Воскресение и Жизнь - Ивон Ду Амарал Перейра

несчастья. Осушай слезы сердца ближнего твоего, каково бы ни было его происхождение. Учи невежественного. Поддерживай идеалиста помощью твоей доброй воли. Защищай слабого и советуй тирану испытать кроткое поведение. Защищай женщину от алчности мужчины. Защищай её от самой себя, направляя её с детства к самоуважению. Исцеляй больного, ибо человек, даже не будучи врачом, обладает природными, хоть и неизвестными психическими силами, способными подчинить и победить зло, даже если это зло проявляется в виде болезни.

Вот перевод текста на русский язык:

"Постарайся понять того, кого ошибочно называют Безумцем, который чаще всего является лишь душой, настроенной на психическую тьму, и нуждается в перевоспитании, чтобы выполнить на Земле задачи, возложенные на него в всемирной эпопее эволюции. Постарайся понять его и исцели, ибо, любя, человек возвышается настолько, что приближается к Богу, а приближаясь к Богу, сколько возвышенного он может совершить? Доказательство тому — Иисус и его ученики, которые через любовь совершили то, что считалось невозможным. И превыше всего, Владимир, люби Бога в лице ближнего своего, ибо в этом секрет мира и счастья, которые люди всегда отчаянно искали, но никогда не находили.

Затем он вернул меня в библиотеку. Моё человеческое тело находилось там, откинувшись на спинку кресла, глубоко спящее, тяжело дышащее. Прядь волос, упавшая на лоб, вызывала у меня, в духовном состоянии, неприятное ощущение. Я всё узнал, всё осознал. Но, придя в себя и готовясь вернуться к обычной человеческой жизни, я был удивлен присутствием прекрасной Ольги, появившейся неизвестно откуда. Сергей нежно обнимал её, улыбаясь. Чувство ужаса, более чем удивления, сковало мои движения. Я смотрел на неё, мои движения возвращения в тело были остановлены тем же чувством стыда, неполноценности и разочарования, которое уже охватывало меня в присутствии Сергея, когда я возвращался из своего путешествия в духовное прошлое, воскрешённое им.

Эта женщина, прекраснейшая из всех, кого я знал, в которую я когда-то был безумно влюблен, и которую, будучи отвергнутым и оскорбленным, довёл до позора преступления; этот Дух, бывший женщиной во времена Екатерины Великой, появился теперь передо мной, словно судья, пришедший потребовать отчёта за постыдные деяния, тайно совершённые против неё! Да! Я погубил её, соблазнил, заставил покинуть мужа, воспользовавшись тщеславием, которое её возбуждало, и неопытностью её молодости! Я оклеветал её, предал из мести, похитил её состояние, чтобы использовать его для себя и своей сообщницы, которая её ненавидела, и отдал её самой жестокой и капризной правительнице Европы, пробудив в той ревность из-за поступка, которого никогда не было! По моей подлости эта женщина, нежная и чувствительная, была брошена, одинокая и без средств, в суровую Сибирь, и там так страдала и так отчаивалась в позоре, что потеряла рассудок! И теперь я смотрел на неё, не в силах отвести глаз от её образа, потрясённый стыдом и ужасом!

Однако она выглядела спокойной и величественной, устремив взгляд вдаль и, казалось, не замечая моего присутствия. Я нашёл её, возможно, ещё более прекрасной как крылатый Дух, чем она была как женщина, человеческое существо! И я внезапно вспомнил, что между последним разом, когда я видел её на балу в Императорском дворце, во время которого она была арестована по приказу Царицы, и этим моментом прошло более века! Я вспомнил, что умер в ту эпоху, утратив личность Алексея Камеровича, но мой духовный облик принял затем другую материальную жизнь и снова стал человеком с личностью Владимира Купреянова, в то время как она продолжала жить духовной жизнью, не возвращаясь на Землю до этого дня, как и сам Вяземский. Так, в Духе, Ольга была одета в длинную тунику, словно сотканную из сверкающего белого атласа, с красным поясом, вышитым золотом, с египетскими символами (иероглифами), поднимающимися острым углом к груди. Её длинные волосы были распущены и падали через левое плечо на грудь. И у меня возникло особое предчувствие, что за этот долгий век, пока я продолжал блуждать, гонимый порывами страстей, она поднялась из моральных руин, которым себя предала, поддерживаемая заботой Сергея Соколова, и превратилась в душу, направленную к вознаграждающей судьбе.

Обнятая Князем, она положила голову ему на грудь, создавая впечатление, что нежная идиллия, начавшаяся в одиночестве Урала, продолжилась за гробом, возможно, с большим очарованием и интенсивностью. В определённый момент я понял, что Вяземский шептал ей, как бы по секрету, говоря обо мне:

— Протяни ему руку, моя дорогая, и дай ему хотя бы надежду на твоё прощение. Он любит тебя. Когда-то он любил тебя с исступлением и отчаянием, и вот уже век плачет, раскаиваясь в зле, которое причинил тебе. Помни, что он смог причинить тебе боль только потому, что ты тоже ошибалась… и поэтому, связанная высшим законом Творения, ты имела грехи для искупления, уроки для усвоения."

Вот перевод текста:

"— Не могу, отец! Я пока не чувствую в себе сил искренне его простить. Очень хотела бы сделать это, ради Бога и тебя. Но сейчас это для меня невозможно.

— Тогда ты будешь страдать, моя Ольга, нарушая этот великий принцип повиновения высшим Законам Божьим, — продолжил он, ведя интересный диалог, который я впитывал, словно ощущая вибрации их обоих. — Ты будешь страдать… особенно сейчас, когда тебя призывают свидетельствовать о достигнутом прогрессе под руководством духовных учителей Тибета, которые по моей просьбе перевоспитывают твой Дух.

— Я готовлюсь к прощению. Но сейчас оно не было бы искренним. Я всё ещё не могу забыть, что именно из-за его намёков я оставила тебя в одиночестве на Урале, одного с твоими заботами и болью тоски, которую моё отсутствие вызвало в твоём сердце.

— Это в прошлом. Зачем держаться за прошлое? И помни, Ольга, что я, который так страдал, от души простил не только тебя, но и его тоже. Заметь, что таким поведением ты нарушаешь основные учения Евангелия, которые учишься уважать.

— Сергей… Никакое злое желание не движет мной против него. Я даже буду рада, если истинное счастье успокоит его путь. Если прощение — это это, то я уже его простила. Однако я понимаю, что истинное прощение — это также новое братское доверие, новые эмоциональные связи… а это пока невозможно. Поверь мне, любимый Сергей: отныне я приложу все усилия, чтобы научиться прощать его тем прощением, которое начертано в Евангелии Господнем.

Он поцеловал её в лоб, возможно опечаленный, но явно преисполненный великой нежности к ней.

Я наблюдал эту сцену словно во сне, одновременно восхищённый и испуганный. Я со слезами умолял её протянуть мне руку, даровать мне уважение и доверие, которые помогли бы