Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

серьезность решения этой задачи и как мог сделал что требовалось. Он с подробностью разъяснил арианам, что Сын Божий отличен от Отца как Лицо и тождествен с Ним как Бог. «Сын есть иное как рождение, но Он то же самое как Бог».[1751] «Слово есть Бог от Бога. И так как Христос есть Бог от Бога и Божие Слово, Премудрость и Сын и Сила Божия, то в Писании поэтому возвещается единый Бог. Ибо Слово, будучи Сыном единого Бога, возводится к Тому, Кого Оно – Слово, так что Отец и Сын суть Два и вместе нераздельная и неразлагаемая единица Божества».

Приведенный ответ св. Афанасия для ариан мог казаться неясным, потому что в области конечного бытия нельзя представить никакого примера, который хотя сколько-нибудь показал бы возможность бытия двух или нескольких ипостасей при единстве природы, тем более здесь нельзя было найти действительного существа, которое имело бы несколько лиц; но относительно Бога св. Афанасий мог утверждать именно только такую форму бытия. Поэтому, имея в виду хотя сколько-нибудь уяснить свою мысль и показать возможность такого бытия, которое при единстве существа обладает различием лиц, он обратился за неимением лучшего к обычным в то время подобиям солнца и лучей, огня и света, источника и реки. «Святые, – говорит наш отец,[1752] – не сказали, что Слово относится к Отцу подобно огню, возжигаемому солнечной теплотой, который обыкновенно опять и погасает. Напротив, все благовествовали, что Слово есть сияние, чтобы объяснить бытие собственно от сущности, и неотдельность и единство с Отцом». «Кто, всматриваясь в отношение сияния (ἀπαύγασμα) к солнцу (ἥλιος) и в тождество света, не скажет смело, что свет и сияние подлинно суть одно, и свет оказывается в сиянии, и сияние имеет бытие в солнце, так что кто видит одно, тот усматривает и другое?»[1753] «Никто не скажет, что солнце и сияние – два света; но хотя солнце и сияние суть два, однако же один от солнца свет в сиянии, светящийся повсюду. Так и божество Сына есть божество Отца, а потому Оно и нераздельно; и таким образом един Бог и нет иного, кроме Него. И так как Они – одно и Их божество одно и то же, то о Сыне говорится то же самое, что говорится об Отце, за исключением имени Отца».[1754] В другом месте св. Афанасий приводит такое сравнение: «Как в собственном смысле рождение от Самого Отца, Сын существует в Отце по подобию света. Именно, как от Бога происходит свет, так от Бога происходит Слово, от Премудрости – Премудрость, от Отца Сын. В этом смысле Единица пребывает нераздельно и всецело, и Сын Ее – истинно существенное Слово».[1755] Замечательно также следующее сравнение св. Афанасия: «Как источник не есть река и река не есть источник, а в обоих одна и та же вода, которая из источника перетекает в реку, так и божество сообщается от Отца Сыну, оставаясь нераздельным».[1756]

Употребляя указанные нами и подобные им образы для наглядного уяснения своей мысли, св. Афанасий не имел обычая везде, где приводит образ, указывать пункты его сходства с обозначаемым предметом, как это делают в большинстве случаев другие отцы Церкви. Поэтому подобия св. Афанасия требуют объяснения их. Чтобы при этих объяснениях не впасть в возможное заблуждение и не исказить самого смысла подобия, необходимо помнить слова св. Иоанна Златоуста, сказанные им по поводу толкования притчей: «В притчах не нужно изъяснять всё по буквальному смыслу, но, узнав цель, для которой она сказана, обращать сие в свою пользу и более ничего не испытывать».[1757]

Теперь, всматриваясь в смысл и значение чувственных подобий св. Афанасия, мы должны сказать, что ни одно из них в сущности не может выразить с достаточной ясностью внутренних отношений Божественной жизни; в них есть только некоторые стороны, подлежащие сравнению. Эти стороны св. Афанасий видит в единстве при множественности. Он не занимается подробным исследованием, какого рода это единство и множественность и удачно или нет известное сравнение в других отношениях; для него достаточно и того, если он нашел в области чувственного бытия какое-нибудь единство природы при различии форм ее существования. Но он вполне сознавал и частью сам высказывал, что отношения и формы конечного мира вовсе несвойственны и неприменимы к Божеству как Существу бесконечному;[1758] но что, с другой стороны, ум человеческий не иначе может представлять что-либо и мыслить о Божестве, как только в формах и условиях конечного бытия. Отсюда для разумного конечного существа размышлять о Божеской жизни при помощи того или иного образа, который представляется наиболее соответствующим, есть дело вполне естественное.

Несмотря на такой взгляд св. Афанасия на употребляемые им подобия, в новейшее время он подвергся за них упрекам в «эманационном субстанциализме и тритеистическом субъективизме».[1759] Правда, подобного рода воззрения можно выразить посредством сравнений, употреблявшихся св. Афанасием, но несправедливо утверждать, чтобы сам св. Афанасий в своих сравнениях имел в виду передать именно эти воззрения. Взятые им из Библии и отчасти из предшествующей церковной литературы [1760] сравнения имеют у него совсем иное значение. При выборе своих подобий св. Афанасий не только не имел в виду проповедовать мысли об эманатизме или субъективизме, а, напротив, даже хотел устранить подобные представления. А что именно хотел он выразить своими подобиями, это поясняет он сам в разных местах своих сочинений. Сгруппировав его пояснения, мы можем передать их в таких положениях: 1) Сын Божий имеет основание Своего бытия в существе Бога Отца, вечно рождаясь от Него, поэтому в Сыне Божием и в Боге Отце нельзя видеть двух одинаково начальных Божеских существ; 2) Он имеет самостоятельное бытие, хотя существует нераздельно с Богом Отцом и составляет с Ним нераздельное единство, обладая одним и тем же существом.

Эти положения, составляющие сущность учения св. Афанасия о Боге Сыне, передаются в его изложении еще посредством прилагаемых к Сыну Божию эпитетов – собственный (ἴδιος), преискренний (γνήσιος), тождественный (ταυτότης) и единосущный (ὁμοούσιος).[1761] Каждый из этих эпитетов заключает в себе две мысли: мысль о природном единстве и мысль об ипостасном различии, и таким образом каждый из них может быть в известной мере, то есть более или менее, точным обозначением всего Афанасиева воззрения на отношения Сына Божия к Богу Отцу.

Эпитет ἴδιος [собственный] в отношении к Сыну Божию у св. Афанасия встречается часто. Еще в сочинениях, написанных им до арианских