Апостасия. Отступничество - Людмила Николаевна Разумовская

незнакомого человека, припоминая, где бы он мог его видеть. У незнакомца было серое лицо и глухой голос, он постоянно покашливал в платок.

– Крядов, – представился тот. – Василий Егорович Крядов. Бывший купец первой гильдии, а нынче, при большевиках… – он усмехнулся, – вот-с, служу дворником при больнице, где и имел честь вас признать.

«Крядов… Крядов… – вспоминал Петр, не слушая мужчину, – что-то знакомое… Крядов…»

– Вы, я вижу, меня не признаёте, оно и понятно, не такое приятное у нас знакомство. А только дело старое, из другой, как говорится, жизни… Да что тут толковать! Через супружницу вашу Надежду Ивановну знакомы-с.

«Ах вот это кто!» – вспыхнул Петр. Он покраснел и сжал губы. Только этого еще не хватало!

– Что вам угодно? – сухо спросил он.

– Может, зайдете в дом, чайку попьем, а то на улице – какой разговор.

«Некогда мне с вами чаи распивать», – хотел было отрезать Петр, но вместо этого почему-то сказал:

– Пойдемте.

Крядов привел его в двухэтажный деревянный дом, то ли заброшенный кем, то ли необитаемый, с нежилым духом.

– Проходите. Не бойтесь.

– Чего мне бояться? – усмехнулся Петр. – Вас, что ли?

– Меня, конечно, бояться нечего… Это я так… Ну да ладно. – Он привел гостя в парадную комнату; в углу старинные иконы с зажженными лампадами, на столе вышитая скатерть, самовар, пироги.

– Однако… – снова усмехнулся Петр. – У вас тут, я вижу, по-старорежимному… Как же это вас не экспроприировали?

– Стало быть, Бог спас.

– Хозяйка, что ли, пироги печет?

– Хозяйки у меня нет. Померла. В родах померла, – нахмурился Крядов. – А это – так, баба знакомая. Готовит.

– В доме один, что ли, живете?

Крядов не ответил.

«Господи! Ну какое мне дело? Зачем я сюда пришел?» – казнился Петр.

– Н-ну-с? – Он выжидательно посмотрел на Крядова.

– Вы водочки не желаете ли?

– Можно и водочки.

Крядов полез в буфет, достал бутыль и рюмки.

– А вы, я вижу, будто кого здесь ищете…

– Следите за мной? Зачем?

– Следить не слежу, а вижу.

– Да, ищу, – вдруг сказал Петр. – Ищу свою жену.

Крядов вскинул на него глаза и вопросительно посмотрел.

– Да не ту, что вы думаете. С Надеждой Ивановной давно покончено. Я и след ее потерял… Вы тут местный, всех знаете… – вдруг с надеждой заговорил Петр. – Может, попадалась вам такая… милая… русые волосы… Александра Валериановна Голгофская зовут… с ребенком. Мальчик. Должно быть, уже третий год… А я даже имени его… – Петр внезапно замолчал, смутившись открывшейся перед чужим человеком своей болью. – Будем знакомы! – Он залпом осушил рюмку, пытаясь погасить волнение.

– А вы закусывайте, – сочувственно сказал Крядов. – Что уж, теперь все перевернулось. Старики говорят: зверь из бездны вышел. Светопреставление. Где уж тут кого искать.

– Утешили, однако. Спасибо.

– Какой я вам утешитель? У нас один Утешитель, Дух Святый. – И Крядов двуперстно перекрестился. – А ведь у меня к вам просьба, Петр Николаевич.

– Что за просьба? Говорите.

– Товарищ у меня… раненый. Офицер. Вместе с немцами воевали. А теперь вот здесь, в крестьянской народной армии, воюет… против жидов и коммунистов. Если не побоитесь…

– Где ваш раненый? Здесь? В доме?

– Нет, не в доме. Идти надо. Далеко. За город. Не побоитесь? – спросил Крядов.

– Мне к утру на дежурство надо.

– Успеем.

Они вышли за город, пересекли поле, прошли вдоль реки километра два, там, в укромном месте, была припрятана лодка. Переправившись на другую сторону, они вошли в густой лес, и Крядов повел его лесными тропами в партизанский лагерь.

– Была у нас фельдшерица, – рассказывал по дороге Крядов. – Мужа на ее глазах расстреляли, свекровь с горя с ума сошла, а после преставилась, так она нам много помогла.

Петр насторожился, сердце его забилось сильнее, невольно он прибавил шагу и, стараясь не обольщаться надеждой, спросил:

– А как ее звали, ту фельдшерицу?

– А Бог ее имя знает, господин доктор. Была да сплыла.

– Куда ж она делась?

– Не могу знать. У нас тут телефонов нету.

«Не может быть, – уговаривал себя Петр, – это не она, какой убитый муж, какая сумасшедшая свекровь? Бред… А что, если она вышла замуж?.. Почему нет?.. Прошло… Боже мой! Прошло более трех лет с тех пор, как она… как мы расстались… да и, в отличие от меня, Сашенька не была обременена венчанным браком… она свободна!.. Нет, нет, Господи, пусть это будет не она, лучше не она, Господи!.. О, какой я глупец, не слушай меня, Боже!.. Ну и пускай муж! Лишь бы ее найти! Только бы ее увидеть!.. Да ведь он, муж-то ее, и убит! Стало быть, она свободна!.. А ребенок? Отчего Крядов не сказал про ребенка? Может, он тоже… погиб?..» От этой мысли сердце у Петра перевернулось, он почувствовал, как у него потекли слезы. Он отер ладонью глаза и приказал себе об этом не думать. Немного погодя, спросил:

– А много ли народу в партизанской армии?

– Хватает.

– Что же, и царские офицеры с вами?

– И офицеры имеются.

– Думаете победить большевиков?

Тут Крядов остановился и, поглядев Петру прямо в глаза, уверенно произнес:

– Вот что я вам скажу, Петр Николаевич. Не знаю, как вы, а мы настоящего батюшку-царя ждем. Знающие люди сказывают: идет из самой Сибири Михаил Второй Ляксандрович с огроменным войском, с хоругвями, с правильными священниками во всем ихнем старинном облачении и поют «Христос Воскресе». Всех милует, всем землю дарит, и все ему земно кланяются и на верность присягают. Веру древлеправославную и Патриарха Московского и всея Руси восставляет. А большевики в страхе разбегаются кто куда – кто к немцам, а кто к японцам. Соскучился народ по природному своему государю. Мы его на руках в Кремль внесем. А всю нечисть, там засевшую, как при поляках, в пушки зарядим да и пальнем на Запад, чтобы духа ихнего на Святой Руси не было!

Он сказал это так горячо и с такой убежденностью, что Петр на мгновение растерялся. «Да это же сектант!» – подумал он. И вдруг с непонятным раздражением и чуть не со злобой саркастически отчеканил:

– Великого князя Михаила Александровича, которого вы ждете, большевики расстреляли при попытке к бегству! Или у вас какой другой на примете Михаил Ляксандрович? Вроде Лжедмитрия или Емельки Пугачева?

На этот раз оторопел Крядов.

– Не может быть, – нахмурился он. – Откуда вы знаете?

– Сорока на хвосте принесла, – все еще сердито отвечал Петр. – В газетах прочел.

– Ну, – усмехнулся Крядов, – в газетах!.. Разве в газетах правду напишут? А народ, – тут он мечтательно посмотрел ввысь, – народ – он знает. Народ всегда правду чует. Его не обманешь.

Петр не стал более противоречить. Что взять с сектанта?