Клад отца Иоанна - Лимонов Анатолий Иванович

И тут вдруграздался такой крутой раскат и полыхнула такая мощная и продолжительная молния,что я даже инстинктивно пригнулся. Но то, что я увидел в следующие мгновения,повергло меня в шок! По правую сторону от святого Престола, там, где былигустые и грязные сети паутины, мелькнуло какое-то существо, как бы ветромколеблемое. Грудь мою обдало жаром, и волосы на макушке, похоже, зашевелились!Я в один миг вдруг осознал себя охотником, случайно забредшим в заброшенныйхрам на далеком острове Парос, что в Эгейском море, о котором я читал днейдесять тому назад, сидя в электричке, везущей меня в Мещерские края. Летнийдождь не только внезапный, но и скоротечный. Поэтому, едва я взял себя в руки,как тучка исчезла, и всю округу вновь осветило яркое горячее солнце. Лучипроникли в храм, и сиренево-лимонный свет наполнил его мрачные своды каким-торадостно-печальным умиротворением. С неба уже ничего не лилось, лишь толькослышалась еще редкая дробь капели в дырявом притворе. Я огляделся по сторонам.В церкви было совершенно пусто: нигде никакого предмета, ни единого движения.Смахнув пот, я поправил рюкзак и на плохо слушающихся ногах приблизился кпаутине, забившей весь правый угол храма, чтобы убедиться, что все это мнепоказалось и что просто гроза и темнота располагали ко всякого рода видениям.Но тут у меня на голове вновь что-то зашевелилось, и по спине рассыпалиськрупные холодно-горячие мурашки, так как я отчетливо увидел прекрасный девичийлик, задрожавший в колыхающихся пыльных сетях, развешанных пауками от пола и досамого потолка. Сердце мое сжалось, замер и я, почти физически почувствовав,что вот-вот раздастся испуганный голос:

- Стой,человек, не подходи ближе!

Я невольноотшатнулся. Однако было по-прежнему тихо, только капала еще вода где-то у меняза спиной. Я выдохнул и снова смахнул пот, накатывающийся на глаза. И я увиделдевичью фигурку и большие темные глаза с радостью и мольбой глядящие прямо наменя!

- Феоктиста! -машинально изрек я, и эхо гулко отозвалось под куполом храма. Но девушкамолчала. Я опять робко покосился по сторонам. Нигде - никого! Только я и этодивное виденье за пеленой грязной лохматой паутины.

- Чего же ябоюсь?! Ведь я же в Божьем храме! - упрекнул я себя за нерешительность. - Иесли со мною Бог, то кто сможет причинить мне зло?! Да и Феоктиста же не злойдух, а святая дева!

И тогда ясмело двинулся вперед и опустил руку в тугую, липкую и вязкую серую массу.Часть сетей оборвалась, и моему взору предстала высокая, стройная и красиваядева с крестом в руках. Я выдохнул и улыбнулся, ибо понял, что передо мнойобычная настенная роспись. Захотев непременно узнать, кто из святых дев здесьизображен, я достал из кармана бриджей носовой платок и протер им сначалазакопченный лик красавицы, а потом потер возле ее головы, в том месте, гдеобычно пишут на иконах имя святого. Пыль, грязь, какой-то слизистый налет долгоне поддавались, но я, окончательно перепачкав весь платок, все же добылжеланную надпись: «Святая великомученица Варвара». Я утер пот, прочел изаулыбался. Потом вздохнул и подумал:

- Ах, как жетебе здесь плохо живется, славная дева!

Я принялсяраскидывать сети. По правую сторону от святой оказалось едва заметноеизображение архангела Михаила, а по левую - находилось изображение другогосвятого мужа, выполненное в полный рост. Я снова долго тер черным уже платком,пока не выяснил, что передо мной находится преподобный Сергий Радонежский,чудотворец. Увидев добрые лики святых, я приободрился. Сразу стало легко ивесело на душе. Подумалось:

- Эх, отмытьбы как-то весь этот храм, и вновь целый сонм святых людей и ангелов Божьихвернется к людям!

Но тут яспохватился: в лагере, похоже, уже накрывали обед, а мне надо было еще топатьпочти семь километров! Дождь прошел. Пашка и Людмила Степановна станутволноваться: почему я задерживаюсь? Тогда я попрощался со святыми и, поправивношу, двинулся из храма. Однако, едва я ступил в придел, как меня посетилаобжигающая дерзкая мысль: Варвара... Варварушка... пяди три от Сергия... дома уНиколушки.

Я обернулся.Сердце мое как-то радостно забилось, точно я стоял на пороге какого-то великогооткрытия. Мысль продолжала работать: в сторону ворот... Царских Ворот! Я вновьмысленно повторил весь стих отца Иоанна. Потом быстро вернулся к росписям. А нездесь ли находится клад батюшки Иоанна?! Ведь все сходилось! Рассчитав нужноеместо, я нагнулся и попытался оторвать половицу, но все мои потуги оказалисьтщетными: в руках остались лишь одна щепка да пара заноз. Пол здесь был ещепрочным, как назло...

Подковырнутьтолстые доски было нечем. Я потоптался, пометался по храму и вышел на воздух.Зажмурился от яркого солнца, бившего прямо в глаза. Я чувствовал, что кладлежит именно здесь! Такое совпадение не могло быть случайным! Эта внезапнаягроза, лик святой девы, все вело меня к этому. Да и отец Иоанн, наверное,схоронил свой клад специально в храме в том месте, от которого можно былоотвлечь искателей, пустив их по ложному следу в дом отца Николая. Вот дляэтого-то он и написал ту мудреную записку! Я запылал непреодолимым желаниемприступить к раскопкам, причем немедленно! Но ни железки, ни куска ржавойарматуры, ни подходящей палки нигде не оказалось. Только вонючие горки изостатков удобрений да бурьян, бурьян, бурьян... И тогда я, почти бегом,устремился в лагерь, чтобы поскорее поделиться своими соображениями с Пашкой.Проходя мимо соснового леска, наткнулся на поляну, буквально усыпанную свежимилисичками. Но мне было уже не до грибов... Мокрая трава хлестала меня поколенкам и бедрам, вода хлюпала в промокших кроссовках, но я упрямо двигалсявперед, обдумывая на ходу свой новый план по обнаружению клада отца Иоанна, идаже не чувствовал ни тяжелой ноши за плечами, ни усталости, ни трудностейразмокшей дороги.

К обеду яопоздал. Хоть мне и оставили еды, но я от нее отказался, только выпил кружкухолодного компота. И сделал это вовсе не от того, что сытное угощение дяди Мишиеще толком не переварилось, а от нахлынувших в мою душу новых забот, связанныхс поиском церковных сокровищ. Теперь я не смог бы ни есть, ни спать, пока неубедился бы, что клад действительно находится в Никольском храме или же его тамвовсе нет.

Пока Пашкапомогала мне разбирать гостинцы дяди Миши, я полушепотом пересказал ей все, чтосо мной приключилось за время этого похода в Никольское, и открыл своисоображения насчет клада. Девчонка удивилась моему рассказу, и ее глаза тожезагорелись желанием побыстрее проверить мои предположения.

- Может, лучшевсем расскажем об этом? - предложила она.

- А стоит ли?- усомнился я. - А что, если мы припремся в Никольское всем лагерем, разроемполы храма и ничего там не найдем?! Тогда все нас поднимут на смех. Мол, Жораговорил, что клад в лесу, а сам тоже поддался наивным поискам внутри храмов. Ивсе станут нас укорять за то, что зря отняли у них столько сил и времени. Нет,я пока не хочу такой огласки. У меня же нет никаких гарантий, что клад лежитименно там. Дядя Миша-то вон уверен, что в Никольском храме ничего быть неможет. Давай-ка уж лучше мы с тобой сами потихоньку все проверим и уж если, Богдаст, найдем что-то, то тогда уж и оповестим об этом остальных.

Паша со мнойсогласилась, только спросила:

- А как же намнезаметно сходить туда?

Я немногоподумал и, вспомнив о грибах, предложил отпроситься у Людмилы Степановны, чтобысбегать в лес за лисичками. Так мы и поступили. После обеда дел на стройке неоказалось, так как батюшка задерживался в городе с очередной машиной кирпича, ипоэтому «зернышкам» после тихого часа разрешили поиграть всласть. ЛюдмилаСтепановна занялась «молочными делами», думая, как бы получше использовать дляужина дары косаря, а брат Феодор удалился в лесочек, совершать «трудымолитвенные». В такой ситуации учительница, ничего не подозревая, отпустила насза грибами до вечера, посетовав только на то, что я не жалею себя: только чтовернувшись из трудного похода в Никольское, вновь собираюсь идти в егоокрестности. От предвкушения новой захватывающей операции вид у меня был такимживым и бодрым, что мне не пришлось ничего и доказывать Людмиле Степановне. Оналишь вздохнула и благословила нас в дорогу. Мы взяли корзинки и двинулись впуть. Я заскочил на стройку и, заглянув в сарайчик с инвентарем, выбрал тамсебе рулетку, гвоздодер и складную саперную лопатку. Все это я сложил в своюкорзину и сверху прикрыл какой-то тряпицей. «Зернышки» устроили близ лагеряигру в русскую лапту и так увлеклись, что никто даже и не заметил нашего ухода.Часа за два мы добрались до Никольского храма. Посидели немного на поваленномдереве, отдохнули, осмотрелись. Кругом было тихо и как-то печально. Лишьизредка каркали вороны, да ворковали голуби под сводами церкви. Потом я завелПашку в храм и показал ей обнаруженное место. Какое-то время мы привыкали ксумраку, царившему в этом углу, а затем решительно приступили к операции «Кладотца Иоанна». Первым делом я отковырнул несколько досок, и мы оттащили их всторону. Внешне ничего не говорило о наличии здесь сокровищ: земля, пыль,частицы удобрений, стружка, опилки... Принялись за замеры. Надо было сделатьэто как можно точнее, не как те пацаны в доме отца Николая, чтобы понапрасну неперекидывать целый аршин земли.