Столпники и отшельники - Автор Неизвестен -- Православие

призвал двух своих учеников, пятнадцать лет служивших ему. «Наконец, любезные дети, — сказал он им уже слабым голосом, — наступил час, в который я, по слову Божию, отхожу к отцам моим. Уже Господь зовет меня; уже я желаю видеть небесное. Заклинаю вас, чада сердца моего, не погубите плодов, приобретенных вашими долговременными трудами; помните, каким вы подвергались искушениям от демонов, и вы знаете как злобные коварства их, так и безсилие против благочестия. Любите от всего сердца Господа вашего Иисуса Христа. Никогда не забывайте наставлений моих. Постоянно помышляйте о том, что вы всякий день можете умереть. Если имеете любовь ко мне, если считаете меня отцом своим, если хотите чем-либо ответить нежнейшей любви моей к вам, заклинаю вас, не носите моего тела в Египет, дабы оно не осталось в каком-либо доме. Погребите меня здесь и никому не говорите о месте моего погребения. Я уповаю, что в день воскресения оно восстанет нетленным. Прощайте, возлюбленные дети, ваш Антоний идет в путь и более не будет уже с вами». После сих слов равноангельская душа его отошла ко Господу; на лице его сияла светлая радость. Это было 17-го января 355 года.

Согласно завещанию преподобного Антония, тело его похоронено было учениками в горе без свидетелей.

Преподобный Онуфрий Великий

Скажи мне жизнь свою, — спросил святой Пафнутий Онуфрия Великого, — как пребываешь ты в пустыне и сколько времени?» Онуфрий отвечал: «Шестьдесят лет живу я в здешней пустыне, скитаясь в горах, и во все это время не видал ни одного человека, только тебя вижу ныне. Юность свою провел я в благочестивом монастыре, близ Ермополя в Фиваиде. Там обитают сто братии как едина душа, согласных в великой любви ко Господу Иисусу. Там одежда общая, и безмолвие нарушается только славословием Богу. Там я, почти еще дитя, изучал уставы монашеской жизни и от святых отцов назидался в вере и любви к Богу. Там часто слушал я отцов, беседовавших о святом пророке Илии, о святом Иоанне Предтече, подобного которому не было между людьми. «Что же? — спросил я. — Живущие в пустыне в совершенном одиночестве, больше ли вас пред Богом?»

«Ей, сын наш, — сказали отцы, — они больше нас! Мы каждый день видимся друг с другом; церковное пение совершаем соборно; если взалчем, находим готовый хлеб; если возжаждем, у нас готова вода; занеможет кто, есть кому утешить, ибо мы живем сообща, один другому помогаем и служим из любви Христовой. Но живущие в пустыне всего того лишены… Случится какая печаль, кто его утешит? Заболеет — кто послужит ему? Найдет брань от сатаны кто даст ему совет? И где у него пища? где вода? где кров от зноя полуденного? где риза от холода позднего? Там, о сын наш, там несравненно больше трудов и подвигов, чем в общежитии. Только Бог един видит отшельников и посылает им ангелов на помощь и для беседы. И сбываются на них слова пророка Исайи: «Терпящий Господа окрылатеют аки орлы, потекут и не утрудятся» (XL, 31).

Душа моя горела неведомым дотоле священным огнем, когда я слушал отцов. Я думал, что нахожусь в другом мире, и я возжелал пустыни. Встал ночью и пошел. Только что вступив в пустыню, я увидел луч света, сияющий предо мной. Ужас объял меня, и я хотел возвратиться в монастырь. Но то был ангел-хранитель мой, в виде света указывавший мне путь и сказавший: «Не бойся, я веду тебя». Провождая меня от шести до семи миллиарий, луч световидный остановился у одной пещеры и был невидим. Приблизившись к дверям пещеры, я воззвал по обычаю иноческому: благослови. Ко мне вышел муж престарелый; вид его был достопочтенный и священнолепый; на лице и во взорах сияла великая благодать и духовное веселие. «Ты ли это, брат Онуфрий, — сказал старец, поднимая меня и лобзая?

— Войди в мою обитель, сын мой, — и Бог тебе помощник». Несколько дней провел я со святым старцем, который показывал мне уставы пустынной жизни, научал подвигам добродетели, открывал способ бороться с темными силами. Однажды он сказал: «Встань, сын мой, я поведу тебя в другую пещеру, чтоб ты жил там один, ибо для то го и послал тебя Господь». Мы шли четыре дня и четыре ночи; на пятый день пришли к уединенному вертепу, и тогда великий вождь мой сказал: «Вот твое место, которое Бог приготовил тебе в жилище». Старец пробыл со мной тридцать дней, уча меня святой жизни; потом оставил меня Богу и возвратился в свою келию. Ежегодно посещал он меня поединожды, а там — пришел и скончался у меня. Я много плакал над телом почившего, похоронил близ моего вертепа и остался один в целом мире».

«Святой отец, — спросил я великого Онуфрия, — много ли трудов понес ты при начале твоей жизни в этой пустыне?» Блаженный старец сказал мне: «Поверь мне, возлюбленный брат, я подвергался таким искушениям, что многократно отчаивался в жизни своей. Изнемогал от голода и жажды, ибо сначала у меня совершенно не было, что есть и пить, разве где найду, бывало, немного зелия пустынного, соберу несколько капель росы небесной. Был палим жаром солнечным во дни, дрожал от холода в ночи; часто промокала вся плоть моя от росы полуночной… О, сколько я потерпел! Каких трудов не переносил я в этой непроходимой пустыне! Но для чего объявлять людям то, что человек должен совершать наедине из любви к Богу? Благий же Бог, видя, что я весь предался пустынническим подвигам и положил душу мою в алчбу и жажду, повелел святому ангелу своему пещись о мне и приносить каждый день понемногу хлеба и воды для подкрепления немощной плоти моей. Так питался я от ангела тридцать лет. После того Бог мне на утешение уготовал пропитание еще обильнее прежнего. Подле моего вертепа потек небольшой источник чистой и прохладной воды; выросло финиковое дерево о двенадцати ветвях, и каждая ветвь приносит мне плоды помесячно. Вкушаю финики, пью воду из моего источника, иногда ем хлеб, приносимый ангелом, — и все мне сладко во славу Божию. А всего более насыщаюсь и пою себя сладостию слова Божия; верую и уже давно по опыту знаю, что не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих (Мф. IV, 4). О, брат Пафнутий, тщись только совершать волю Господа Бога, а Он пошлет все нужное! Ибо Сам говорит в святом Евангелии Своем: