Старец Иероним, молчальник Эгинский - Петр Боцис

доверяя своей жене, отдал мне на сохранение две тысячи лир. Теперь он умер, а его жена ничего не знает о деньгах, могу ли я оставить их себе?

— Как же ты их оставишь, когда они не твои? — спросил я.

— Но ведь, жена его ничего не знает.

— Это не имеет значения, они ей принадлежат.

— Я и тебе дам сто лир.

— Но как ты мне дашь? Есть ли у тебя лиры? Те, которые хранятся у тебя, чужие.

— Я понял, что ты не разобрался, я спрошу другого. Ясно что тот человек хотел их присвоить, но искал благословения, лишь бы чувствовать себя спокойно. И если он нашел кого-нибудь немощного духом, то добился своего. Единственно, о Ком он не подумал, так это о Боге. Людей можно легко обмануть, но Бога не проведешь. Что бы вы ни делали, всегда помните, что Бог вас видит. И это поможет вам не грешить. Довольно, идите, я немного устал: почти весь день говорю. Бог и Матерь Божия да сохранят вас, Божий Промысл да покроет вас.

— Старче, — сказал один юноша, — вам просили передать книгу.

И он достал книгу одного известного богослова, который в то время вел радиопрограмму.

— Благодарю покорно, скажите ему, что если он будет делать то, о чем пишет и говорит, то станет блаженным. Бог и Матерь Божия да будут с вами.

Гости ушли, и старец остался ненадолго один. Но отдохнуть ему не пришлось, дневное служение еще не закончилось. Через десять минут постучали в дверь. Новым посетителем был пожилой и очень благочестивый иеромонах, сопровождаемый двумя инокинями. Монахиня Евпраксия доложила о вновь пришедших и ввела их в келью. Отец Иероним поднялся, низко поклонился, и они оба поцеловали друг другу руки. Обменявшись обычными приветствиями, они минут десять беседовали вместе, а затем инокини вышли. Через некоторое время вышел и иеромонах, а в келью старца по очереди пошли монахини. Когда первая из них вышла, то подошла к иеромонаху и сказала:

— Это святой человек, старче! Он открыл мне нечто, что только я знала. Даже вам я этого не говорила.

— Да, и я так полагаю.

Когда вышла вторая монахиня, все вновь зашли к старцу попрощаться. Иеромонах тогда спросил:

— Старче, я бы хотел у вас исповедаться, примите ли вы меня?

— Нет, я не могу исповедовать. Найди лучше какого-нибудь благочестивого духовника и исповедуйся ему.

И они ушли. Монахиня, увидевшая святость отца Иеронима, была смущена, ведь ее старец также был очень добродетелен, и был признанным духовником. Почему же отец Иероним не согласился его исповедовать? «Может быть, он не захотел исповедовать моего старца, потому что не так уж он свят, и все его откровения чистая случайность», — подумала она.

Каково же было ее удивление и насколько возросло ее уважение к эгинскому подвижнику, когда на следующий день, через ее знакомую он передал ей следующее: «Моли Бога, чтобы Он не прогневался на тебя за то, что ты не все исповедовала своему отцу. Как только он вошел в мою келью, все его лицо озарилось Божественным светом, и как после этого я могу его исповедовать?»

После ухода иеромонаха с его духовными дочерями в скит вошла супружеская пара с дочерью. Они были судовладельцами, часто посещали старца, особенно супруга, чтобы по исповедоваться ему. Их вторая дочь была тяжело больна и находилась в одном из эгинских монастырей, пребывая в уединении и чтении. Семья приехала навестить ее, и по дороге зашли к старцу за благословением.

— Простите, старче, что мы пришли довольно поздно.

— Неважно, проходите.

И все вошли в келью.

— Как живете?

— Слава Богу за все, старче, наши скорби вы знаете.

Да будет прославлено имя Его, но молитесь, чтобы не оскудела в нас вера.

— Не отчаивайтесь, Бог вместе с искушениями посылает и терпение. И никогда Он не пошлет более того, чего бы мы могли вынести. Для людей, любящих Бога, «все бывает на благо». Я буду о вас молиться, но и вы должны молиться. Молитесь и просите у Бога веры и терпения, чтобы избежать помыслов отчаяния. Святые были сильны и запрещали дьяволу, а мы, когда находит искушение, должны прибегать ко Христу и к Богородице, как дитя бежит к матери.

Затем он обратился к их дочери, которая была замужем, имела детей, и сталкивалась со множеством личных и семейных проблем.

— Как поживаешь? Не лучше ли тебе?

— Не так уж хорошо, старче.

— Не говори так! У тебя есть дом?

— Да, старче.

— Машина есть?

— Конечно.

— Прислуга есть?

— Есть.

— Может, тебе приходилось когда-нибудь работать на фабрике, чтобы выжить?

— Нет.

— Ну, а ты еще хочешь, чтобы у тебя не было скорбей? Не бывать тому. Бог нас любит, но очень часто мы этого не понимаем. Если у нас все будет благополучно здесь, на земле, то мы и Бога забудем. Бог дает нам удобные случаи познать Его, а для нас достаточно уразуметь Его посещения. Он находит тысячи способов, чтобы приблизить нас к Себе. Василий Великий где-то говорит: «Материей для добродетели служит страдание». Какое бы несчастье нас ни постигло, если мы сохраняем терпение, то может привести нас к добродетели и то, что мы считаем злом. Величайшее зло — удаление от Бога. Знаю, что трудно, поскольку вы привыкли к светской жизни и вам тяжело переносить такие посещения. Требуется усилие и подвиг. И если мы отречемся от своей воли, то Бог укрепит нас и придаст сил. Не унывай и не отчаивайся. Бог Велик и любит нас чрезмерно. Он спас разбойника за один миг раскаяния, так неужели нас оставит?

— Я, старче, прежде играл в карты, но теперь прекратил, — сказал отец семейства с некоторым удовлетворением.

— Эх, вышла болезнь из руки и вошла в ногу.

От такого ответа посетитель пришел в замешательство и вышел во двор. Обращаясь к его жене, старец сказал:

— Я его несколько смутил, но что поделать? Когда мы избавляемся от одной страсти, то должны заботиться о том, чтобы не приобрести другую. Себялюбие — худшая из всех страстей.

Несколько позже он подошел к главе семьи и сказал ему утешительные слова, так что тот успокоился и ушел, получив духовную пользу.

Когда ушли последние посетители, старец удалился в келью. Было уже восемь часов вечера. Он отдохнул минут десять и затем встал, чтобы прочитать повечерье и акафист Богородице. По окончании службы он закрыл дверь своей кельи и оставался один до трех часов утра, в духовном подвиге, чередуя сон и любимую им молитву. Монахиня Евпраксия рассказывала, что часто,