Миссия Бога - Кристофер Райт

Мое личное мнение – имеет смысл считать юбилей очень древним законом, которым пренебрегали долгое время. Это пренебрежение произошло не столько из-за экономической невозможности осуществления юбилея, сколько потому, что он стал неуместным по отношению к масштабу социального распада. Юбилей предполагает ситуацию, когда человек хоть и находится в большом долгу, все же технически сохраняет право на землю своей семьи и может вернуть полное обладание ею. Однако со времени Соломона это сделалось бессмысленным для все большего числа семейств, так как они становились жертвами долга, рабства, царской узурпации, конфискации и полного обнищания. Многие были вовсе согнаны со своих древних вотчин. Несколько поколений спустя им было действительно некуда возвращаться (см. Мих. 2, 2.9; Ис. 5, 8). Это могло бы объяснить, почему ни один пророк не апеллировал к юбилею (хотя его идеи были представлены метафорически).

Юбилейный год, этика и миссия

В других своих трудах я предлагал рассматривать ветхозаветные законы как модель для христианской этики.[256] Данный подход применяется для определения принципов и правил, на которых основывается то или иное ветхозаветное установление. Для этого полезно еще раз вспомнить наши три ракурса и подумать о том, что постановление о юбилее может сказать современным христианам об этике и миссии.

Экономический ракурс. Доступ к ресурсам

Юбилей существовал, чтобы защитить форму землевладения, которая основывалась на справедливом и широком распределении земли, а также предупредить сосредоточение собственности в руках немногих богачей. Это вторит принципу творения, согласно которому вся земля дана Богом человечеству, действующему как распорядитель ее богатств. Существует параллель между заявлением Лев. 25, 23 в отношении Израиля о том, что «Моя земля», и утверждением Пс. 23, 1 в отношении человечества, что «Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней». Поэтому нравственные принципы юбилея могут быть признаны всеобщими на основании нравственной последовательности Бога. То, что Бог требовал от Израиля, соответствует тому, чего он ожидает от человечества: справедливого распределения богатства планеты, особенно земли, и обуздания склонности к накоплению с неизбежным угнетением и отчуждением.

Таким образом, юбилей препятствует не только крупному частному накоплению земли, но также масштабным формам коллективизации или национализации, разрушающих понятие частной или семейной собственности. Постановление о юбилее может сделать свой вклад в современные христианские подходы к экономике. Юбилейный год, конечно же, не приводил к перераспределению земли, как ошибочно предполагают некоторые современные авторы. Это было не перераспределение, а возврат. Это не была раздача хлеба или благотворительность, но возвращение семействам возможностей и ресурсов, чтобы снова работать на себя. Применение этого ветхозаветного постановления в наши дни требует серьезного творческого подхода с целью понимания, какие формы социальной деятельности будут способствовать тому, что человек сам сможет обеспечивать себя.[257] Итак, юбилей давал людям возможность вернуться в строй экономической жизни, чтобы не только обеспечивать себя, но и способствовать экономическому процветанию общества – и то и другое имеет для нас как этическое, так и миссиональное значение.

Социальный ракурс. Жизнеспособность семьи

Юбилей воплощал настоящую заботу о семье. В случае Израиля речь шла о семействе, доме отца, который состоял из нескольких родственных семей по мужской линии, включая третье и четвертое поколение. Это была наименьшая группа израильской структуры родства, в которой соединялись статус, ответственность и безопасность отдельного израильтянина. Именно эту социальную группу намеревался защищать и периодически восстанавливать (если было необходимо) юбилей.

Это происходило не просто нравственными методами, взывающими к сплоченности расширенной семьи или увещеванию родителей и детей, но устанавливая законом специальные структурные механизмы, чтобы регулировать экономические последствия долга. Семейная нравственность была бессмысленна, если семьи разбивались и лишались собственности при помощи экономических рычагов, делавших их беспомощными (см. Чис. 5, 1–5). Юбилей должен был восстановить социальное достоинство и участие семей, сохраняя или возвращая им экономическую жизнеспособность.[258]

Долг – это причина социального распада и разложения, он порождал множество социальных зол, включая преступление, нищету, запустение и жестокость. Долги неизбежны, и Ветхий Завет признает этот факт. Однако юбилей был попыткой уменьшить безжалостные и бесконечные социальные последствия долга, ограничивая его возможную продолжительность. Экономический упадок семьи в одном поколении не должен был обрекать все будущие поколения на рабство бесконечной задолженности. Подобные принципы и цели, вне всякого сомнения, применимы к законодательству о социальном обеспечении и, по сути, ко всякому законодательству с социально-экономическими обязательствами.

И действительно, поднятый на еще более высокий уровень, юбилей красноречиво говорит о крупной проблеме международного долга. Не напрасной была глобальная кампания под названием «Юбилей 2000», целью которой было положить конец невыносимым и бесконечным долгам обнищавших наций. И многие христиане инстинктивно почувствовали своей обязанностью поддержать эту кампанию, не только из сострадания к бедным, но и потому, что это библейский вызов, этого от нас хочет Бог.

Интересный и, на мой взгляд, убедительный подход к постановлению о юбилейном годе предложил Гейко Мюллер-Фаренхольц в главе под названием «Юбилей: временные границы для роста денег».[259] Он говорит о мощном богословии времени, содержащемся в субботних циклах Израиля, и его контрасте с коммерциализацией времени в современной, основанной на долге и прибыли, экономике. Время – это качество, принадлежащее Богу, никто из сотворенных существ не может создать время.

Мы наслаждаемся временем, нас увлекает течение времени, все наступает в свое время, поэтому сама мысль об эксплуатации потока времени, чтобы получать прибыль с одолженных денег, казалась абсурдной. Но больше она не представляется таковой, поскольку сакральность времени исчезла еще раньше, чем сакральность земли испарилась из памяти наших современных обществ. Вместо этого до глобальной значимости возросла капиталистическая рыночная экономика; она наделена качеством всемогущества, граничащего с идолопоклонством. Поэтому возникает вопрос: имеет ли смысл наделять деньги качествами, которыми никогда не обладали тварные вещи, а именно – вечным ростом? Каждое дерево должно умереть, каждый дом однажды разрушится, каждый человек должен умереть. Почему нематериальные блага, подобные капиталу (и его дополнение – долги), не должны также иметь своего времени? У капитала нет природных барьеров роста. Нет юбилея, который мог бы положить конец его накапливающейся власти. И поэтому нет юбилея, чтобы положить конец долгу и рабству. Деньги, питающиеся от денег, не имеют производственной или социальной обязанности. Они представляют широкий поток, угрожающий даже крупным национальным экономикам, что топит маленькие страны… Но в средоточии этой разбалансировки стоит бесспорная идея вечной жизни денег.[260]

Богословский ракурс. Богословие для евангелизма

Юбилей основывался на нескольких фундаментальных утверждениях веры Израиля, и их важность весьма высока в оценке