Фома Аквинский - Сумма теологии. Том II

Этому противоречит следующее: согласно ранее сделанной посылке, если бы целью всех запретов и наказаний являлось зло, они бы давным-давно сошли на нет.

Отвечаю: как было указано выше (47, 1, 2), неравенство в вещах необходимо ради совершенства вселенной, ибо только так могут осуществиться все степени благости. И притом одна степень благости такова, что благо [вещи] не убывает, другая – такова, что благо может утрачивать некоторую благость. Эти степени обнаруживаются уже в самом бытии, ибо есть вещи, которые не могут утратить свое бытие, и потому вечны, и есть вещи, которые могут утратить свое бытие, и потому тленны.

Так вот, подобно тому, как ради совершенства вселенной необходимо, чтобы существовали не только вечные, но также и тленные вещи, точно так же ради совершенства вселенной необходимо, чтобы существовали и такие вещи, которые могут утрачивать свою благость, и, следовательно, порою они ее утрачивают. Но в том-то и заключается зло, что вещь отступает от блага. Отсюда понятно, что зло, подобно порче, обнаруживается в вещах; ведь и порча сама по себе – зло.

Ответ на возражение 1. Зло далеко отстоит равно как от просто сущего, так и от просто не сущего постольку, поскольку оно не есть ни свойство, ни чистое отрицание, но – лишенность.

Ответ на возражение 2. Как заметил Философ, «бытие» двояко. С одной стороны, оно есть способ выражения вещи и обозначается через десять «категориальных высказываний», и в этом смысле оно обратимо с вещью; и так как никакая лишенность не есть бытие, то и никакое зло не есть бытие. С другой стороны, «бытие» [и «есть"] означают истинность предложения, объединяющего вместе субъект и атрибут связкой, каковой является это самое «есть»; и в этом смысле бытие суть ответ на вопрос: «Есть ли вот это?»[75]. Так, например, мы можем сказать и о слепоте как о находящейся в глазу, и [подобным же образом] относительно любой другой лишенности. И таким вот способом даже зло может быть названо сущим. Вследствие незнания этого различия иные, видя, что вещи могут быть злыми или [слыша], как говорят, что зло находится в вещах, решили, что зло – это вполне реально существующая вещь.

Ответ на возражение 3. Бог, природа и любой другой действователь, как уже было замечено выше (47, 2), делают то, что есть наилучшим в целом, а не то, что есть наилучшим в каждой отдельной части, кроме [конечно] тех случаев, когда это согласуется с целым. И вся совокупность сотворенного, наша вселенная, лучше и совершенней оттого, что некоторые вещи могут отпасть и, ежели Бог не препятствует, в самом деле отпадают от благости. Это происходит, во-первых, постольку, поскольку, как сказал Дионисий, «Промыслу свойственно не вредить природе, но поддерживать всякую природу»[76], а природе-то как раз и свойственно, что способное отпасть порой отпадает; во-вторых, постольку поскольку, согласно Августину, «Бог столь всемогущ, что может и зло обратить в добро»[77]. Да и вообще, сколь бы многих добрых вещей не стало, если бы Бог не попустил быть хоть какому-нибудь злу: ведь и огонь не горит без того, чтобы не разрушился воздух, и лев издохнет, если не съест осла. Исчезни несправедливость, не будет ни отмщения правосудия, ни достохвального смирения жертвы.

Раздел 3. Находится ли зло в добре как в своем субъекте?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что зло не находится в добре как в своем субъекте. В самом деле, добро есть то, что существует. Но Дионисий сказал, что «зло не суще, но и в числе сущих нет зла»[78]. Следовательно, зло не находится в добре как в своем субъекте.

Возражение 2. Далее, зло не суще, тогда как добро – суще. Но «не сущее» не нуждается в сущем как в своем субъекте. Следовательно, никакое зло не нуждается в добре как в своем субъекте.

Возражение 3. Далее, одна противоположность не является субъектом другой. Но добро и зло суть противоположности. Следовательно, зло не находится в добре как в своем субъекте.

Возражение 4. Кроме того, субъект белизны называется белым. Поэтому и субъект зла должен называться злым. Следовательно, если зло находится в добре как в своем субъекте, то добро – это зло; но [ведь еще пророк Исайя] предостерег: «горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом» (Ис. 5:20).

Этому противоречат слова Августина о том, что «зло существует только в добре»[79].

Отвечаю: как было указано выше (1), зло [по сути] есть указание на отсутствие блага. Но не всякое отсутствие блага есть зло. В самом деле, отсутствие блага может быть понято как в смысле лишенности, так и в смысле отрицания. Отсутствие блага в смысле отрицания не есть зло, в противном случае из этого бы следовало, что зло – это все, чего нет, а равно и то, что все было бы злым по причине отсутствия у него достояния кого-либо другого. Например, человек, не обладающий стремительностью лани и силою льва, полагался бы злым. А вот отсутствие блага в смысле лишенности – это зло; так, например, лишенность зрения есть слепота.

Далее, у лишенности и формы один и тот же субъект, а именно находящееся в возможности, то ли в абсолютной возможности, как первичная материя, которая является субъектом субстанциальной формы и лишенностью формы противоположной, то ли в относительной возможности и абсолютной действительности, как в случае прозрачного тела, которое одновременно является субъектом света и тьмы. Однако очевидно, что форма, актуализирующая вещь, суть совершенство и благо, и что всякое актуальное бытие – благо, и также всякое бытие в возможности – благо, поскольку связано с благом (ибо, имея бытие в возможности, оно и благом своим обладает в возможности). Следовательно, субъектом зла является благо.

Ответ на возражение 1. Дионисий имел в виду, что зло не находится в сущем как его составная часть или как природное свойство какого-либо из сущих.

Ответ на возражение 2. «Не сущее» в смысле отрицания не нуждается в субъекте; однако лишенность, как сказал Философ, есть отрицание в субъекте[80], и такое «несущее» – зло.

Ответ на возражение 3. Зло противоположно не тому добру, в котором оно находится как в своем субъекте, но некоторому другому добру; в самом деле, субъектом слепоты является не зрение, а живое существо. Отсюда становится понятным вывод Августина о том, что в данном случае положение диалектики, согласно которому противоположности никоим образом сосуществовать не могут, недействительно[81]. Это, однако, должно разуметь в отношении благого и злого в целом, но никак не в отношении любого частного добра и зла. Ведь белое и черное, сладкое и горькое и тому подобные противоположности являются таковыми только в специфическом смысле, как существующие в некотором определенном роде, тогда как благо наличествует в каждом из родов. Следовательно, одно добро может сосуществовать с лишенностью другого добра.

Ответ на возражение 4. Пророк предрекает горе тем, которые говорят, что добро есть то же, что и зло. Но это никак не следует из вышесказанного, что очевидно из приведенного объяснения.

Раздел 4. Способно ли зло полностью уничтожить добро?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что зло может полностью уничтожить добро. Ведь одна противоположность может быть полностью уничтожена другой. Но добро и зло суть противоположности. Следовательно, зло может полностью уничтожить добро.

Возражение 2. Далее, Августин говорит, что зло есть порча, ибо оно уменьшает добро[82]. Но все добро вместе целокупно и едино. Следовательно, все оно и уменьшается злом.

Возражение 3. Далее, зло, пока оно длится, причиняет порчу и уменьшает добро. Но если что-либо уменьшать и уменьшать, оно рано или поздно попросту уничтожится, если только оно не бесконечно, чего нельзя сказать ни об одном сотворенном благе. Следовательно, зло может полностью уничтожить добро.

Этому противоречат слова Августина о том, что «зло не может полностью уничтожить добро»[83].

Отвечаю: зло не может полностью уничтожить добро. В целях доказательства мы должны учесть, что добро трояко. Один вид добра полностью уничтожается злом, и это то добро, которое является противоположностью зла; в самом деле, тьма полностью уничтожает свет и слепота – зрение. Другой вид добра не только полностью, но даже и частично не уничтожается злом, и это то добро, которое является субъектом зла; так, тьма не в силах извести субстанцию воздуха. И [наконец] есть также такое добро, которое хоть и умаляется злом, но никогда полностью не уничтожается, и это добро суть способность субъекта к некоторой актуальности.