Клад отца Иоанна - Лимонов Анатолий Иванович

- А чего жеэнти, как их... «черные копатели» не роют здесь? Тут ведь никто ни за чем несмотрит! - сказал Петька, кивая на окрестности храма.

- А тыпопробуй, покопай! Чуешь, чем пахнет? - усмехнулся я.

Пацан повелносом и сконфузился:

- Ну и вонища!Чем это так прет?

- То-то, атам, внутри, даже и стены все пропахли этим! Да тут раньше тоже искали, как и унашего храма, но ничего не нашли, поэтому любителей лопатить вонючую землюпочем зря заметно поубавилось...

Немногопомолчав, Петька вновь оживился:

- А слыхали, всоседнем районе вчера ночью местную церковь грабанули? Сторожа связали ивынесли все ценное!

- Нет, неслышали! - удивились мы.

- У нас в селеуже с утра судачат об этом. Это ведь уже пятое ограбление в наших краях сначала мая. Говорят, это дело рук банды Назара Кривого. Он давно уже в розыске,да никак вот прихватить этого бандюгана не могут. У него всюду свои людирасставлены! Предупреждают, если что...

- А чтоворуют-то? - спросила Пашка.

- Да всеболее-менее ценное: иконы старинные, украшения... Говорят, потом все это заграницу сбывают за большие деньги! В прошлом году в соседней области тоже такаябанда орудовала. Награбили добра на несколько мильонов баксов! А потом легли надно, затихли, все следы замели... И вот с весны подобное и в нашей областиначалось. Скорее всего, это везде банда Кривого действует, он матерый бандит.Он вроде даже, как «вор в законе». За разбой и кражи не раз на зоне щи хлебал,а вот теперь на церковное добро переключился.

- Да как жетак можно, храмы-то разорять! - искренне возмутился я. - Как у них толькоруки-то поднимаются на святое!

- Поднимаютсявот, - вздохнула Пашка, теребя полураспустившуюся таволгу. - Много сейчас сталотаких личностей, которые и Бога не боятся, и людей не стыдятся!

- И как ихтолько Господь терпит-то! - возмутился Петька.

- Мы, значит,восстанавливаем храмы, а эти христопродавцы их опять разоряют! Как это всепонимать? - гневно говорил я. - Да за такое руки отрубать надо бы! Ведь встарые времена даже и статьи-то такой не было в уголовном кодексе, как,например, покушение на батюшку или на церковное имущество. Да разве они людипосле этого? - я еще долго изливал душу.

Мои спутникислушали меня молча и только вздыхали, не зная, что и добавить к моим словам икак меня утешить. Настроение у нас совсем испортилось. Поэтому когда явыговорился, то остаток пути мы ехали уже молча и угрюмо. Зоська и та брела,понуро повесив голову. Но вот когда подвода въехала на гору, и мы увиделиПреображенский храм, обрастающий строительными лесами, и толпу резвящейся возленего ребятни, то я подумал: «Э, нет, господа бандиты, не будет по-вашему.Восстановим мы и этот храм, и все другие, и ничего вы не сможете сделать! Рукикоротки, чтобы обокрасть нашу веру православную. Ничто и никогда ее не погубит!Мы будем строить, украшать, расписывать храмы и бороться с вами, гнуснымирасхитителями святынь. И Господь нам поможет в этом: укрепит, защитит и дастсил и терпения, чтобы противостоять злу. А всех богопротивников ждет печальныйконец и геенна огненная. Аминь». Я приободрился и спрыгнул с подводы. Крикнул«зернышкам», чтобы встретили нас и помогли перенести вещи. Пашка и Петька,видя, как я повеселел, тоже утешились и успокоились. У нас ведь было общеедело. Оно ждало нас, и мы не имели права впадать в гнев и уныние из-за коварныхпроисков злых сил. Прибежавшие ребятишки доложили, что несмотря на все ихстарания, клад отца Иоанна им найти не удалось: они и стены простукивали, иземлю щупами тыкали, и все окрестности тщательно осмотрели на предмет каких-нибудьподозрительных углублений, но все было тщетно. Я дал им отбой и вкратце описалитоги нашей разведки в Никольском. Ребятишки, конечно, огорчились, чтосокровище отца Иоанна находится совсем в другом, никому еще не известном месте,но духом не пали и сказали, что Господь им обязательно рано или поздно откроетэту тайну. Мы с ними согласились и отправились готовиться к обеду...

Ночью я опятьдолго ворочался, меня мучило какое-то странное ощущение того, что клад все-такинаходится где-то поблизости и мы обязательно его откроем. Потом эти радостныепредчувствия сменились тревогой, так как я подумал, что, наверное, лучше покасокровища не тревожить: в окрестностях рыщут преступники, а храм еще невосстановлен, и как бы нам не потерять эти богатства, едва их обнаружив.

