Братья – отцы - протоиерей Александр Акулов

показалось Сане. Он впервые видел человека, пострадавшего в огне, и не знал толком, что ему делать в этой ситуации. Но времени, судя по состоянию священника, на подобные размышления у Сани не было. Он аккуратно подвёл настоятеля к машине, практически неся его на себе, и с помощью Варвары уложил священника на задний диван. Дверь с трудом закрылась, и места для его домашних животных уже не осталось. Саня даже не заметил, как его собаки ещё долго бежали за машиной, пытаясь её догнать, но по мере набора скорости они быстро отстали и уже через пару минут их отчаянное лаянье и скулёж стихли где–то далеко сзади. Но Сане было не до них. Он ехал с максимальной скоростью, пытаясь на ходу понять, в какую больницу ему везти священника, который всё меньше подавал признаки жизни, хотя и успел сказать Сане такое, что тот от возмущения чуть не остановил машину, не желая слушать батюшку. Но сдержал себя, и сделал всё, что от него зависело, чтобы спасти жизнь человека. Саня заехал в одну из городских больниц, где приняли больного с опаской, потому что у них не было ожогового центра. Но местные врачи делали всё, что могли. Оказалось, что ожоги у батюшки были не такими страшными, как казалось на первый взгляд, что было удивительным, и, в первую очередь, для Сани. Правда, была вывихнута рука, пару ссадин на лице и ещё несколько совсем мелких порезов. Врачи сказали, что все это не так страшно и, тем более, не смертельно. Главное, что их смущало и пугало – это то, что он никак не мог прийти в себя, лёжа без сознания с признаками тяжёлой комы. Хотя никаких особых причин для этого вроде бы не было. В дыму он пробыл не так долго и совсем немного надышался углекислым газом. Наверное, это был сильный шок, решили врачи, и уложили больного в двухместную и пока пустующую палату, прописав капельницы и обезболивающие уколы. А Саня тем временем возмущённо обдумывал то, что в машине ему сказал священник, и от этой просьбы Саню просто трясло от злости…

Глава 4. Варвара краса…

Только сейчас Варвара вспомнила про свою подругу, матушку Екатерину, которую она так и не увидела рядом с батюшкой во время пожара. Последний раз она видела её из окна своего дома примерно за час до трагедии. Матушка гуляла вокруг храма. Варвара не стала её беспокоить и спокойно занялась своими домашними делами. А потом крики, огонь… Но матушки в толпе точно не было. Варвару охватили беспокойные чувства, и она с каким–то страхом пошла домой к подруге, хотя сама просто падала от усталости и нервного переутомления.

Двери дома священника были открыты. Варвара прислушалась к звукам, но в доме стояла полная тишина, и никто не отозвался на её голос. Она несколько раз позвала матушку, потом детей по именам и с опаской поднялась на второй этаж. Матушку Екатерину она нашла в спальне в таком же виде, в каком последний раз её видел отец Николай – спящую в одежде на диване. Варвара подошла ближе и по запаху поняла, что её подруга пьяна, и будить её сейчас нет никакого смысла. Да и зачем? Теперь стало понятно, почему матушки не было у церкви. Варвара совсем расстроилась и решила остаться у них на ночь, чтобы присмотреть за домом, да и о детях надо было позаботиться. Они ещё не спали, и были явно напуганы происходящими событиями: родители поругались у них на глазах, на улице кричали, что горит церковь, мама спит, не реагируя на их просьбы, как будто умерла, и уже давно они не видели отца. Дети даже побоялись откликнуться на голос Варвары. Она нашла их в детской комнате с молитвословом в руках. Такого Варя ещё не видела, и была приятно удивлена и растрогана тем, что в такие минуты дети так дружно молятся Богу, но сдержала свои эмоции и предложила детям вместе поужинать. Они с радостью согласились, а после трапезы Варвара уложила их спать, прочитав вместе с ними вечернее правило. С тем они вместе и уснули. Варя легла в этой же комнате, чтобы детям не было страшно одним. А утром она с трудом разбудила матушку, которая, судя по всему, так и не вставала ночью.

– Матушка, дорогая, у нас беда, – как можно тише начала разговор Варвара, присаживаясь на край дивана.

– Отец Николай помер? – с язвительной улыбкой спросила Екатерина, с трудом поднимая голову.

– Слава Богу, что нет, но он в больнице. В тяжёлом состоянии…

– Так ему и надо…

– Что ты такое говоришь, матушка? – возмутилась Варвара, протягивая Екатерине кружку с чаем. – Вчера у нас чуть не сгорела церковь. Он там был во время пожара. Вынес икону, а сам сильно обгорел…

Матушка удивлённо посмотрела на Варвару, взяла из её рук чай, встала с кровати, и, не спеша подошла к окну, из которого была видна церковь. Действительно, со стороны входа в храм ещё был виден дым, и черные от огня двери выдавали ночную трагедию…

– И кто это сделал? – спокойно спросила матушка, поворачиваясь в сторону Варвары, как будто речь шла о мелкой краже в церковной лавке.

– Кто ж знает, – удивилась вопросу Варвара и подошла к матушке. – Надо бы в больницу ехать, Катя, к батюшке…

– Не хочу и не могу. Куда я в таком состоянии? – вдруг истерично закричала матушка, бросая кружку в угол комнаты.

– Ну, давай, поспи ещё немного, и поедем. Пожалуйста, – взмолилась Варвара, складывая руки на груди.

– Заходи через час. Вместе и поедем, – строго отрубила матушка. – И не бойся. Больше пить не стану. Перед детьми стыдно… Да и перед тобой уже тоже…

Варвара радостно обняла Екатерину, поцеловала её в щёку и побежала к себе домой, не в состоянии уже больше плакать.

Вот и получилось, что матушка Екатерина приехала к мужу в больницу уже ближе к обеду следующего дня. Врач обратил внимание на её безразличие и заданные ею формальные вопросы о здоровье мужа. Детей она с собой не взяла, а приехала вместе с Варварой, которая с трудом усадила матушку в такси. Переживаний на лице и в поведении Варвары было больше, чем у родного человека, и врач подумал, что и сама матушка нуждается в серьёзном лечении, или, как минимум, – во всестороннем обследовании. На её лице были видны следы тяжёлого похмелья, и какая–то странная улыбка подчёркивала её безразличие к судьбе пострадавшего, мужа–батюшки. В палате она не произнесла ни слова, и даже не поинтересовалась у врача о состоянии здоровья мужа.

Николай её тоже не видел,