Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский

С окрестностями города было связано наше первое сильное искушение в миру, случившееся в самый день Пасхи. Дом дьякона находился на окраине Сухуми, откуда виднелись синеющие вдали хребты. Они казались такими близкими, что мы решили прогуляться к ним и помолиться в лугах, где нет людей. Идя по улочкам города, мы невольно привлекали внимание. Из раскрытых окон нас окликали:

– Эй, батюшки! Христос воскресе!

– Воистину воскресе! – радостно отвечали мы.

За последними домами дорога привела нас к кладбищу. У могил сидели люди, пришедшие помянуть усопших.

– Вот место, подходящее для молитвы! – сказал отец Пимен, усаживаясь на мягкую бархатистую травку. Пока мы тянули четки, мимо нас прошел средних лет человек с угрюмым лицом и взглядом. Оглянувшись, он вернулся и сел напротив, сверля нас глазами.

– Слушайте, батюшки, – хриплым голосом обратился он к нам. – Я хочу, чтобы вы пошли со мной в мой дом!

– Зачем? – спросил я.

– Помолитесь у меня. Выпьем чачи…

– Мы не пьем и по домам не ходим… – твердо ответил я, чувствуя в его словах агрессию.

– Ну ладно, помолитесь за моего друга, он здесь лежит. Убили его…

– А он крещеный?

– Крещеный, крещеный…

Мы подошли к памятнику и пропели литию.

– Это хорошо… – обрадовался наш незнакомец. – Пойдемте сюда. Помолитесь здесь… – он подвел нас к пожилым абхазам, сидевшим у креста: – Помолитесь и за них…

Мы прочитали несколько молитв. Старик вынул десятку и протянул мне.

– Мы денег не берем..

– Я беру… – наш спутник схватил деньги и быстро сунул в карман. – Так, идем сюда. Молитесь здесь.

Он подтащил меня за руку к группе пожилых женщин, ухаживавших за могилой. Видя его нахальство, я отказался:

– Мы больше молиться не будем…

– Ах ты… – хотел выругаться негодяй.

Вместо ругательства он замахнулся на меня кулаком, но ударить не решился.

– Отец, неужели драться с ним будем? – обернулся я к шедшему позади растерявшемуся архимандриту.

– Уходить надо. Этот человек явно не в себе… – ответил отец Пимен.

– Слушай, что ты к нему пристал? Иди своей дорогой, а мы своей… – сказал он этому человеку. Тот рассвирепел окончательно.

– Не выпущу вас живыми! – заорал он. – Ненавижу вас всех!

Он быстро втолкнул нас в ограду какой-то могилы, закрыл на засов калитку и начал выдергивать из земли торчащий прут арматуры. Люди из-за ограды молча наблюдали за происходящим. Несколько женщин заступились за нас:

– Что ты к ним пристал?

– Ненавижу их всех! – орал взбешенный человек. – Я только освободился и видеть их не могу!

Драться было неподобающе. Ситуация складывалась дикая и глупая. Я начал негромко читать псалом «Живый в помощи Вышняго…», положившись на Бога – будь что будет.

Пока этот безумец остервенело пытался вытянуть арматуру из земли, а отец Пимен возился с заклинившимся засовом, к нашей группе быстро подошел здоровяк, по виду грек, вышедший из подъехавшей машины. Две его спутницы стояли поодаль.

– Что тут происходит?

– Хотим уйти, но нас не пускают… – как мог, кратко объяснил я.

– Ну-ка, отстань от них! – прикрикнул наш защитник.

– Да пошел ты… – посыпались отборные ругательства.

В это время архимандрит справился с засовом, и мы вышли из ограды. Следом выскочил разъяренный скандалист, сыпавший ругательствами, и кинулся на пришедшего. Но тот мгновенно огромным кулаком осадил его натиск:

– Я начальник милиции! Я научу тебя уважать людей!

На лице забияки вздулся багровый синяк. В полном неистовстве он завопил:

–