От волнения явыбрался из палатки и прошелся по спящему лагерю. Проверил, как несет службудневальный, и впервые пожалел о том, что «зернышки» жили совсем беспечно, дажене имея должной ограды... Хоть бандитам, конечно, брать у нас было нечего, да ивряд ли они сунутся сюда, все же на душе было как-то тревожно. Немного себяуспокоив, я вновь отправился спать, но близ лазарета столкнулся с братомФеодором, который спешно шел в свою палатку и нервно перебирал на ходу четки.

- Не спится,брат Георгий? - спросил монах, усмехнувшись. - У кого много забот, тот чащестрадает...

- Это точно! -согласился я.

- Ты лучшепомолись и сразу успокоишься! - посоветовал брат Феодор.

- А кому? И очем? - спросил я.

- А все равно.Господа о своих делах попроси, чтобы все устроилось. Или в помощь Богородицупризови. А то и кого из святых попроси. Великомученика Георгия, например. Иневажно, как это сделаешь, хоть своими словами... Они все одно услышат иутешат.

- Благодарю! -отозвался я и нырнул в свою палатку. Мысли вновь стали вертеться вокруг клада ирасхитителей храмов. И я, поняв, что так мне будет обеспечена бессонная ночь,решил воспользоваться советом монаха и, расслабившись, стал мысленно призыватьГоспода, Богородицу и святого Георгия устроить все лучшим образом. А хотелосьмне тогда три чуда: найти клад, почаще бывать с Пашкой и чтобы банду Кривогопобыстрее ликвидировали. Не прошло и 10 минут, а я уже посапывал во сне итревожно вздрагивал от странных видений. Запомнил я лишь сон, пришедший ужегде-то перед самым подъемом. И вот ведь что привиделось. Стою я вПреображенском храме. Снаружи он весь еще обшарпан, в лесах, но внутри сияетсказочным убранством и великолепием. Кругом - море золота, серебра, бронзы,бирюзы, каменьев драгоценных. И свет, свет отовсюду струится. Народу много, новсе эти люди мне не знакомы. Службу ведет седовласый и белобородый батюшка вярком парчовом наряде. Голос его зычно раздается по храму: «Яко Свят еси, Боженаш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно...». Япочему-то уверен, что это сам батюшка Иоанн! Ему прислуживают отец Николай,отец Григорий и диакон Петр, а Людмила Степановна и Пашка поют на клиросевместе с тремя женщинами в черном. И вдруг вижу, в храм входит огромный мужик вштормовке и в сапожищах. На его бритой голове замасленная фуражка. В руках унего объемный мешок, а один глаз перекрыт черной лентой, как у настоящегопирата, не обращая ни на кого внимания, этот тип начинает нагло складывать вмешок все, что ему попадало под руку: иконы, книги, подсвечники...

- Эй, ты чтоделаешь! - кричу я и со страхом осознаю, что передо мной сам Назар Кривой. -Люди, смотрите, это же бандит! Он храмы грабит! Держите его!

Но все смотрятна меня удивленно и непонимающе. А мужик с повязкой только усмехается. Набилмешок добром, взвалил на спину да вон из храма. Я за ним:

- А ну, стой!Отдай, что взял! Это не твое!

Он - бегом. Ятоже. В дверях стоит брат Феодор и, перебирая четки, блаженно улыбается.

- Держи вора!- снова кричу я, но монах неожиданно ставит мне подножку, и я рыбкой лечу наземлю. Кто-то хохочет. Я не больно ушибся, вскочил и вновь побежал за Кривым,который улепетывал к лесу, возле которого стоит грязный УАЗик. Из машины емумашут другие бандиты, подбадривают и призывают ускорить шаг. Но я все равно егонагоняю. И тут ноги мои проваливаются то ли в какую-то яму, то ли в трясину, ия лечу в холодную бездну. И, разумеется, тут же просыпаюсь. Показалось, что ядаже вскрикнул при этом. Схватил мобильник - до подъема еще десять минут.Сердце бешено колотится. На лбу ледяной пот. Что за сон?! Вот ведь к чемуприводят излишние переживания. Надо научиться поменьше думать о проблемах иполностью полагаться на промысл Божий, тогда и спать будет спокойней, и сныстанут не такими пугающими. Я выбрался из палатки. Пашка уже плескалась подумывальником. Я хотел было рассказать ей сон, но решил не тревожить девчонкувсякими там видениями. Поэтому я, взяв себя в руки, тоже двинулся крукомойникам.