богом Отцом, принявшим плоть ради спасения людей. Из первого понимания родилось арианство; второе нашло свое воплощение в ереси Савеллия. По учению последнего, Отец, Сын и Дух есть лишь три имени одной и той же Монады, которую он называл" "Сыноотцом" "(Yiopator). [808] Сама по себе Монада является" "молчащей" "; когда же пришло время сотворить мир, Она заговорила, произведя из Себя Слово. [809] В процессе истории Бог Отец" "расширяется" "в Сына и Духа: [810] та же самая Монада, которая в ветхозаветное время действует в Лице Отца как Творца и Законодателя, в новозаветный период действует в Лице Сына как Спасителя, а в период после вознесения Спасителя — в Лице Святого Духа, животворящего и раздающего дары.[811]

Говоря в Слове 2–м о постепенном раскрытии тайны Троицы, Григорий указывает на арианство, савеллианство и" "чрезмерное православие" "как три основных догматических заблуждения в учении о Троице."Православными сверх меры" "он, очевидно, считает тех своих современников, которые в полемике с монархианскими движениями или подчеркивали различие Ипостасей в ущерб единству Троицы, или считали Сына" "безначальным" ", подобно Отцу. [812] Савеллианство Григорий называет" "атеизмом" ", арианство — "иудейством" ", а заблуждение" "чрезмерно православных" " — "многобожием" ". [813] Он настаивает на том, что как принцип единства Божия по сущности, так и принцип троичности Ипостасей должны быть соблюдены:

Так как ныне существуют три недуга в богословии — атеизм, иудейство и многобожие, из которых защитником одного стал Савеллий–ливиец, другого — Арий Александрийский, а третьего — некоторые из наших сверх меры православных, то каково мое слово? Избегая всего пагубного в этих трех учениях, держаться в границах благочестия. Нельзя следовать Савеллиеву безбожию и этому новому разложению или сложению, по которому либо утверждают не столько, что Три суть одно, но что каждое из Них есть ничто, — ведь то бытие, которое превращается или изменяется во что‑то другое, перестает быть тем, что оно есть, — либо изображают или создают какого‑то сложного и нелепого для нас Бога, подобного мифологическим животным. Нельзя также, рассекая природы, по Ариеву хорошо так названному беснованию (manias), [814] замыкаться в иудейской скудости и вводить зависть в Божественную Природу, ограничивая Божество одним нерожденным, как бы опасаясь, чтобы Бог не потерпел ущерба, будучи Отцом Бога истинного и равночестного по природе. Нельзя также противопоставлять три начала одно другому и вводить эллинского многобожия, которого мы избежали. Не подобает быть ни столь" "отцелюбивым" ", чтобы лишать Отца Его отцовства.., ни столь" "христолюбивым" ", чтобы не сохранять за Ним даже сыновства.., а за Отцом — достоинства быть" "началом" "… Итак, нужно и блюсти единство Божие, и исповедовать три Ипостаси, причем каждую с Ее личным свойством.[815]

В Слове 22–м Григорий дает более полный список ересей, добавляя к арианству и савеллианству" "Монтанов лукавый дух против Святого Духа" ","Новатову дерзость, или нечистую чистоту" ","продолжающееся доныне неистовство фригийцев, и посвящающих, и посвящаемых почти что с древними обрядами" ","безумие галатов, обилующих многими именами нечестия" ","нынешнее подразделение софистов" ", появившееся из арианского" "деления" ". [816] Под" "галатами" "подразумеваются последователи Маркелла Анкирского, [817] под" "софистами" ", вероятно, евномиане; остальные перечисленные учения не имеют прямого отношения к триадологии. [818] Всему этому изобилию ересей Григорий противопоставляет один" "орос благочестия" " — "поклоняться Отцу, Сыну и Святому Духу, единому в Трех Божеству и Силе, не предпочитая Одного и не принижая Другого.., не рассекая единого величия новшеством имен" ".[819]

Настаивая на единстве Троицы при различии Лиц, Григорий убежден, что учение, которое он исповедует, в отличие от ересей, с которыми полемизирует, не является догматическим новшеством: оно — лишь продолжение и развитие того, о чем говорили православные Отцы первых веков христианства. О единстве Троицы при различии Лиц говорил Афанасий Александрийский. [820] Формулу" "единый Бог в трех Ипостасях" "ввел в употребление еще Ориген; [821] в IV веке она распространилась в среде омиусиан, чтобы затем стать знаменем ново–никейского движения. Учение о Троице, в понимании Григория, есть часть Предания, которое дошло до него от ранних Отцов и в котором он был воспитан собственными родителями:"…О, если бы нам исповедовать до последнего дыхания и со многим дерзновением то, что является добрым залогом святых Отцов, более близких ко Христу и первоначальной вере, — то исповедание, которое питало нас с детства…"[822] Не вводить догматические новшества, но сохранять" "евангельскую веру" "и" "залог" ", полученный от Отцов Церкви — вот, в конечном итоге, миссия христианского богослова:

Пусть никто не погибнет, но все пребудем в одном духе, подвизаясь единодушно за веру евангельскую.., [823] храня добрый залог, [824] полученный нами от Отцов, [825] поклоняясь Отцу и Сыну и Святому Духу, познавая в Сыне Отца, в Духе — Сына, в Которых мы крестились, в Которых уверовали, с Которыми сочетались; разделяя прежде соединения, соединяя прежде деления, не считая Трех за одно — ведь это имена не безъипостасные и не принадлежащие одной Ипостаси, так чтобы богатство наше было в именах, а не в реальности — но считая, что Три суть Едино. Едино же не Ипостасью, но Божеством. [826] Монада поклоняема в Триаде, и Триада оглавляема в Троице — вся досточтимая, вся царственная, равнопрестольная, равнославная, сверхмирная, сверхвременная, несозданная, невидимая, неприкосновенная, непостижимая, Сама только знающая, какой порядок существует в Ней…[827]